Похищение девственницы - Рид Мишель - Страница 7

– Попытайся думать о том, что журналисты уберутся отсюда, как только мы уедем, – посоветовал он. – И твои соседи снова будут жить в спокойствии.

Взглянув на спящего Тоби, Зоуи снова кивнула.

– Позволь мне понести твоего брата.

В удивительных глазах девушки отразились противоречивые эмоции: неуверенность, страх, тревога. Антон нарушил все правила и протянул руку к ее подбородку. Кожа Зоуи походила на шелк.

– Доверься мне, – опять солгал он. Ее губы подрагивали.

– Я верю, – ответила она.

Антон поднял кресло Тоби. Затем он выпрямился, посмотрел на Костаса, и тот открыл дверь.

Сердце Зоуи было готово выскочить из груди. Только вечернее солнышко осветило порог, как тут же его скрыла мощная фигура Костаса. Антон положил руку на плечо Зоуи. И она не запротестовала, когда он слегка притянул ее к себе. Вокруг них бурлила толпа. Слышались выкрики. То и дело срабатывали вспышки фотокамер. Как и советовал Антон, Зоуи сфокусировалась на дверце лимузина.

– Каково это – быть внучкой Тео Канеллиса, Зоуи? Эй, Антон, что чувствует человек, когда теряет состояние? Правда, что Тео Канеллис хочет забрать внука? – доносилось со всех сторон.

Лицо Антона было строгим, губы сжаты. Он не останавливался. Собственным телом он заслонил Зоуи у дверцы лимузина, чтобы до нее не добрался ни один репортер.

За ней последовало кресло с Тоби, которое девушка тут же схватила, и сам Антон. Один из телохранителей захлопнул дверцу. Все происходило словно во сне, словно не с ней. Глаза Зоуи стали огромными от ужаса. Она чуть не спряталась под сиденьем, когда репортеры стали стучать по стеклу, требуя сфотографироваться. Вспышки слепили ее.

Машина тронулась, и только сейчас Зоуи заметила, что за рулем сидит такой же крупный мужчина, как и те, что ограждали их от толпы возбужденных журналистов. Между его сиденьем и салоном было поднято стекло.

– Боже мой, – выдохнула она, услышав вой сирен. Голубые вспышки мелькали то спереди, то сзади. – Нас сопровождает полиция?

– Только так мы могли выбраться, – объяснил Антон.

Прижав к себе Тоби, Зоуи нахмурилась:

– Ты – важная персона?

– Мы оба, – склонив голову, уточнил он, чем еще больше расстроил Зоуи.

«Та жизнь, к которой я привыкла, никогда не вернется», – с грустью подумала она. Больше никогда не будет так, как прежде. Три недели Зоуи прожила, надеясь, что ее и Тоби оставят в покое.

Повернувшись, девушка посмотрела в заднее окно.

– Пресса будет нас преследовать, – прошептала она, увидев, как люди бросаются к своим машинам.

– Надеюсь, погоня прекратится, как только мы поднимемся в воздух.

Последняя фраза заставила ее забыть о наглой прессе.

– В воздух? – переспросила Зоуи.

Антон кивнул:

– Вертолет будет ждать нас. Мне кажется, это не совсем безопасный способ перевозить ребенка. – Он указал на креслице Тоби.

Антону было противно, что он использует тактику отвлечения собеседника от негативных мыслей – совсем как на деловых переговорах. Но, черт возьми, он с самого начала играл нечестно.

Зоуи расположила креслице между ними и пристегнула его ремнем.

– Малыш такой спокойный, – заметил он.

– Ему три недели. В этом возрасте они спят, едят и снова спят. – Наклонившись, Зоуи легонько поцеловала малыша в носик.

Ее волосы рассыпались по плечам – сверкающий поток чистейшего золота. Такой красоты он еще не видел. Как завороженный, Антон принялся разглядывать Зоуи. Его восхитили ее руки с узкими кистями и длинными пальцами. Элегантные ногти были не длинными, не короткими – идеальными.

– Кто твой мужчина? – спросил он в порыве любопытства.

Его собственная реакция на Зоуи свидетельствовала о том, что мужчины должны толпами бегать за ней.

Откинувшись на спинку сиденья, девушка легким движением откинула волосы назад и уставилась на Антона:

– А кто сказал, что он у меня есть?

– Ты заперла ворота после того, как кто-то удрал через них сегодня утром, – напомнил он. – Мне интересно, почему мужчина кидается в бега в тот момент, когда тебе нужна поддержка?

Представив в роли защитника беременную Сьюзи, Зоуи едва сдержала смех.

За ней, конечно, ухаживали мужчины, и довольно-таки много: она была достаточно красива и даже популярна в своем кругу. Но ей еще не встретился человек, из-за которого она потеряла бы голову.

Однако Антону Паллису она ни за что в этом не признается.

– Я не думаю, что моя личная жизнь должна тебя интересовать, – пробормотала девушка.

– Должна, если твой дружок решит продать журналистам подробности твоей жизни.

Он, должно быть, решил, что после любовных утех она проводит для своих любовников экскурсию по дому и демонстрирует шкафы со скелетами. Конечно, о чем ей еще с ними говорить, как не о Тео Канеллисе?

– Как насчет женщины в твоей жизни? – бросила Зоуи в ответ. – Возможно, в данный момент она тоже торопится в редакцию, чтобы рассказать какую-нибудь пикантную историю из твоей жизни?

«Хороший ответ, – подумал Антон. – Определенно заслуживает улыбки».

– Я ни с кем не делюсь семейными секретами, – заметил он. – И я спросил первый.

– Хорошо. – Зоуи не нравилась предательская реакция тела на его улыбку. – Если бы у меня был мужчина, то, полагаю, его вынудили бы к бегству.

– Конечно! Он же понимает, что не может состязаться с моим шармом и сексуальностью, – поддразнил ее Антон, провоцируя очередной дерзкий ответ.

Проблема была в том, что он действительно обладал шармом и невероятной сексуальностью.

– Я думаю, причина кроется в твоих деньгах и деньгах Тео, – парировала Зоуи. – Вы оба слишком влиятельны, и ни один нормальный мужчина не рискнет тягаться с вами. Тем не менее, – добавила она, – должна признаться, что внешние данные делают тебя устрашающим противником.

На этот раз Антон хрипло рассмеялся, и к нему тут же присоединился звонкий смех девушки. Их взгляды встретились. Впервые за долгие три недели Зоуи дала себе волю и рассмеялась от души.

– Ладно, твоя очередь, – обратилась она к Антону. – Как насчет женщины в твоей жизни?

– Ее нет.

– У прессы иное мнение.

– Пресса любит преувеличивать.

– А как же модель из Нью-Йорка? Она утверждает, что вы уже давно вместе.

Антон вздохнул:

– Известные и богатые женщины считают необходимым общаться с прессой. Они полагают, что любая газетная утка лучше, чем молчание. Мы порвали сразу же после того, как интервью было опубликовано.

– Мой отец всегда говорит… – Зоуи умолкла, и ее губы задрожали. Отвернувшись, она уставилась невидящим взглядом на затылок шофера. Ком подступил к ее горлу.

– Твой отец всегда говорил что? – поторопился он поправить ее.

Но Зоуи лишь покачала головой. Антону не понять, что она чувствовала, говоря об отце в настоящем времени. С ней это часто случалось. Иногда Зоуи поворачивалась, собираясь обратиться к своей матери. Только мамы рядом не было. И никогда не будет.

Девушка хотела сказать, что ее отец всегда считал несущественным материальное благополучие. Любовь – вот что важно.

– Я его встречал несколько раз, – тихо произнес Антон. Ее глаза округлились, снова стали такими уязвимыми, такими беззащитными. – Я тогда был совсем маленьким, и Леандер казался мне взрослым, хотя ему было лет восемнадцать. Он взял меня с собой на лужайку – играть в футбол. Никто еще этого не делал для меня.

Зоуи помедлила, обдумывая его слова.

– А твой отец?

– Он умер годом раньше. Я почти не помню его. Отец вечно был в командировках, вечно занят. Слишком занят, чтобы поиграть с сыном в футбол. Мы приехали.

Зоуи показалось, что Антон рад закончить болезненный разговор.

Лимузин повернул налево и остановился у высоких ворот. Полицейские машины преградили дорогу автомобилям прессы. Из них выходили расстроенные люди, что-то выкрикивали, пытались фотографировать…

«Даже обещанный забор есть», – подумала Зоуи. Ему она была очень рада. С ее плеч свалился груз, как только она поняла, что они вне досягаемости.