Могущество и честь - Коваль Ярослав - Страница 37

Однако я был узнан очень быстро, так же, как и доверенный человек господина Амержи, Великого судьи. Нас со всем уважением проводили сперва в акваторию, а потом и к одной из центральных пристаней. В порту кипела бешеная суета, уже по этому признаку легко было догадаться, что владельцы Кольца Солор что-то замышляют. И приготовления к этому «чему-то» идут полным ходом.

Мне предстояло включаться в процесс, но сперва… Да, сперва надлежит представиться её светлости, передать ответ господина Амержи, даже если кроме меня есть кому это сделать. Но — положено. Мне охотно показали, где именно следует искать Аштию, но, несмотря на точные указания, пришлось пробежаться со стены на стену, пытаясь угнаться за ней. Дел у госпожи Солор, видимо, было очень много.

— Я рада видеть тебя в добром здравии! — бросила мне заулыбавшаяся Аштия, едва только сумела углядеть. — Хорошо, что ты вернулся так быстро. Всё прошло благополучно?

— Да. Нашёл свою супругу в доме её родителей, как ты и предполагала, — я вытащил Моресну из-за спины и поставил рядом.

— Прекрасно, — её светлость решительно направилась к Моресне, протянула к ней руку. — Я также рада приветствовать у себя в гостях свою названую сестру, жену моего названого брата, — положила ладонь на плечо дочери угольщика, прикоснулась щекой к её щеке — очень родственный жест, который и в моих глазах выглядел очень дружелюбным. Моей жене уже второй раз была оказана такая честь, так что и более придирчивому, чем я, человеку не пришло б в голову сетовать. — Добро пожаловать.

И почти сразу забыла о новой гостье — общение с офицерами требовало её внимания. Мне был дан знак, чтоб я ждал поблизости, сейчас очередь дойдёт и до меня. А рядом с Моресной будто из пустоты материализовалась круглая, как колобок, дама в накидке с солоровским гербом. Видимо, из местных распорядительниц или ответственных по хозяйству. Женщины защебетали вместе, похоже, мигом отыскав общие темы и общий язык. Во мне уже больше не нуждались — поклонившись в мою сторону, распорядительница повела Моресну в сторону галереи, ведущей к жилой части крепости. Ну хорошо, проблема размещения явно будет лежать не на мне.

— Что сказал мой зять? — осведомилась Аштия, едва успела отпустить своих офицеров.

— Что он соберёт, конечно, отряды Амержи, но…

— Не он сам, а его наместник. И что?

— Да, его наместник. Великий судья пытался вызнать у меня масштабы твоих, скажем так, возможностей.

— А ты что?

— Я намекнул, что на недостаток верности своих вассалов ты не жалуешься.

Аштия усмехнулась.

— С серьёзным видом говорить очевидные вещи — это первая добродетель дипломата. Может, ты неверно выбрал карьеру? Ещё не поздно всё переиграть.

— Не, в дипломаты мне неохота. Военная карьера вполне устраивает.

— Не гарантирую тебе отсутствие опасных рейдов. В этой войне всё возможно. Может, и самому придётся мечом помахать.

— Само собой. Зря что ли ты деньги вкладывала в моё обучение! Пусть хоть какая-то отдача будет.

— Какая-то… Ладно, посмеялись и будет. Значит, мой зять пришлёт нам свои корабли?

— Да.

— Сколько?

— Три.

— Немного. Но хоть что-то. Любая мелочь сейчас может сыграть свою роль. Я и в Кашрем бы отправила гонца. Только не тебя, тебя я слишком ценю, чтоб так рисковать. Но сейчас уже не остаётся времени.

— Ты действительно полагаешь, что твой второй зять присоединится к восставшим? Только потому, что не любишь сестру и сестра тебя не любит?

— Нет, совершенно не по этой причине. Но господин Кашрема — флюгер. Он не выступит на стороне императора сейчас, когда положение государя так неясно и зыбко. И на восставших сейчас не поставит. Это слишком рискованно. Вот когда преимущество окажется на чьей-нибудь стороне, хоть и небольшое — он сделает выбор.

— И на черта нужны такие «сторонники»?

— В момент перелома и сразу после него войска очень нужны. И для закрепления победы — тоже. Ты ведь должен это понимать. Уже после войны император оценит, кто был ему по-настоящему предан, а кто лишь поспешил присоединиться к победителю… Итак, одним словом, отряд Амержи можно будет ждать не раньше чем через месяц.

— Да, это было оговорено, что отправлять бойцов в Солор через месяц будет уже бессмысленно.

— Ну, почему… Точно так же их можно будет отсюда перебросить туда, где будем находиться мы. Хоть это и лишняя потеря времени. Ничего страшного. Готовь свои сотни.

— Скоро выступаем?

— Скоро. Ты не успел бы вернуться к выступлению, если б действительно отсутствовал месяц.

— Но я успел. И готов заняться тем, чем скажешь.

— Мы выступаем на север. Его величество не в столице.

— Уже известно, где он?

— Да, — Аштия посмотрела на меня искоса, словно бы сомневаясь, стоит ли говорить со мной на подобную тему. — Он в Анакдере. Хороший замок, надёжный. Как понимаю, он осаждён…

— Замок?

— Разумеется. И его величество — в замке. Собственно, именно туда мне и придётся вести свою армию.

— Освобождать его величество?

— Скорее представиться его величеству и продемонстрировать мою готовность исполнять его волю. Но чтоб пробиться к нему с этой целью, придётся снять осаду с замка Анакдер.

Я прежде не замечал в Аштии способности шутить над верховным правителем, и теперь отчасти даже не поверил собственным ушам. Казалось, женщина говорит совершенно серьёзно. Может, так оно и есть в действительности, и она говорит серьёзно. А может, утончённо шутит. Лучше просто не акцентировать внимание на этом вопросе. Машинально я улыбнулся, и через миг убедился, что моя улыбка никого тут не оскорбляет.

— У тебя меньше недели, — сказала Аштия. — Твою супругу здесь устроят со всем комфортом. Уверена, здесь ей будет хорошо и безопасно. Тебе не нужно беспокоиться о ней.

«Меньше недели» звучало угрожающе, но оказалось, что к выступлению всё готово, за это я, по идее, должен был благодарить Ильсмина и, конечно, Аканша. Должен, но не поблагодарил, только покивал головой, выслушав краткий отчёт. Одобрительно покивал, само собой. Облегчение, что всё было сделано, как надо, успокоило и заодно позволило забыть о благодарности. Отмахнувшись от подготовительного этапа, как от чудесным образом устаканившегося и завершённого, я перешёл к другим вопросам — это ж уму непостижимо, сколько всего надо продумать и предусмотреть перед выступлением отряда!

С Моресной я теперь виделся почти так же редко, как и с Аштией. Нам с ней отвели удобную комнату с двумя окнами, смотрящими на порт. Поскольку жилая часть замка, где нас устроили, располагалась довольно далеко от пристаней, в комнате было тихо. От порта, по сути, только и осталось, что дальняя кромка моря над извивами крыш и изредка самые громкие звуки, проникавшие сквозь ставни.

— Ты останешься в этой комнате, когда я отправлюсь с госпожой Солор?

— Мне сказали, что да. Здесь всегда будет чем заняться.

— Тебе собираются поручить какую-то работу?

— Ну не валяться же мне всё время на постели и ничего не делать…

— Зато можно отдохнуть.

— Слишком быстро привыкнешь отдыхать и потом уже не переучиться, — улыбнулась жена. И, прижавшись к моему плечу, попросила: — Ты побереги себя, пожалуйста. Не хочу стать вдовой.

— Мне тоже как-то не улыбается, чтоб ты осталась вдовой. Вот и договорились.

Я обнял её, словно хотел тактильно запомнить перед разлукой. Она пахла здешним пряным мылом, немного кухней, немного травами. Она уже стала родной. Это был кусочек моего родного мира в мире чужом. А то, что иной раз у нас с ней возникали моменты недопонимания — так с соотечественницей было бы то же самое.

Трудно было отвлечься от мыслей о супруге даже тогда, когда думать о ней стало неуместно. Армия выступила из Кольца Солор через неделю после моего возвращения. Она двигалась по дорогам в полном порядке, подразделение за подразделением, Аштия со своими штабом — остатками Генерального штаба — перемещалась в центре, во имя соблюдения принципов безопасности. Я находился при ней.