Житие мое - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" - Страница 21

Господин пнул носком ботинка хнычущего в пыли человека и широким шагом направился к воротам. Возница не стал ждать опоздавшего, и мистеру Кугелю пришлось добираться домой пешком.

Глава 3

Та зима сохранилась в моей памяти какими-то обрывками, причем некоторые эпизоды выглядели так, словно все происходило не со мной.

Каждому известно, что первые полгода после Обретения Силы – самый сложный период для черного мага. В поисках равновесия с Источником адепт меняется внутренне и внешне (я не имею в виду копыта и рога), это верно и для черных, и для белых. Раньше меня забавлял вид четверокурсников, бродящих по университету с тупыми улыбками, передвигающихся вприпрыжку или, скажем, «спасающих» из лужи осеннюю листву. Маг в период временного помешательства – любимая тема для студенческих анекдотов. Теперь я понимал, что мишенью для шуток служили только белые, черного мага после занятий ни один шутник, к счастью для себя, не видел. Зато упорные слухи о зомби, разведением которых занимались на факультете боевой магии, находили неожиданное объяснение.

Будущие магистры и генералы расползались из здания факультета уже в полной темноте, не опускаясь до пошлых пожеланий доброй ночи. Настоящие черные в кругу своих должны вести себя именно так! Но многолетние привычки были так сильны, что я еле удерживался от прощального жеста. Какой-то мудрец писал, что скверный характер развивается у черных из чувства самосохранения – только так можно выдерживать день за днем давление враждебного Источника. Стервозности мне определенно не хватало. Наверное, от полного распада личности меня удержала только слепая вера в то, что я не могу проиграть.

Плохо быть черным, выросшим среди белых.

Покинув мрачные стены факультета, я заворачивал в ближайшее кафе, где ел, не чувствуя вкуса, и пил, не пьянея, а потом умудренный опытом владелец заведения сажал меня в пролетку. Да, теперь я мог позволить себе ехать в общежитие, а не идти! Не знаю, как остальным удавалось найти путь в таком состоянии. Заснуть без кошмаров мне помогала мысль, что следующий день будет полностью посвящен алхимии.

Вообще-то я вполне мог сделать каждый второй день выходным – первые полгода после Обретения стипендиатам фонда Роланда полагаются льготы. А на фига мне это? Если я не буду чередовать занятия алхимией с тренировками, то точно в уме поврежусь. После требующей мучительных усилий работы с Источником алхимия была как бальзам, прохладный, прозрачный, искренний. Предсказуемость и точный расчет, красота формул и знание подлинной сути вещей, укрощенная мощь стихии, которая загружает работой руки, а не напрягает мозги. Дошло до того, что, наблюдая восхитительную четкость работы револьверного станка, я всплакнул. Четвертушка сочувственно похлопал меня по плечу. Наверное, другие ученики не уставали так сильно, но это потому, что им хватило ума не браться за незаконную практику.

Между тем мой подпольный бизнес набирал обороты. Я не жадничал, вообще не давал рекламы, но народ все звонил и звонил. Работала система ОКНа (Один Кум Насвистел), особенно эффективная среди сельских жителей. Просто уму непостижимо, сколько страшных тайн скрывалось среди мирных буколических пейзажей! Фомы, родовые проклятия, водяные закруты, анчутки, домовые, тихий мор и даже Хищное Эхо. Такое впечатление, что их там кто-то разводил. Раз, а то и два в неделю в контору звонил очередной клиент, слезно умоляющий спасти дядюшку Пибоди или тетушку Трифани. Спасти в буквальном смысле слова, так как ни одного случая примитивного психоза, к которым я так привык в Редстоне, мне не встречалось, а пару раз меня вызывали уже после первого покойника. Дело даже не в деньгах – я просто не успевал их тратить. Будь ты хоть трижды черным магом, нельзя послать лесом рыдающую в трубку женщину, чей сын подхватил на кладбище костную гниль. Физически нельзя.

Плохо быть черным, выросшим в семье белых.

Моя «болтушка» мисс Фиберти отнеслась к возникшим проблемам с неожиданным пониманием. В ее квартире у меня появился угол, где приткнулись секретер с картотекой и рабочими журналами, подставка под саквояж и вешалка для делового костюма (костюм и саквояж теперь у меня были свои). Вечером хозяйка заваривала для меня потрясающе вкусный клубничный чай и позволяла выговориться, за что я был ей безмерно благодарен.

Я подходил к режиму работы «два вызова за выходные», причем география моих путешествий становилась все более запутанной. Досуг исчез как явление, времени едва хватало на сон, долгие пешие прогулки и длительное ожидание паровоза превращались в изощренную пытку. Заснув однажды на перроне в ожидании поезда и едва не замерзнув насмерть, я понял, что мне нужен собственный транспорт.

Вопрос, какой именно. Лошадь отпадала – держать негде, да и дохнут они от таких нагрузок. Большой черный лимузин с кожаными сиденьями был мне, увы, не по карману, из других вариантов на ум приходил только велосипед. Подсчитав свои сбережения и обнаружив безумную сумму в полторы тысячи крон, я почувствовал потребность подойти к делу творчески.

Выпендриться, проще говоря.

Единственный известный мне магазин автомобилей располагался за рекой, как раз напротив студенческого общежития, и издалека напоминал длинный ангар с верхним светом. Покупать я там ничего не собирался, но чтобы получить представление о товаре, место самое то. Потрепать нервы продавцам, пощупать агрегаты, а потом купить что-нибудь подержанное по объявлению в газете. Вдруг повезет?

Не став дожидаться свободного дня, я сам устроил себе выходной, смывшись с лекции по теории колдовства – с этой дисциплиной у меня проблем не намечалось. Светило солнце, легкий морозец прихватил грязь, ощущение неожиданной свободы пьянило совсем по-весеннему. Рабочий костюм с галстуком я по такому случаю надевать не стал (меня от его вида уже немного мутило) и среди нарядной гуляющей толпы представлял собой забавную аномалию. По набережной неторопливо фланировали господа средних лет, дамы с детьми и старушки с собачками – тощих нахальных студентов среди них не было.

Фестиваль, что ли, сегодня какой-то? Или просто место людное?

Чуть окультуренный сарай носил гордое название «Плаза». Большинство посетителей, как и я, пришли сюда просто поглазеть, шик был в том, что все образцы можно было осмотреть прямо в помещении, не выходя на улицу. Солнечный свет бил сквозь фонарь, и в магазине было неожиданно тепло.

Вдоль длинной стены выстроились две дюжины новеньких авто. Разочарование, охватившее меня при взгляде на эту выставку арлекинов, словами не опишешь. Нет, в принципе я знал, что автомобили – игрушки для богатых горожан (сельские жители предпочитают гужевой транспорт, а для сезонных работ – отчаянно коптящие трактора, работающие на рапсовом масле), но не догадывался, насколько все запущено. Большинство машинок были дутые, гнутые, с обилием хрома и позолоты, веселеньких расцветок, а некоторые – вообще без верха. Один их вид вызывал у меня подсознательное отвращение, кроме того, у них у всех была очень низкая посадка – в те места, где обитали мои клиенты, на таких игрушках не проехать. Черный маг, которого придется вытягивать из колдобины на веревке, опозорит свою профессию! Я почувствовал невыносимое желание купить трактор и проехаться по этому сараю взад-вперед.

– А что-нибудь из военной продукции у вас есть? – без особой надежды поинтересовался я у прыщавого юноши со значком консультанта. – Для сельской местности?

Парень чопорно поджал губы.

– Сельскохозяйственной техникой мы не торгуем!

Ишь ты, глиста с самомнением!

– Где продаются грузовики, я в курсе, – сухо улыбнулся я, чувствуя, как поднимается шерсть на загривке. – Мне интересно, есть ли что-нибудь стоящее у вас?

– Добрый день! – На запах назревающего конфликта моментально явился старший по залу. Юноша поймал его взгляд и тихо испарился. – Вас интересует что-то особенное? Не все, что мы продаем, выставлено в зале.