Шесть могил на пути в Мюнхен - Пьюзо Марио - Страница 13

Ганс ответил первым заплетающимся от снадобья языком:

— Ну, конечно, мы будем сотрудничать. Расскажем вам все, что знаем.

— Но поначалу заключим договор, — мрачным глухим голосом добавил Эрик.

Пока что братья сидели спокойно и вроде бы реагировали нормально. Затем Ганс подался всем телом вперед и фальшиво-дружелюбным тоном произнес:

— Итак, что бы вы хотели знать и как именно отблагодарите нас за сотрудничество?

Роган ответил тихо:

— Мне нужны имена и фамилии тех людей, которые были с вами в Мюнхенском дворце правосудия. А также имя палача, убившего мою жену.

Эрик тоже наклонился вперед и произнес презрительно и медленно:

— Так вы хотите убить нас, как убили Мольтке и Пфана?

— Я убил их потому, что они не пожелали выдать остальных, отказались назвать еще три имени, — ответил Роган. — Я дал им шанс остаться в живых и теперь даю его вам. — Он сделал знак Розали. Та принесла блокноты и карандаши, подала их братьям.

Ганс удивленно усмехнулся.

— Могу сказать прямо сейчас. Их звали… — Но не успел он продолжить, как Роган вскочил и врезал немцу по губам рукояткой пистолета. Рот Ганса превратился в кровавое месиво, из темного отверстия потекла кровь вперемешку с осколками зубов. Эрик пытался прийти брату на помощь, но Роган толкнул его обратно в кресло. Ему не хотелось бить Эрика. Он боялся, что, начав, уже не сможет остановиться.

— Только попробуйте солгать, не пройдет, — предупредил он. — А чтобы удостовериться, что вы не лжете, каждый из вас в отдельности напишет в своем блокноте имена тех остальных троих, кто находился во дворце правосудия. Желательно также указать, где сейчас проживает каждый из них. Особенно меня интересует главарь. И еще хочу знать имя человека, убившего мою жену. Когда закончите, я сравню записи. Если в блокнотах окажутся одинаковые данные, вы не умрете. Если же будут расхождения и вы укажете разные имена, я убью вас обоих, немедленно. Таковы условия сделки. Вам решать.

Ганс Фрейслинг захлебывался кровью, выковыривал осколки разбитых зубов и кусочки окровавленной жвачки изо рта. Говорить он не мог. Эрик спросил:

— Если мы согласимся, что вы с нами сделаете?

Роган постарался ответить как можно искренне:

— Если вы оба выдадите одну и ту же информацию, убивать вас я не стану. Но передам властям как военных преступников. Так что вас будут судить. И суд решит, как поступить с вами дальше.

Он заметил, как многозначительно переглянулись братья, и понял, что у них на уме. Даже если их арестуют и отдадут под суд, даже если суд сочтет их виновными и вынесет приговор, всегда можно подать на пересмотр дела и выйти под залог. Ну а потом можно сбежать в Восточную Германию, затеряться там и избежать правосудия. Роган притворился, что не заметил этих взглядов, схватил Ганса за воротник, заставил подняться из кресла и пересадил подальше от брата, чтобы ни один из них не видел, что пишет другой.

— За дело! — приказал он. — И уж постарайтесь как следует. Иначе умрете прямо здесь, в этой комнате, и очень скоро. — И он прицелился из «вальтера» в голову Эрика, не выпуская из вида и Ганса. Пистолет, снабженный длинным глушителем, выглядел очень грозно.

Братья начали писать. И делали это медленно, заторможенно из-за снадобья, а потому писали, как всем показалось, очень долго. Первым закончил Эрик, затем — Ганс. Розали, все это время сидевшая между ними за столиком, следила за тем, чтобы братья не обменивались жестами и тайными знаками, забрала блокноты и протянула их Рогану. Тот покачал головой.

— Прочти мне вслух, — сказал он, продолжая целиться Эрику в голову. Его Майкл решил убить первым.

Розали начала читать то, что написал Эрик:

— Нашим командиром был офицер Клаус фон Остен. В настоящий момент — главный федеральный судья в Мюнхене. Остальные двое были наблюдателями. Представителя венгерской армии звали Вента Паджерски. В настоящее время — один из руководителей компартии Венгрии. Третьим был Дженко Бари. Наблюдатель от итальянской армии. Сейчас проживает на Сицилии.

Розали сделала паузу. Затем взяла блокнот Ганса. Роган затаил дыхание.

— Командиром был Клаус фон Остен. Это он убил вашу жену. — Тут Розали на миг умолкла, увидев, как гримаса гнева исказила лицо Рогана. Затем продолжила.

