Счастье по ошибке - Мори Триш - Страница 9

Даже теперь, спустя тридцать лет, он все еще помнил, как стены дома давили на него. Он лежал на складной кровати и каждую ночь мечтал о том, как вырвется отсюда.

Сегодняшняя поездка по этому району вызвала у него чувство клаустрофобии. Ничего не изменилось! Все те же узкие грязные улицы, поломанные заборы, стаи бездомных кошек и бродячих собак, редкие прохожие… Доминику повезло, что он вырвался отсюда. Для этого, видит Бог, ему пришлось приложить очень много усилий. И вот теперь по иронии судьбы его ребенок тоже должен родиться здесь. Доминик старался не думать о том, что за шесть месяцев, которые должны пройти до рождения ребенка, с ним может случиться все что угодно. Поджоги, воровство, пьяные разборки – о подобного рода событиях частенько рассказывали в вечерних новостях. В какой среде вынужден будет развиваться его ребенок? Неужели в наказание за то, что он переломил свою судьбу и вырвался отсюда, ему предстоит теперь волноваться об этой женщине и молить Бога о том, чтобы с ней ничего не случилось. И все равно он не мог заставить себя думать о ней как о матери ребенка. Это бред! Ее задача родить его ребенка, но она никогда не будет матерью малыша.

Ни за что!

Глава 5

Анджела подошла к закрытой входной двери и принялась искать ключи в сумочке. Какое счастье, что этот бесконечный день наконец-то закончился!

Но странное дело, ей вдруг захотелось… еще раз увидеть мистера Пирелли. Она прекрасно понимала, что оглядываться не нужно, но искушение оказалось слишком велико. Он стоял возле машины, скрестив на груди руки, и наблюдал за ней. Темные очки закрывали его глаза, но ничто не могло скрыть исходящую от него силу и энергию. У нее перехватило дыхание и вспотели ладони.

«Он действует на меня как удав на кролика», – пронеслось у нее в голове.

Доминик чертовски хорошо смотрелся на фоне черного «мерседеса», словно сошел с рекламной картинки из автомобильных журналов, которые время от времени приносил домой Шен. Вот только пейзаж подкачал. Вместо великолепного океанского берега или живописной дороги на дне каньона за машиной находился одноэтажный домик грязноватого желто-коричневого цвета.

Еще раз вздохнув, Анджела открыла дверь и вошла в свой опустошенный дом. Бросила сумку на стул, поставила подогреваться чайник и принялась просматривать почту. Счет за электричество, счет за газ, а это что? Сердце учащенно забилось. В руке у нее было письмо из адвокатской конторы, представлявшей интересы Шена. Что им от нее вдруг понадобилось? Она судорожно разорвала конверт и достала из него письмо. Ее разум отказывался понимать то, что там было написано.

Охваченная паникой, Анджела рухнула на один из двух оставшихся стульев. Забрав их машину и почти всю мебель, Шен сказал ей, что, кроме развода, ему от нее больше ничего не нужно. А теперь Шен заявил, что хочет получить свою часть дома, и как можно скорее. Этот дом был гордостью ее матери, и он достался Анджеле в наследство.

Если раздел дома произойдет, она никогда не сможет откупить у него свою половину, а следовательно, ей придется продать ему свою. Что она после этого будет делать? Куда пойдет? Где станет жить?

– Черт! Что же делать?

Доминик доехал до поворота, но вместо того, чтобы вырулить на скоростную дорогу, неожиданно свернул налево. Он двигался по улицам, носящим давно забытые им названия. Он считал, что прошлого не существует, но оказалось, что оно никуда не исчезло, а лишь затаилось где-то глубоко и ждало случая, чтобы вырваться наружу.

Впереди показался небольшой торговый центр с решетчатыми окнами, удивительно, но старая прачечная тоже еще не закрылась.

Именно в прачечной мать как-то раз нашла его, когда он горько плакал, спрятавшись за стиральными машинами. Из уха, в которое угодил камень, текла кровь, колени были ободраны о гравий – после драки он не мог идти и полз на коленях. Ему очень не хотелось говорить матери, что его поймали и избили, а больше всего ему было стыдно, что он распустил нюни.

