Держи Меня Крепче. Часть 2 (СИ) - "Душка Sucre" - Страница 2

– Из машины! И друг пусть тоже выходит!

Собиравшийся похихикать над неудачником-другом Илья стушевался:

– А я-то за что?

Крик Прохорова сорвался на визг:

– Из машины! ВОН! Руки на капот, наркоманы!

Дальнейшие заверения об ошибке и неверном понимании друг друга сошли на «нет», документы с влиятельной фамилией Охренчик, как и телефоны, ключи, подозрительные пакеты, полетели в вещдоки за фантастической догадкой блюстителей правопорядка о подделке; руки недавно крутых брейк-дансеров оказались в наручниках, а сами они, шипя на мир благим матом, еле теснились в немедля приехавшем «бобике».

До самой глубокой ночи мы просидели у порога двери: Стас, прижав к груди папину фирменную блинную сковороду; я, натужно тараща глаза в глазок, пытаясь разглядеть, что же делает на лестничной площадке Феоклист и какие действия предпринимает по извлечению своих обидчиков из «крепости»; дядя, выскочивший к нам, заслышав надрывное треньканье старинного полуразрушенного мною в прошлый раз старинного телефонного аппарата (который я без зазрения совести вновь шибанула с комода, «удачно» влетев в него своим многострадальным лбом), прижимающий его грохнутый корпус к мерно вздымающейся груди в такт своему испуганно колотящемуся сердцу.

Выглядел Макс, мягко говоря, неважно. Его кудрявые волосы неслыханным образом стягивала неоновая резинка, которая по-дискотечному лучилась в полутемном коридоре, подсвечиваемая теплым вечерним отсветом, когда солнце еще не село и даже в ус не дуло, но небо приобретало местами загадочный рыжеватый отсвет, который еле попадал в прихожку от окна сквозь тонкий узорчатый тюль с кухни. Данный аксессуар для волос был модным хитом сезона среди школьников, в основном, одногодок Сони и Стаса, как нашему любимому графоманчику рассказали в магазине, беспощадно загоняя товар за бешеные деньги. Продавщица, приехавшая из узбекской глубинки и говорящая на малопонятном диалекте девушка, в нем великого писателя упорно не замечала, и благодаря своим заложенным генами торгашеским способностям, приводила аргументы к покупке, наивно предполагала, что Максим при помощи стильного прикида пытается омолодиться. Хотя на самом деле Максим интересовался товаром исключительно из-за того, что взялся за новую книгу, включающую описание различных субкультур. Поэтому он, ведясь на треп не в меру болтливой торгашки, купил кучу нелепого барахла, включающего яркую одежду, на которую случайно пролили «Юпи», заметили сей недопустимый факт и, решив, что терять уже нечего, полностью замочили в нем – настолько она была яркой. К тому же эта одежда была рваной, странного фасона – с отсутствием какого-либо чувства стиля у дизайнера в принципе. Кроме резинки в качестве аксессуаров он накупил и украшения…

В целом, опуская свой взгляд ниже сцепленных волос, можно было увидеть такое: подведенные фиолетовым карандашом глаза, окрашенные блестками бакенбарды, свежий пирсинг под губой; рокерский или, вернее, мазохистско-садистский ошейник с шипами на шее; рваный местами мешок в качестве майки с глубокими (невероятно глубокими) вырезами для рук; под майкой желтая футболка, облегающая тело настолько сильно, что казалась второй кожей; широкие мешкоподобные штаны, обвешанные железными висюльками; над покрытыми татуировками руках – различные браслеты, напульсники с нецензурными выражениями на иностранном языке; на ногах тяжеленные военные ботинки.

Представителем какой конкретно субкультуры является дядя понять мне .было не дано, тогда он, гордо выпятив грудь, к которой прижимал телефон, просветил меня, заставив полностью удостовериться, что все две дядюшкины извилины окончательно заблудились в его голове ища выход и прочно завязались морским узлом:

– Я эмо-бой! – указал он на себя пальцем.

Мы со Стасиком нервно переглянулись, попытавшись не заржать в голос, все же засаду на лестничной клетке никто не отменял.

– Па-а-ап, ты уверен? – еле сдерживаясь, поинтересовался братишка, когда я вновь приникла к глазку, чтобы спрятать улыбку, предательски захватившую расслабленные мышцы лица, и стала прислушиваться к всхлипываниям-завываниям, которыми решили порадовать уши всех соседей, Сера и Грипп, устроив бесплатный концерт по заявкам. Любители халявы должны оценить.

– Есть сомнения, сынок? – с чувством собственного достоинства вопрошал дядя. – По-моему, ты не слишком подвержен современным течениям, Станислав. Знаешь, тебе бы не помешало разбавить жизнь, добавив в нее чуточку реализма.

Стасику улыбаться резко расхотелось, так как в словах отца он услышал намек на то, что Макс, делая ссылку на родительские права, может отобрать у своего живущего в кибер-пространстве чада единственную радость в жизни – мощнейший компьютер с шестиядерным процессором Intel Core i7 Extreme с тремя видеокартами, общим объёмом оперативной памяти двадцать четыре гигабайта, и жесткачом, который может хранить на своих просторах до двух терабайт различной информации.

Откуда я все это знаю? Просто всю среду, четверг и пятницу с утра до ночи слушала восхищенные дифирамбы этому зверю, который, кстати, так просто не упрешь – он весит более тридцати килограмм (и это только системник), в исполнении Стаса, наконец-то накопившего нужную сумму (хотя что-то мне подсказывает, что ему в этом сильно подсобил мой папандр) и собравшего себе друга своими руками. Своего монстрика братишка нежно любил. Так что он, подключив философское мышление и вспомнив умные словечки из курса психологии, которой решили мучать бедняг-десятиклассников попечители родительского совета вкупе с учительским составом и членами представителей РОНО, включив ее в школьную программу, выдал:

– Папа, реализм – это больно. Все жизненные истории имеют неблагоприятные финалы. Жизнь – это, вообще, штука бессюжетная, но идейная – вспомни попытки коммунизма. И ты, рожденный в советском союзе, обрекаешь меня на жалкое существование?

– Сынок, – не ожидавший пламенной речи от своего неразговорчивого дитятки Макс немного растерялся и воззрился на него двумя пытающимися срубить друг друга пешками. – Значит, – его вдруг настигло озарение, – ты считаешь, что влачишь жалкое, – тут его голос сорвался на визг, вторя эху двух неугомонных бабок с первого этажа, – существование?

А чего они, собственно, орут? Вроде как ведь не знают, что Фео торчит тут, или, наоборот, слишком хорошо его знают и заранее за меня переживают? От этих мыслей стало еще страшнее. А потом на сцену вылезли еще два «модных» персонажа – копии нашего гопника. Эх, не зря у меня было предчувствие.

– Да, отец, – Стасик понурил голову, а я, будучи в теме их жесткого разговора, решилась разрядить напряженную обстановочку:

– Кажется, нас сейчас убьют…

– Что?

– Почему?

Вскричали оба представителя сильного пола, все не расставаясь со своими трофеями: со сковородой и телефонным аппаратом. Правильно делаете, молодцы, в случае чего все этим можно огреть гоп-троицу.

– Просто… У нас гости, – прозвучало как в дешевом американском боевике, которые так любит Леся, будто компанию отморозков нарко-дилеров накрыли в их притоне дяденьки с автоматами за лажовый товар.

– Какие еще гости? – бледнея, поинтересовался дядя.

Он отодвинул меня в сторону и жадно припал к глазку. Я бы на его месте побоялась, вернувшись к той же теме дяденек с автоматами… А вдруг они приставили дуло к глазку и выстрелят, лишая любопытствующего и глаза, и мозгов?

От дурных мыслей стало боязно и я вжалась в стенку.

Стасик убежал в комнату и вскоре вернулся, зажимая в руках маленькую черную вещицу, похожую на диктофон.

– Хочешь записать наши предсмертные разговоры? – понимающе взглянула я на средство для записи звука.

– Ты о чем?

– Диктофон – отличная идея, потомки смогут доказать, что это не было самоубийство и вытребовать денег по страховке.

Дядя между тем притих и внимательно оглядывал пространство

– Какая ты меркантильная, – хмыкнул Стас и продемонстрировал мне вещицу: – Это шокер.