Черный ангел - Гинзбург Мария - Страница 15

– Приходи вечером, – предложила крохотная копия Брюн.

И Карл пришел.

Он приходил и в последующие вечера, примерно в одно и то же время, то чуть пораньше, то чуть позже. Однажды Брюн не встретила Шмеллинга в шелковом халатике на голое тело, как это у них повелось. Карл прошелся по пустому дому в поисках Брюн. Шмеллинг обнаружил подругу на веранде. Брюн сидела на том самом плетеном стуле, что запомнился Карлу по лаконичному сообщению. Она куталась в плед в красно-зеленую клетку, с кистями, и читала толстую книгу в черной блестящей обложке. От времени лак на картоне пошел трещинами. Названия Карл разглядеть не смог. На высоком круглом столике перед Брюн стояла чашка с дымящимся шоколадом. Брюн время от времени брала ее, делала несколько глотков, перелистывала страницы. Она так увлеклась чтением, что совсем не замечала Карла, стоявшего в дверях.

– Про что книжка? – налюбовавшись ею, спросил он.

Брюн подняла глаза и наконец заметила Шмеллинга.

– Про вампиров, – ответила она.

– Тебе нравятся вампиры? – спросил Карл с интересом.

Брюн вспыхнула:

– И ничего смешного!

Карл понял, что она не на шутку рассердилась, и немало удивился этому. Впрочем, ссориться из-за такой ерунды он не собирался.

– Я думал, тебе эльфы больше нравятся, – сказал он примирительно.

Лиц Брюн смягчилось. Она не раз покусывала Карла за его удлиненные уши. То нежно, то резко, в зависимости от обстоятельств. И уже раз сто успела сказать Шмеллингу, что он вылитый эльф.

– На самом деле, здесь про другое, – произнесла Брюн. – Здесь про девушку, которая любила парня. А он тоже ее любил, а потом бросил…

Брюн замолчала.

– А она? – спросил Карл.

– Она? Она купила мотоцикл.

С мужской точки зрения, подобный логический переход все же был несколько резковат.

– Зачем? – уточнил Карл.

– Чтобы разбиться, – ответила Брюн.

Карл покачал головой:

– Это сильно.

Брюн поднялась с кресла. Широким движением сбросила плед, словно плащ. Карл не удивился бы, если бы оказалось, что под пледом ничего нет. Но Брюн была одета весьма основательно. На ней обнаружилось домашнее платье из синего трикотажа, целомудренное, спереди закрытое наглухо, с вырезом под горлышко и длинными рукавами, но безумно короткое.

Она подошла к нему поцеловала в шею, а затем запрыгнула на Карла, обхватив его ногами. Шмеллинг огляделся и донес ее до столика. Карл овладел Брюн там, раздев до технологического минимума. Столик очень сильно скрипел, мешая ему сосредоточиться. Зато Брюн не обращала никакого внимания на душераздирающий скрип столика. Прощальный стон, с которым чашка разлетелась на мелкие осколки, упав на мозаичный пол веранды, тоже прошел мимо ее сознания.

По форме пятно шоколада походило на осьминога или телкхассца без скафандра.

Впрочем, инопланетные захватчики никогда и не скрывали, то ведут свое происхождение от этих мудрых головоногих.

– Я тогда не спросил, – произнес Карл. – Ты хотела бы стать высшим существом? Жить вечно?

– То есть, стать вампиром? – переспросила Брюн.

– Ну, почти.

– Да, – усмехнулась она.

– Тогда приходи сегодня сюда в полночь, – сказал Карл так спокойно, словно просил за столом передать ему печенье. – Только Лоту не говори.

У Брюн вдруг пересохло во рту. Она облизала губы.

Солнечный полдень, веселый голосок Даши, звенящий в воздухе подобно серебряному колокольчику – они с отцом уже возвращались с кладбища – вдруг исчезли, отодвинулись. От Карла обычно пахло ароматными индийскими сигарами, к которым он привык на войне.

Но сейчас от Шмеллинга отчетливо повеяло луной, смертью и стылым мраком заброшенного храма.

– Разумеется, не скажу, – ответила Брюн.

– Я буду ждать, – сказал Карл.

