Держи меня крепче (СИ) - "Душка Sucre" - Страница 54

Желаю вам найти немерено,

А новый день прожить размеренно.

Строчки сами собой сложились в голове в стишок, я улыбнулась и уснула…

Понятия не имею, сколько было времени, знаю лишь то, что за окном глухая ночь, а до рассвета было еще очень далеко, но настырный звонок телефона выдернул меня из состояния беспробудного сна, да кому вообще понравится спать под повторяющееся треньканье? По ощущению – я спать легла пять секунд назад, но стоило мне заснуть, как сразу же разбудили. Одна нога выскользнула из-под одеяла, вторая, и вот я уже бреду по стеночке с все еще отключенным мозгом в поисках телефонного аппарата, нахожу его, снимаю трубку:

– Алло.

– Привет! – в трубке раздалось быстрое бодро-возбужденное командное: – Спишь?..

– Ну да…

– Тогда просыпайся! Срочно нужна твоя помощь.

– Эээ…

– Лен, не мычи! – нетерпеливо прервали меня. – Повторяю: мне нужна твоя помощь! Слушай, когда такое было вообще? Быстро одевайся и дуй в отделение милиции! Только никому ни слова! Ясно? Или я тебя придушу. Окей?

Кажется, я начинаю просыпаться. Особенно после слова «милиция»… Или после «придушу»?

– Эээ…

– О, Боже! Ты ненормальная, да? – проорала трубка. – Я же по-человечески говорю: дуй сюда! В каком месте непонятно?

В каком месте «по-человечески»?..

– Понятно. Это ты, Соня?.. – если это она, то почему звонит не на сотовый?

– Нет! Что ты! – истерично возопила собеседница, не оставляя сомнений в том, что она и есть моя младшая сестренка. – Это Людвиг Ван Бетховен. Конечно я. Кому ты еще можешь понадобиться?

– Ты почему в милиции? – сестренку арестовали?

Это шутка такая? Вроде, она серьезно.

– Быстро сюда, и все узнаешь.

– Все, поняла. Выхожу.

– Никому ни слова, – напомнила Соня.

– Ага.

Она повесила трубку, я тоже. Ее арестовали? Что за… чушь? Или все же шутка? Да нет, зачем ей надо прикалываться надо мной, тем более в такое время? Это слишком даже для нее. У нее хоть и нет головы на плечах, все равно она не жестока, а вся ее напускная грубость, твердость – всего лишь форма самозащиты. Так, надо одеваться, только лицо сначала ополосну, чтобы освежиться.

А кстати, сколько сейчас время? Почти час ночи. Кажется, у меня входит в привычку гулять в подобное время, а не мирно сопеть в обе дырочки в кроватке или уткнуться в какой-нибудь свеженький роман про ля-мур. Нет, вместо этого я спешу спасать сестренку от лап правосудия. Это точно я? Прямо самой не верится.

Я натянула джинсы, футболку, накинула кофточку, нашла сотовый, который оказался разряженным, что совсем немудрено, ведь на него в течение целого дня поступали звонки, отметила в уме причину, почему Соня не дозвонилась мне на мобильник, поставила его заряжаться, взяла сумку, проверила наличие денег в кошельке (в моей голове активно транслировалась картина дачи взятки органам правосудия, хотя коленки при этом жутко тряслись) и побрела в коридор, по пути остановившись в нерешительности у двери комнаты братика, все-таки одной идти в ментуру страшно, а с другой стороны, Соня слова на ветер не бросает, так что последний аргумент возымел свое теплое местечко на Олимпе, и я пошла одна. Благо, местное отделение милиции совсем недалеко от нашего места жительства, а именно через восемь домов. Что радует, так это наличие освещения на улице, иначе я бы давно споткнулась и сломала себе ко всему прочему и ногу из-за нервного перевозбуждения. Так что дошла я без приключений. Что тоже ново для меня, ведь последние дни были весьма насыщенными для всевозможных авантюр и неудачных стечений обстоятельств, наверное, все дело в магнитных бурях! Или же я просто пытаюсь найти причину своим неудачам. Ну да, пытаюсь…

С такими мыслями я дошла до отделения милиции. Дежурные части всех подразделений работают круглосуточно, так что я беспрепятственно попала в здание и сразу же устремилась к сонному дежурному, сидящему за стеклом в немного мятом ото сна обмундировании и подпирающему подбородок левой рукой. Я нерешительно постучала в прозрачную перегородку, дежурный, немолодой дядька где-то за тридцать, встрепенулся и уставил на меня осоловелый взгляд голубых глаз, в котором проскальзывало удивление.

– Здравствуйте, – промямлила я, ожидая, что он тут же поймет кто я, зачем пришла и что тут забыла, но не тут-то было.

– Здравствуйте, – пробухтел он, раздраженный, что я мешаю ему бдить.

– Меня зовут Елена Матвеева.

– Ясно. Нате, пишите, – он протянул мне лист и, наткнувшись на недоумение в моем взгляде, кивнул в сторону ручки, привязанной веревочкой вместо оторванной пружинки к некогда ее креплению, которое тоже было сломано, думаю, стоит полюбопытствовать есть ли в этой ручке паста.

– Простите, эээ… Зачем бумага? – все же он жутко странный.

Мне что, писать заявление, что я хочу забрать сестру? Конечно, в милиции мне бывать не доводилось, но вот по телеку, когда приходят кого-нибудь вызволять из-за решетки, ограничиваются словами и обещаниями больше так не делать. А вот интересно, что она натворила?

– Заявление писать, – с видом «ты че, дебилка?» и почесав минимализм растительности под кепкой, произнес служивый.

– Ну, хорошо, давайте.

– Паспорт, – потребовал дежурный, я без задних мыслей отдала его, он тут же принялся листать мой новенький документ.

Новенький, красивый, не то, что старый, который я сто раз роняла в лужу, застирывала с вещами, да чего с ним только не было! Зато этот само очарование. Мужчина в погонах наконец-то нашел страничку с фотографией, смерил меня взглядом, сравнив с моим цифровым отображением, снова уткнулся в паспорт, на меня, в паспорт, на меня, выпучил глаза, прочистил горло, громко хмыкнул и требовательно выдавил:

– Врать изволите? – потом подумал немного и продолжил жалостливым, даже участливым тоном: – гражданка Охренчик?

У меня сердце бухнуло с оглушительным ударом, словно мешок картошки упал с пятого этажа, и в пятки ушло. Как же я могла забыть причину, почему у меня теперь новый паспорт. Ведь не бывает чудес и подарков задарма. За все надо платить. В моем случае: я заплатила своей бесценной фамилией, своей гордостью, которую не собиралась менять даже при замужестве. И вот теперь я Охренчик, конечно, ему меня жалко, мне саму себя жалко, но я еще и с наглой рожей заявляю, что все еще Матвеева. Да еще и кому? Товарищу милиционеру, который может меня арестовать… Хотя за вранье ведь не арестовывают, тем более я замужем-то меньше суток…

– Ой, простите, мы вчера только расписались, – виноватым тоном выдавила я. – Еще не привыкла.

Неужели я вру? Да. Вру. Ой, как мне сты-ы-ы-ы-ы-дно!

Дежурный хлопнул глазами, кивнул, мол, принято, протянул мне паспорт и вновь приказал:

– Пишите.

– А что писать? – решила рискнуть и спросить я.

– Заявление, – как для полоумной вновь повторил он.

– Какое заявление?

И кто из нас не дружит с головой? Неужели так сложно ответить на вопрос? Почему надо выпытывать? Можно подумать все граждане такие юридически подкованные и сразу знают что писать. Да уж, эти голубые глаза, вновь сверлящие меня, содержат долю тупизма не в меньшей мере, чем валенки, где-то девяносто к десяти процентам здравого рассудка (могла бы предположить все сто, но ведь не зря ему телефон доверили, он не безнадежен).

– О на-па-де-ни-и, – по слогам произнес страж порядка.

– Каком нападении? – с осевшим от переизбытка чувств голосом выговорила я.

На Сонечку напали? Какой кошмар! Бедная девочка… Обязательно переговорю с дядей, чтобы не пускал ее гулять, как стемнеет, и пусть она меня за это станет ненавидеть еще больше. Безопасность дороже этого. А я еще думала, что она что-то натворила. Надо быть добрее к людям, а не предполагать их вину. Позор мне.

Дежурный ткнул в район над моей головой, я обернулась, чтобы посмотреть, на что он пытается мне указать, ничего не обнаружив, вновь уставилась на него, полная вопросов и переживаний о Соне, но он продолжал тыкать в том же направлении, и тут до меня дошло, что мужчина тычет чуть ниже, чем «над моей головой», то есть прямо мне в лоб, подняла руку и наткнулась на щедро обмотанную бинтом голову, именно тогда в моей голове прояснилось, зачем он дал мне бумагу: для того, чтобы я написала заявление на того, кто якобы напал на меня. Конечно, видок у меня еще тот: рука и голова в плачевном состоянии. Тем более пришла в глухую ночь, как будто сразу после перевязки из больницы, чтобы не терять времени, а поиски напавшего на меня маньяка начались мгновенно. Он бы удивился еще больше, если бы я на Охренчика, своего законного супруга, заявление накатала, который, кстати, этими увечьями меня и наградил. Кажется, мой рот расплылся в предательской улыбке, потому что милиционер поднялся с насиженного места и, набычившись, грозно поинтересовался: