Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Парижское приключение - Эштон Элизабет - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

Рени кивнула, чувствуя, что не может произнести ни слова.

— Я предупреждала тебя, — вдруг отчаянно запищала мышка. — Ты выжидала слишком долго. А эта jeune fille, она просто chic, она belle [40]. Она заняла твое место!

Антуанетта грубо расхохоталась.

— Это только жалкая копия! — сквозь смех выговорила она. — Мадемуазель, посмотрите на меня. — Она красивым жестом подняла вуаль и вызывающе уставилась на Рени.

Наконец-то Рени воочию увидела яркую красоту этого лица, которое было знакомо ей только по фотографиям. Она узнала эти темные глаза с густыми черными ресницами, нежную бархатистую кожу, волосы пшеничного цвета, обрамляющие это прекрасное лицо, на котором не было никаких признаков увечья или болезни.

— Посмотрите на меня, — настаивала Антуанетта. — Неужели вы и вправду вообразили себе, что сможете занять мое место?

— Нет. Я никогда так не думала, — заверила ее Рени. — Но почему вы прячетесь здесь от всех? Я… даже думала, что вас нет в живых, и многие так думают.

— Неужели? — Похоже, это позабавило Антуанетту. — Может, меня и не было в живых какое-то время, но я, как Феникс, воскресла из пепла. — Она улыбалась, но казалось, что какие-то горькие воспоминания всплыли в ее памяти, и на лице появилось мстительное выражение. — Зеркало, maman! — властно приказала она.

Мышка взяла со стола маленькое зеркало и протянула его дочери. Антуанетта тщательно вгляделась в свое отражение, а девушки, затаив дыхание, наблюдали за ней. Удовлетворенно вздохнув, она положила зеркало на стол.

— Шрамов нет, — сказала она.

— Их уже давно нет, — вступила мадам Морель.

— Maman, tu es bete! [41]— резко прервала ее суровая дочь. — Туанет никогда не покажется на людях, если есть хоть малейший изъян. Тот случай был таким глупым, таким нелепым. Одна зажженная спичка в корзине с бумагами, а я стою рядом, и на мне несколько метров шифона. Вы можете догадаться, что произошло дальше.

Рени, похолодев от ужаса, смотрела на нее. Она вспомнила, как один старый друг Авы не раз сжигал ненужные бумаги в мусорной корзине прямо в ее офисе. Но у них никогда не происходило ничего страшного: ящик был металлическим, — на этом настояла Ава, знавшая о привычках своего компаньона, — и его можно было быстро отодвинуть и залить огонь. Но можно представить, что случилось с платьем из шифона.

— То есть… оно загорелось? — выдохнула Рени.

— Естественно, — пожала плечами Антуанетта.

— Вы выдумываете, — усмехнулась Джанин. — Месье никому не разрешает курить у себя в кабинете. И если бы такое действительно случилось, то мы знали бы об этом.

— Нет, не знали бы, — ее глаза сузились. — Об этом я позаботилась. Если бы это происшествие было каким-то драматичным, захватывающим, грандиозным, то оно стало бы рекламой для меня, но такая betise… [42]Да люди просто посмеялись бы надо мной. Это нужно было скрыть. А что касается курения, то… Как это говорится?.. А! Все мы крепки задним умом. — Уловив скептический взгляд Джанин, она снова заговорила, слегка понизив голос, и слова ее звучали правдоподобно. — Это случилось, когда салон закрывался и почти все уже разошлись по домам. Тут в кабинет входит Леон с каким-то monsieur. Тот хотел посмотреть на одно платье, — он надеялся купить копию этого платья подешевле. Я тоже там, я надеваю его и подхожу. Они разговаривают. О, слышали бы вы их разговоры! Месье предлагает Леону сигарету, и они продолжают разговор. Тут-то это и случилось. Они действовали очень быстро: сорвали платье, завернули меня в плед, и Леон повез меня в больницу. Я сказала ему: «Не смейте никому рассказывать о том, что случилось. Все это из-за вас, из-за вашей неосторожности». Это были последние слова, которые я сказала ему.

— Но вы получили щедрое вознаграждение, — Джанин многозначительно обвела взглядом ухоженный двор.