Информация совпадала. Оба брата написали одни и те же имена, звания и нынешние должности, хотя только Ганс назвал убийцу Кристин. Затем уже Роган взял блокноты, стал сравнивать и понял, что Эрик выдал минимум информации, в то время как его брат Ганс включил дополнительные детали — к примеру, указал, что Дженко Бари является членом мафии, возможно даже — большим человеком в этой организации. У Рогана, однако, создалось впечатление, что оба брата утаили нечто такое, о чем ему следовало знать. И вот теперь снова украдкой обменивались хитрыми многозначительными взглядами.

Но Роган притворился, что этого не заметил.

— Ладно, — сказал он. — Вы оба проделали хорошую работу, так что я собираюсь выполнить свою часть договоренности. Сейчас я должен передать вас полиции. Мы вместе выйдем из номера, спустимся вниз по пожарной лестнице. Запомните: бежать не советую! Только попробуете, схлопочете пулю в затылок. Я буду идти следом. Если узнаете кого-то, когда выйдем на улицу, даже не пытайтесь подать сигнал.

Похоже, этих двоих ничего не пугало. Эрик с ухмылкой поглядывал на Рогана. Вот дурак, думали они. Неужели американец не понимает, что полиция сразу же освободит их?

Но Роган последовательно вел свою партию.

— Да, и еще одно, — сказал он. — Как только окажемся внизу, я посажу вас в багажник своего автомобиля. — Тут на их лицах отразился страх. — Не пугайтесь и не поднимайте шум. Иначе как я смогу контролировать вас, ведя машину? — Он задал этот вопрос, взывая к их здравому смыслу. — Как иначе смогу спрятать вас от друзей, которые, возможно, поджидают на улице, когда буду выезжать со стоянки?

— Мы сами устанавливали в машине воздухонепроницаемую перегородку, — злобно прошипел Эрик. — Да мы там просто задохнемся! А ведь ты обещал не убивать!

— Я просверлил специальные дырочки, — ответил Роган. — Воздух будет попадать в багажник.

Эрик сплюнул на пол. А потом вдруг схватил Розали и выставил перед собой. Но он слишком ослаб, так что девушке с легкостью удалось вырваться. А потом она отомстила — развернулась и вонзила пальцы с длинными и острыми наманикюренными ногтями прямо в глаз Эрику. Он взвыл и зажал глаз ладонью. Розали отошла в сторону.

До этого момента Рогану удавалось контролировать свой гнев. Теперь же голова снова загудела, запульсировала от боли.

— Ты, грязный ублюдок! — крикнул он Эрику. — Постарался утаить информацию. Не сообщил, что именно Клаус фон Остен убил мою жену. И еще, я готов побиться об заклад, ты ему в этом помогал! А теперь, видите ли, не желаешь лезть в багажник, думаешь, я собираюсь тебя убить. Ну ладно, тварь! Не стану медлить, прикончу тебя прямо сейчас. Прямо здесь, в этом номере. Забью до смерти, превращу в кровавое месиво. А может, не стану марать руки, разнесу голову одним выстрелом.

Тут вмешался Ганс. Чуть ли не в слезах, едва шевеля окровавленными распухшими губами, сказал брату:

— Успокойся! Делай то, что говорит американец! Неужели не видишь, он окончательно съехал с катушек?

Эрик Фрейслинг ищуще заглянул в глаза Рогану.

— Да, да, — пробормотал он. — Сделаю все, как вы говорите.

Какое-то время Роган стоял совершенно неподвижно. Розали подошла сзади, дотронулась до его плеча, пытаясь привести в чувство. И гнев понемногу начал стихать. Он обернулся к Розали.

— Знаешь, что делать дальше, когда мы уедем?

— Да.

Роган вывел братьев из комнаты, они прошли по коридору и стали спускаться по запасной лестнице. Пистолет он держал в кармане, палец на спусковом крючке. Они вышли через заднюю дверь, выводившую прямо к стоянке, и Роган шепотом подсказал направление, в котором следует идти, чтобы добраться до машины. Оказавшись у «Мерседеса», Роган заставил братьев опуститься на колени возле его ног, пока он отпирал багажник. Эрик полез туда первым, медленно и неуклюже, действие лекарства еще сказывалось. Уже оказавшись внутри, окинул Рогана последним недоверчивым взглядом. Тот пинком отправил его на пол. Влезая в просторный багажник, Ганс пытался изобразить улыбку — получалось плохо, из-за разбитых губ и сломанных зубов. А потом произнес робко: