Могущество и честь - Коваль Ярослав - Страница 28

Прошло минуты три, прежде чем громыхнул запор, должно быть, огромный, как и створки ворот, потом загудели сами ворота, и женщина зашагала к ним освобождённым шагом. Я буквально чувствовал, как посветлело её лицо, хотя видеть его не мог. И заторопился следом. В конце концов, телохранитель я или как?

Из распахнувшихся ворот выходили и даже выбегали люди, кто-то выстраивался по сторонам подъездного пути, кто-то оставался на пути — видимо, зависело от ранга. Кто-то уже теперь спешил опуститься на колено.

А потом, расталкивая остальных, вперёд вышел мужчина в чёрных доспехах. Конечно, я его узнал. Не мог не узнать. Раджеф Акшанта смотрел на жену таким взглядом, что если бы у меня и оставались сомнения в природе их взаимоотношений, то теперь они улетучились бы все до одного. В этом взгляде была не просто радость или облегчение, а та нежность, которая возвращает лицу и взгляду жизнь. У этой пары всё в порядке в смысле чувств, и гадать нечего.

Сперва он склонился перед госпожой Солор, как перед главой Генерального штаба, но каким-то неуловимым жестом она дала ему понять, что часть официоза можно опустить. Он улыбнулся ей в ответ, а потом, шагнув ближе, обнял. По взглядам окружающих я понял, что подобный поступок по меркам имперских нравов, пожалуй, слишком вызывающий — даже для столь высокопоставленных особ. Но Аштия не возражала. Наоборот, потянулась к супругу. Я ждал поцелуя. Нет, до такого нарушения традиций эти двое всё-таки не дошли. Лишь обменялись парой слов так тихо, что их никто не услышал.

И Раджеф отступил, давая возможность офицерам её светлости поприветствовать свою госпожу.

Я наблюдал за приветствиями, стоя за плечом Аше, и не сразу осознал, что улыбаюсь. От счастья, от облегчения, с надеждой, что теперь всё будет намного более предсказуемым и простым. Да, конечно, идёт война, но в окружении тысяч подготовленных бойцов под командованием стоящих офицеров воевать веселее. Да и надежды на благополучный исход больше.

— Приветствую каждого из преданных мне людей, — звучно, громко произнесла женщина. И добавила тише: — Пусть позаботятся о сопровождавших меня беремских бойцах. Они остались вот там. Ниршав, Серт, — идём.

Это оказался даже не замок, а целый город, обнесённый тремя последовательно расположенными мощнейшими крепостными стенами. Между каждой из них теснились дома горожан — крепость была для них надёжной защитой. Последняя стена заключала в себе не только казармы, арсеналы и административные корпуса, но также и дворец — резиденцию семьи Солор. Увидев родовое жилище Аштии, я задержал шаг. Мне хотелось постоять подольше, полюбоваться великолепной архитектурой, изысканностью и величием, но такой возможности у меня не было. Надо было идти со всеми… Ну и ладно, налюбуюсь как-нибудь потом.

Зато внутри, где переполох вскипел в один момент, хотя и раньше не наблюдалось тишины, сразу стало уютно и хорошо. Меня Аштия не отпустила от себя, пока не поднялась в свои личные покои. Туда вела широкая пышная лестница, и через целую череду зал пришлось пройти, прежде чем попасть в господскую спальню.

Не столько даже роскошью поражали интерьеры дворца, сколько строгой горделивостью, которая раскрывала во всей красе и богатство семьи, построившей, отделавшей и обставившей эту резиденцию, и её великолепный вкус. Впрочем, также и умение обратиться к помощи мастеров, знающих, что нужно сделать, чтоб дворец стал совершенным не только снаружи, но и внутри. Это совершенство покоряло, стоило только кинуть на него взгляд. Мне случалось видеть интерьеры дворцов, принадлежащих императору, разумеется, не менее, а даже более роскошные. И там имелись в изобилии резьба по дереву, камню, кости, отделка драгоценными металлами, полудрагоценными камнями, великолепные дорогие драпировки, покрывала и ковры, витражи, мозаики и роспись. Но если бы предложили выбирать, я сделал бы выбор в пользу Солор. Не знаю, почему так. Не важно. Мне просто больше нравилось здесь.

В обширной уютной господской спальне, обставленной со вкусом и строгим изяществом, Аштия склонилась над колыбелью, раздвинула кисейные шёлковые занавесочки и долго разглядывала спящего младенца. Я заглянул в колыбель поверх её плеча. Судя по всему, за прошедшее время малыш явно окреп и перестал походить на странноватого, даже отчасти пугающего инопланетянина. Теперь он больше смахивал на фотошопных младенцев, которых я в своё время насмотрелся в рекламе. Видимо, у сына Аше всё идёт прекрасно.

— Взгляни, каков молодец, — весело окликнула меня женщина. — Он отлично растёт!

— Это большая радость для любой матери, — дипломатично ответил я. — И отца.

— И всей земли Солор, — добавила она. — Спасибо, Серт. Спасибо, Ниш. Вам покажут ваши покои. Церемонию представления проведём сразу же, как только в Кольцо съедутся все мои вассалы.

— Почти все они уже здесь, — сказал Раджеф. — Я разослал приглашения от имени Мирхата Солор сразу же, как только прибыл сюда.

— Правильный шаг. Поговорим об этом… Все свободны, господа.

Даже я правильно понял намёк и, поклонившись в унисон с Нишем, покинул спальню её светлости.

Во дворце без привычки запросто можно было заблудиться. По счастью, нас с Ниршавом прямо на выходе перехватили слуги, они же помогли отыскать комнаты, спешно подготавливаемые для каждого из гостей. В моей только-только поднималась кутерьма, бойкий и весёлый водоворот уборки. Статная, но при этом потрясающе полная величавая дама решительно распоряжалась тремя служанками, стелившими свежее бельё на постели, опускавшими завёрнутый балдахин, раскладывавшими салфетки, полотенца, расставлявшими цветы — и моей демоницей Машей.

Увидев её, я в удивлении задержал шаг, она же только заулыбалась, разворачивая яркую бордовую скатерть над столом, и движения её стали томно-неспешными. Соблазняющими.

— А ну, живее давай! — окрикнула её распорядительница и царственно повернулась ко мне. Поклонилась, словно вельможе. — Приветствую господина офицера. Ванна скоро будет готова, прохладительные напитки сейчас подадут. Если что-нибудь понадобится, пусть господин офицер сообщит кому-нибудь из прислуги. Все вещи господина офицера, которые ещё не были сюда доставлены, будут принесены не позже вечера.

— Благодарю.

— Господин наверняка желает перекусить с дороги. Эй, давай принеси что-нибудь с кухни! — надменно велела дама моей демонице. Та немедленно повиновалась, словно и не была ещё совсем недавно полновластной правительницей области, а всегда трудилась в режиме: «подай, принеси, пошла вон».

Здорово её тут успели отдрессировать.

Ванная комната, отделанная плитками тёплого, но при этом красивого, как мрамор, камня, показалась мне верхом роскоши. Сама ванна размером с небольшой бассейн была утоплена в пол, в воду можно было скользнуть с удобством.

Какой отрадой стала для меня тёплая ароматная вода, куда теперь ничто не мешало без спешки погрузиться, понежиться в ней, смакуя напитки из охлаждённого сока или местный «шоколад» со сливками! Не смущало даже то, что рядом крутилась и Маша, и ещё одна служанка, человек. Вот только при ней из воды вообще как-то не хотелось вылезать.

— Я могла бы нырнуть к тебе, — мурлыкающе предложила демоница.

— На фиг. Я только расслабился… Напрягаться категорически неохота.

Она выпятила нижнюю губу.

— Я уже столько времени без мужчины. Здесь от чужой собственности шарахаются, как от самой смерти. Ты меня присвоил, так хоть порадуй!

— Отстань.

— Вот как? — она провела ладонями по телу, изогнулась и сбросила с плеч длинную рубашку — только это и было на ней надето. — Я ведь могу сейчас попробовать развлечь себя сама. Может, хоть полюбоваться захочешь, если уж лень одолела?

— Машка, прекрати, — рассмеялся я, чувствуя, что лень стремительно сдаёт позиции. Вместе с общей расслабленностью. И, поскольку, проигнорировав моё требование, демоница явно собралась приступить к делу, похлопал ладонью по краю ванны. — Ладно, иди сюда.

Её гибкое податливое тело впервые было мне по-настоящему приятно. А ещё радовало то, что она — не человек, и потому с ней всё предельно просто. Не надо портить удовольствие соображениями морального порядка или просто рассуждениями о перспективах наших отношений. Вообще перспектив как таковых и нет. Просто отношения будут продолжаться ровно до того момента, пока мне это будет угодно.