Глаза Антуанетты потемнели, и она сказала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да, а что же ему оставалось делать? Я серьезно пострадала. Он сдает мне этот дом в аренду, освобождает меня от работы до тех пор, пока я не стану такой, как прежде.

— И наконец делает вам предложение? — предположила Джанин, не забывая о цели их визита. У Рени сжалось сердце, когда она осознала, что Леон несет ответственность за это несчастье. Как же он должен был ругать себя. Теперь понятно, почему его лицо омрачалось всякий раз, когда упоминалась Антуанетта. Он сказал однажды: «Я шесть месяцев не курил, так я наказывал себя». Удивительно, что он вообще смог курить после этого. Похоже, Леон сделал все, что было в его силах, чтобы вознаградить Антуанетту, вплоть до женитьбы на ней. Но слова француженки опровергли эту сплетню.

— Non, — опять расхохоталась она. — Это подождет. Нужно, чтобы исчез шрам. (Неужели, у нее все-таки остался шрам?) Когда Туанет будет выходить замуж, об этом будет говорить весь Париж. Леон сделает для меня самое невероятное платье, и все женщины будут мечтать о таком до конца своих дней.

Значит, Леон пока свободен, но он должен знать, что Антуанетта только выжидает, пока не пройдут шрамы — или шрам — и тогда она предъявит все свои требования. Но почему же тогда он сделал предложение ей? Рени была в растерянности.

— Месье уже видел вас? Он знает, что вы поправились?

— Еще нет, — на губах Антуанетты заиграла торжествующая улыбка. — Я хочу сделать ему потрясающий сюрприз. Когда салон опять начнет работать, появлюсь я, еще красивее, чем раньше. Можете представить себе его восхищение и радость?

Рени представила. Она также поняла, что ее собственным надеждам и стремлениям пришел конец. Антуанетта была ей даже симпатична. Хотя она и просидела так долго в полном одиночестве, закутавшись в вуаль, она вовсе не скучала, а забавлялась тем, что представляла себе, с каким любопытством, должно быть, соседи смотрят на ее наглухо закрытые окна и ее черное одеяние, и тешила себя мыслями о своем триумфальном возвращении.

— То есть, вы хотите сказать, что не виделись с месье Леоном после того случая? — уточнила Джанин.

— Неужели вы думаете, что я приняла бы Леона, когда была похожа на нелепое чудовище? — резко сказала Антуанетта. — Мне пришлось сделать здесь пересадку тканей, — она дотронулась до своего округлого подбородка. — О, он вел себя как полное ничтожество. Я всегда подозревала, что он такой. Эти цветы, которые он посылал мне! Таких полно в любом цветочном магазине. Я выбрасывала их в мусорный ящик. — Рени издала возглас изумления, и Антуанетта вновь рассмеялась. — Вы сентиментальная английская барышня, — усмехнулась она, — мягкостью и всепрощением мужчину не удержишь. Они презирают то, что достается им с легкостью. А по поводу цветов скажу вам так — я, как всякая француженка, практична, и предпочла бы, чтобы он лучше прислал мне те деньги, которые потратил на них. Я передала ему это через маман, но не думаю, что она сказала ему. — Она презрительно глянула на мышку.

— Non, — пробормотала мадам Морель. — Зa n'est pas comme il faut [43], — и вдруг, неожиданно осмелев, добавила: — Ты была жестока к нему, Туанет. Ты не так уж сильно пострадала. А когда он умолял о встрече с тобой, ты велела передать ему, что ненавидишь его, что никогда не простишь и никогда не захочешь видеть его.

— Я хотела наказать его, — холодно сказала Антуанетта, и Рени почувствовала, что ее симпатия к девушке куда-то улетучивается. — Eh bien, теперь все позади. И я скоро вернусь.

— Вы хотите сказать, что собираетесь вернуться, — резко сказала Джанин. — Но это может оказаться не так просто. Месье Леону и парижской публике очень понравилась ваша преемница.

— Моя что? — Антуанетта уставилась на Джанин. — А, эта. — Она, изогнув свой белый пальчик, показала на Рени. — Ma foi [44], она никогда не сможет занять то место, что занимала я и в сердце Леона, и в его салоне. Эта мысль абсурдна.