Сидя на полу в прачечной, мать плакала с ним вместе, крепко прижимая к груди. Она пообещала ему, что все будет хорошо и что она заберет его из этой бандитской школы, где властвуют хулиганы, которые измываются над теми, кто хорошо учится.

Торговый центр остался позади. Машина медленно ехала вперед, но ему казалось, что она мчится… в прошлое. Он свернул на узкую улочку к дому номер двадцать четыре. Доминик боялся не вида своего старого дома, а воспоминаний. Вот детская площадка, на которой он играл под присмотром дедушки, пока мать работала. Сидя недалеко от внука, дед всегда вырезал что-то из корня или куска дерева. Доминику очень нравилось смотреть, как из деревяшки получается что-нибудь интересное и необычайно красивое. А потом он бежал домой обедать, и бабушка в белом фартуке разрешала ему встать на стул и давала попробовать суп из большой деревянной ложки…

Он подъехал к номеру двадцать четыре, но вместо дома нашел огороженное желтой полицейской лентой пепелище, на котором валялись куски черепицы, кухонная раковина и еще какой-то хлам. Он вышел из машины и молча стоял на краю дороги, вдыхая запах гари.

Исчезло… Все теперь исчезло! Бабушка с дедушкой и кухня с аппетитными запахами. Мать и ее мечты. И сам дом, в котором он ухаживал за ней в последние дни ее жизни. Ничего больше не существовало.

– Вы из страховой компании? – спросил седой старик в белой футболке и шортах. Он поливал свои чахлые помидоры, когда черный блестящий «мерседес» остановился поблизости.

Доминик отрицательно покачал головой:

– Вы знаете, что здесь случилось?

Старик нахмурился, посмотрев на остатки сгоревшего дома:

– Местная шпана балуется. Совсем еще маленькие, но настоящие бандиты. Мы с женой услышали грохот. Когда вышли посмотреть, что происходит, дом уже пылал.

– Господи! А как люди, которые там жили? Они в порядке?

– Да. Не знаю, как им удалось выскочить. Беременная мать-одиночка с двумя детьми. Чудо, что все остались живы.

– Беременная… – Доминик замер, охваченный ужасом. Кто может поручиться, что подобное не произойдет на соседней улице? И что живущая в том доме женщина сумеет быстро выскочить?

Как он мог уехать и оставить ее там, доверив все случаю? И бросив неизвестно где своего ребенка? Нет, этого допустить нельзя. Необходимо снять для нее квартиру на шесть месяцев. Так будет правильно!

Когда в дверь постучали, Анджела неподвижно сидела на кухне и сжимала в руке письмо. От неожиданности она даже вскрикнула. Схватив со стола бумажную салфетку, она постаралась вытереть с лица слезы.

Кто это? Неужели Шен уже послал к ней агента по продаже недвижимости?

Стук раздался снова, он был более громким и настойчивым, чем в прошлый раз.

Шмыгнув носом, Анджела посмотрела в окно. Знакомая черная машина опять стояла на прежнем месте.

«Зачем он вернулся? – испугалась женщина. – Надеюсь, он не хочет сообщить мне, что передумал забирать ребенка. Хотя в такой безумный день, как сегодня, все возможно».

Не снимая цепочки, она приоткрыла дверь. С одной стороны, так вполне можно было разговаривать, но зато он не мог заглянуть в комнату и увидеть, что в ней нет мебели.

– Что вы хотите? – спросила она его и тут же почувствовала, как ее подхватила мощная волна энергии, исходящая от него.

– Дайте мне войти. Я хочу с вами поговорить.

– О чем?

– Вы полагаете, что я буду разговаривать через дверную щель? Не волнуйтесь, я вас не съем и не ограблю. Я не нападаю на беременных женщин, тем более если ребенок мой.

«Какое имеет значение, когда он узнает всю правду, сейчас или позже? – подумала Анджела. – Все равно я не смогу скрыть ее от него».

Тяжело вздохнув, она сняла с двери цепочку и широко распахнула дверь.

– Я хочу вам кое-что предложить, – заходя в дом, сказал Доминик.

Запах его дорогого одеколона следовал за ним как шлейф.