2

Карл посмотрел на часы. Была ровно полночь. Если бы не четыре зеленых нуля на крохотном экранчике, можно было бы подумать, что сейчас полдень очень пасмурного дня. Шмеллинг стоял, привалившись к полуразрушенной колонне, и слушал, не раздастся ли урчание мотора. Карл не знал, на чем Брюн приедет на свидание, но точно знал, что она не придет пешком.

– Где же моя лягушонка в коробчонке скачет, – пробормотал Карл.

Шмеллинг расслабился, настроился на сканирование местности – и понял, что Брюн уже здесь. Видимо, Брюн заявилась на свидание раньше, чем Карл. Она находилась на другом склоне холма. Карл даже знал, что она там делает.

Он вздохнул, выпрямился и исчез.

Растаял беззвучно и стремительно, как кусок сахара в сером некрепком чае сумерек.

Карл спустился с холма, следуя за почти разветрившимся запахом Брюн – «Кашарель» и теплая, соленая кровь.

На восточном склоне холма находилось небольшое кладбище. Здесь перестали хоронить давно, еще до войны. Но одно исключение десять лет назад все же сделали. Надгробие из серого камня, обозначавшее собой место упокоения Федора Суетина и его людей, стояло чуть в стороне от остальных могил.

Брюн провела кончиками пальцев по шероховатому камню, где были выбиты имена. Ей показалось, что рядом кто-то есть. Брюн обернулась. Карл стоял рядом и смотрел на нее. Она не услышала его шагов, и ‘то окончательно укрепило ее предположения. На Карле были черные джинсы и такая же рубаха. Верхние три пуговицы были не застегнуты. Если бы сейчас стояла нормальная темная ночь, Карл оказался бы почти невидимым. Только светлая полоска серебряной цепочки с пулей поблескивала бы на груди. Но в северной белой ночи черного Карла было сложно не заметить. Он смотрел на Брюн с интересом и восхищением.

– Что, хороша? – спросила она.

На ней были черные кожаные штаны, такая же куртка в белых зигзагах молний и белая водолазка. На шее висела серебряная цепочка с красивой подвеской, которая чуть поблескивала.

– Ты похожа на моего дедушку на одной старой военной фотографии, – ответил Карл.

– Да, ты умеешь сказать комплимент, – пробормотала Брюн.

– Мне кажется, мы с тобой одеты в одном стиле и подходим друг другу, – сказал он тогда.

– Какие ты слова – то знаешь, – усмехнулась Брюн.

Карл не стал говорить ей, что прочел ее мысль. Вместо того Шмеллинг сказал:

– Ты приехала на мотоцикле?

Брюн кивнула.

– И давно ты его купила?

– Утром, перед тем, как мои вернулись.

Карл покачал головой.

– Я недостоин, право же.

– Не смей шутить с этим, – сказала Брюн холодно.

– Ладно. И где же он?

– Там, – Брюн махнула рукой.

– Что-то я не вижу.

– Я завалила его ветками, чтобы он в глаза не бросался.

– Да ты, однако, ас партизанской войны. Пойдем, – сказал Карл.

Они двинулись по узким дорожкам мимо витых оградок, вверх по склону холма.

– Чего я никогда не смогу понять, – сказал Карл. – Так это вашей страстной любви к заборам. Я слышал, одно время у вас заборы занимали большую часть пахотной земли. Но я не знал, что на кладбищах у вас то же самое. Мне доводилось бывать на кладбищах в разных странах. Манера отгораживать свои два метра земли чугунной оградкой от соседей есть только здесь. Наверное, это как-то связано с загадкой вашей души и прочим менталитетом.

– Все очень просто, – ответила Брюн. – Могилы огораживают, чтобы вампиры по ночам не выходили. Вот у вас он встал ночью из могилы и пошел погулять, малых деток покусать. А у нас вышел, побродил внутри ограды, туда-сюда потыкался, выхода нет – ну, он и обратно спать лёг. Сколько народу осталось в живых благодаря этому нехитрому трюку!

Карл усмехнулся:

– Как видишь, на этот раз ваш чудодейственный метод не помог.

Он покосился на нее. Брюн спокойно и сосредоточенно смотрела себе под ноги и никак не отреагировала на его слова.

– Что еще тебя здесь удивляет? – спросила она.

– Никак не привыкну к этим вашим прозрачным ночам.

– Они называются «белые».

Карл покачал головой: