Воспитание подростка - Круковер Владимир Исаевич - Страница 23

«Иванов, к доске, говорит учитель. Вы сегодня Пифагор, сидите у моря и на песке чертите разные доказательства теоремы о катетах и гипотенузе, которую потом назовут вашим именем. Экзаменационная комиссия сейчас Галкина, Сидоров и Петров».

Иванов пытается доказать теорему. Может быть, одним способом, по учебнику, может двумя, тремя, может не совсем правильно, но с энтузиазмом, а может правильно, но скучно, как начетчик… После этого он сам выставляет себе отметку и ее сравнивают с остальными.

Галкина 4, Сидоров 3, Петров 6, Иванов 4.

Суммируем: 4 + 3 + 5 + 4= 16.

Выводим среднюю: 16:4 = 4.

Отметка условная. Но она появилась в результате взаимодействия всего класса. Отменная обратная связь, самодеятельность, азарт, смена имиджа. Это честная отметка, даже если Иванов в работе над вопросом допускал ошибки.

Общая отметка за четверть составится из этих условных отметок и оценок за контрольные работы.

При оценке такого труда будут учитываться не только правильность решения, но и творческий, нестандартный подход к проблеме, оригинальность мышления, поиска. Про ту же теорему Пифагора после проверки домашней контрольной учитель напишет: «Теорема доказана четырьмя способами, дан краткий исторический очерк о Пифагоре, допущена математическая неточность в третьем доказательстве. Творчество 5, оригинальность 4, качество 3, самостоятельность 5. Итого: 5 + 4 + 3 + 5=17:4 = 4,25. Приблизительно 4.»

Мы не будем ссылаться на практику подобных журналов в Царскосельском лицее или в республике ШКИД. А для начала рассмотрим техническую сторону вопроса.

Нет компьютера не беда. Можно выполнить оригинал-макет частично на пишущей машинке, частично рукописно, а потом размножить на ксероксе или в любой районной типографии офсетным способом. Даже если подобная работа по тиражированию потребует определенных затрат, они окупятся. Ведь журнал можно продавать. Сотню-другую экземпляров продадут сами ребятишки возможно, прямо в школе и тем не только нейтрализуют затраты, но и заработают немного для нужд редакции.

Многие станут настойчиво в журнал писать, но отбор материала должен быть строгим, и публиковаться сможет далеко не каждый. С развитием журнала возможна даже выплата гонорара.

Приносит Иванов заметку по физике, о резонансе, скажем. Учитель вместе с научным отделом редколлегии просматривает эту заметку и возвращает Иванову с краткой рецензией: «Заметка компилятивна, не несет в себе оригинальности изложения, частично списана с учебника. Рекомендуем для оживления материала использовать исторические легенды и современную фантастику».

В следующий раз Иванов принесет заметку, в которой самостоятельно или с чьей-либо помощью расскажет об иерихонских трубах, разрушивших резонансом звучания городские стены, о скрипке Паганини, о Шаляпине, который своим мощным басом бил бокалы, выдумает фантастическую пушку-«резонанску», при помощи которой можно, совмещая амплитуду вынужденных колебаний с амплитудой колебаний собственных, уничтожать звездные корабли и планеты…

На всю жизнь запомнит Иванов физику резонанса, с нетерпением схватит свежий номер журнала со своей публикацией, покажет всем знакомым и незнакомым, а хранить этот журнал и память о нем будет до старости.

Не дать, а взять

Результат, как мы знаем, получился плачевный. Кто не хотел учиться не учился, а лишь имитировал учебу, заканчивал школу с приличным аттестатом и полным ералашем в голове. А те, кто учиться хотел, просто учились, брали знания, не связывая их с отметками.

Вот автора, к примеру, в школе, в университете, в аспирантуре настойчиво учили английскому языку. Казалось, после такой трехступенчатой учебы он должен владеть языком лордов не хуже Маргарет Тэтчер… Но увы. А вот пожил бы автор в Англии некоторое время, да так, чтоб рядом ни одного русскоговорящего, и забалакал бы по-аглицки, с акцентом, не совсем грамотно но заговорил бы, никуда не делся.

Знания можно только взять, набрать, собрать, накопить, заполучить. Только самодеятельность предоставляет ученику возможность чему-то в действительности научиться. И добыть знания ученик должен трудом, иначе они так же легко уйдут, как пришли. Это истины прописные, но нелишне их повторить, добавив, что легкая вуаль тайны при добыче знаний, элемент риска, скрытый азарт, увлекательность поиска необходимые элементы приправы, благодаря которой знания усваиваются быстрее, легче, надежнее.

С раннего детства нас пичкают классической музыкой. По репродуктору, по радио, по телевизору, в виде фона в кинофильмах, в парках при помощи духовых оркестров. Наше поколение более или менее разбирается в джазе, мы знаем десяток блатных песен, пару десятков романсов, из которых, большая часть цыганские, и совершенно не знакомы с классикой. А вот если бы эту классику пришлось доставать на черном рынке, покупать записи у спекулянтов, если бы за прослушивание нас могли вызвать в КГБ, то, возможно, знали бы ее отлично.

Впрочем, те, кто любит истинную музыку, особых неудобств не испытывают. Они, как лакомства, ожидают выступления Рихтера, бережно хранят пластинки с Ван Клиберном, не упускают возможности сходить в филармонию на Ойстраха-младшего…

Сколь настойчиво вырабатывали у нас этот отрицательный рефлекс на Гоголя, Чернышевского, Герцена, Гончарова, Пушкина. Вспомните только: «Коробочка продукт своей эпохи. В ее образе автор хотел показать представителей феодально-крепостнического мировоззрения…» Тьфу, вспомнить жутко! Но только много лет спустя мы с удивлением и восторгом открывали для себя «Вия» и «Мертвые души», Обломова и Онегина. А в период школы и вуза старшее поколение гонялось за Пастернаком и Цветаевой, Булгаковым и Солженицыным. Мы проявляли настойчивую самодеятельность, в трудах и с риском обретали новые знания. И они остались в нас.

В некоторых частных школах Англии до сих пор официально не отменены розги (хотя фактически и не применяются, но подразумеваются) плохие отметки и грозные записи в дневнике сами по себе своеобразное наказание, только переданное родителям по, «педагогической эстафете».