Парижское приключение - Эштон Элизабет - Страница 5

— Мы неплохо проветримся, — бодро сказал Барри. — Временами я просто задыхаюсь в Лондоне.

Моторная лодка, словно бросая вызов погоде, пронеслась вверх по течению и развернулась, устроив целый водоворот.

— Здорово!

Они стояли бок о бок и смотрели на белый клинообразный бурун позади удаляющейся лодки. Он просунул ее руку под свой локоть.

— Знаешь, Фред Элиот уезжает в Америку на целое лето. Он предложил мне попользоваться его моторкой, пока его не будет. Как ты на это смотришь?

Рени понимала, что со стороны Барри это была большая любезность; он не доверял моторным лодкам и предпочитал парус. Но Рени не могла получить удовольствия от этого занятия; ей не нравилось, изворачиваясь, пробираться между качающимися шестами и мокнуть всякий раз, когда Барри просил ее подсобить ему. Однако моторная лодка — это совсем другое дело.

— Я с удовольствием, — сказала она просто.

— Надеюсь, что нам удастся регулярно выбираться в выходные, — продолжал Барри. — Конечно, если ты не будешь занята, как это частенько случается. Если бы у тебя была работа с нормальным графиком, тогда можно было бы строить планы.

Вот для чего ему понадобилась моторная лодка. Своего рода взятка, чтобы заставить ее бросить работу; но в этом не было необходимости, она уже все решила.

— Я хочу хотя бы один раз съездить в Париж, — сказала она ему. — Ава Брент, редактор отдела моды «Свининг Лайф» несколько раз снимала меня для журнала. Я узнала, что она планирует делать весенний номер журнала за границей, чтобы наладить связи с самыми посещаемыми городами Европы. И я очень надеюсь, что она пригласит меня сниматься. После этого я сменю работу, если ты хочешь именно этого.

— Но ты всегда можешь съездить в Париж.

— Одна я не поеду, а тебя это не привлекает.

— Не привлекает. Я думаю, что Париж ничем не отличается от других городов.

— Только не для меня. Сняться в Париже в одежде парижских модельеров — моя голубая мечта.

— Рени, дорогая, иногда ты говоришь такой вздор, — Барри недовольно поморщился.

— Ой, ладно, этого тебе никогда не понять. — Она коснулась пальцем его свитера из грубой пряжи. — Ты совсем не разбираешься в моде.

— Надеюсь, что нет! — Барри поразила сама мысль об этом. Интерес мужчины к одежде, по его мнению, был проявлением изнеженности. Сам он стремился к скромности и простоте в одежде.

— Между прочим, если взять лучших модельеров, то все они мужчины, — вставила Рени.

— Если только этих творцов можно назвать мужчинами. Я не понимаю, как настоящий мужчина может выбрать эту профессию. Извращенцы какие-то.

Рени рассмеялась и прижалась щекой к его плечу.

— Милый Барри, тебе легко жить: ты так просто классифицируешь людей, исходя из своих принципов. Надеюсь, меня ты не считаешь извращенкой?

— Мне не нравится, когда выставляют себя напоказ, — сухо сказал Барри, но потом смягчился. — Но я не спорю, у тебя есть что показать. — Он обнял ее за плечи. — Честно говоря, Рин, я ревную, мне не нравится, когда другие глазеют на то, что принадлежит мне.

Такие признания, так же как и ласки, нечасто исходили от него. Она прильнула к Барри, чувствуя защиту и надежность его крепких рук.

— Именно поэтому я и сказала, что брошу работу, — сказала Рени, страстно желая угодить ему, — но мне сначала придется возместить все свои затраты на гардероб и парикмахеров. Несколько зарубежных контрактов быстро окупят все мои расходы, ведь они хорошо оплачиваются.

— Неужели? — улыбнулся Барри. — Судя по тому количеству нарядов, в которых я тебя видел, тебе придется работать всю оставшуюся жизнь, чтобы рассчитаться по всем счетам.

— Ну пет, Барри. Я говорю серьезно.

— Правда, дорогая? Ну что ж, я рад это слышать, — сказал он, хотя в глубине души сомневался в твердости ее намерений. — Но в любом случае мы договорились, что ты бросишь работу, когда мы поженимся, не так ли?

Она вздохнула. Их женитьба, похоже, состоится не скоро, а Рени, растроганной сегодняшним разговором, хотелось приблизить этот день.

— Это случится гораздо раньше.

Из прибрежных камышей в воздух поднялась цапля и пролетела над их головами, хлопая огромными крыльями и издавая резкие крики. Рени охватила дрожь. Огромные тучи заволакивали небо, становилось холодно, все вокруг помрачнело, и цапля как будто смеялась над нею.

Барри снял руку с ее плеча и посмотрел на часы.

— Пора возвращаться, — сказал он. — Скоро стемнеет. Она молча шла вдоль насыпи впереди Барри, и безотчетная тревога росла в ее душе.

ГЛАВА 2

— Милая, ну постарайся быть еще чуть естественнее, — донесся из-за аппарата голос Билла Симмонса. — Я знаю, ветер холодный, но ты должна выглядеть так, как будто нежишься под июльским солнцем.

Рени попыталась унять дрожь и заученно улыбнулась. Поездка в Париж так и не состоялась. Вместо этого Ава Брент взяла ее в Бретань, и в этом приморском Париже ей пришлось демонстрировать пляжные костюмы. Это был популярный курорт Ла Боль, и они сочли, что здесь должно быть не так холодно, как на северном побережье в Туку, и не так людно, как на Ривьере.

Главным достоинством этого места была бухта — пять миль нескончаемого песка от Порнише до Ле Пулижана. Всего лишь сто лет тому назад здесь были только дюны да ели, выходящие к пляжу; потом в один прекрасный день это место было открыто, и более того, медики объявили его целебным. Началось строительство, и в между войнами Ла Боль стал чрезвычайно популярен. В его недавно отстроенной западной части Ла Боль-ле-Пен все сверкало и блестело — меж сосен проглядывали беленые виллы и шале, а вдоль побережья выстроились отели, рестораны и казино. Бухта уходила глубоко на юг и была надежно защищена от волн Атлантики, здешний климат славился мягкостью, и даже в это время года светило солнце. Но сейчас, хотя небо было безупречно голубым, дул холодный ветер.

Их поездка преследовала несколько целей. Помимо страниц, отведенных новым моделям одежды, в журнале намечалась статья о южной Бретани, и фотографы после работы с Рени должны были отправиться на север, в Гранд Бьер, — странные болотистые земли, где можно изредка встретить одинокие беленые домики, крытые тростником и соломой, где почти круглый год единственным средством сообщения с миром служит лодка-плоскодонка. Когда и с этим будет покончено, вся команда вернется в Англию.

Ле Пулижан, располагавшийся в восточной части бухты, был отделен от Ла Боля узким морским каналом, по которому курсировали тральщики и прогулочные яхты. Рени уже позировала на их фоне, демонстрируя одежду для прогулок на яхтах. Сейчас команда, покинув рыбацкий порт, где заканчивался пляж, перебралась выше, на пустынный скалистый берег, который Ава сочла более выразительной декорацией для купальников и пляжных костюмов.

Рени стояла на фоне красных причудливых скал, изъеденных зимними штормами, и ощущала ступнями плотный белый песок, состоящий из стертых в порошок крошечных спиральных ракушек, множество которых нетронутыми усыпали пляж. Они приступили к работе рано утром, чтобы избежать зрителей, и сияние восходящего солнца было как нельзя более кстати для фотографий Симмонса, но хотя они и надеялись найти укрытие среди скал, для модели ветер был неприятно колючим.

— Я знаю, что ты замерзла, — резко сказала Ава, — но мы постараемся быстрее. Билл, поторопись и прекрати болтать.

Билл Симмонс сделал пару вспышек, и Рени бросилась к полосатой палатке, где она переодевалась. На ней было легкое летнее платье, но она знала, что худшее еще впереди: на очереди были бикини.

— Ни капли жалости к живым существам, — сказала она ассистентке, поджидавшей ее с чашкой горячего кофе из термоса.

Карен Ньюби, секретарь Авы, одновременно тащившая на себе всю черновую работу, сочувственно хмыкнула.

— Оборотная сторона работы модели. Нет смысла давать в журнале новые купальные костюмы, когда люди в отпусках и уже купили все необходимое. А солнце сегодня довольно теплое.