Невидимое солнце - Андерсон Пол Уильям - Страница 5

— Но… — промямлил он.

В ее устах такой же, как и у Бланка, акцент звучал подобно музыке.

— Мастер Фолкейн? Я командор Хорн.

— Ута Хорн?

— Да, все верно. Ютта Хорн с Ньюхейма. Вы удивлены? Фолкейн кивнул с ошеломленным видом.

— Видите ли, население Ньюхейма невелико, и все, кто хоть на что-то годен, участвуют в общем деле. Кроме того, именно мой отец вновь открыл утерянную планету и затеял всю эту кампанию. Краоки, при их особом отношении к предкам, чтут меня за это; к тому же они привыкли видеть в женщинах лидеров. Так что от меня двойная польза: можно быть уверенным, что мои приказы будут исполнены в точности. Впрочем, вы должны были уже сталкиваться с женщинами в космосе.

— Э-э, дело в том, что…

«Теперь понятно. Когда Бельягор диктовал свое письмо мне, он использовал компьютер, запрограммированный на грамматику англика. Вполне понятно, если учесть, как мало людей знает немецкий. Бельягор, говоря о командоре, использовал местоимение мужского рода. Либо он никогда не встречался с ней лично, либо просто относится к людям с таким презрением, что не снисходит до половых различий. Что ж, он много теряет».

Фолкейн взял себя в руки, расплылся в самой широкой улыбке, на какую был способен, и отвесил низкий поклон.

— Хотел бы я всегда так удивляться, — промурлыкал он. — Прошу вас, командор. Садитесь. Что вы будете пить? Она посмотрела на него с сомнением:

— Я не уверена, что мне стоит пить.

— Что вы, что вы. Обед без аперитива все равно что… хм… день без солнца. — Он чуть было не сказал: постель без девчонки, но вовремя остановился.

— Ах, я плохо знаю подобные тонкости.

— В таком случае у вас все впереди.

Фолкейн приказал ближайшему роботу-слуге принести традиционные напитки. Сам он считал, что мартини на несколько световых лет опережает любой другой вид алкоголя, но, учитывая необразованность дамы в этом вопросе, лучше предложить ей что-нибудь сладкое.

Девушка, чопорно выпрямившись, села в кресло. Фолкейн заметил, что ее наручный коммуникатор включен: наверняка он настроен на волну рации охраны у входа. Если только они услышат что-нибудь подозрительное, они ворвутся внутрь. Однако вряд ли они смогут уловить нюансы того разговора, который Фолкейн лихорадочно обдумывал.

Он тоже сел. От предложенной сигареты девушка отказалась.

— Должно быть, вам не представлялась возможность быть испорченной цивилизацией, — рассмеялся Фолкейн.

— Нет, — невозмутимо согласилась она. — Я родилась и выросла на Ньюхейме. Мои единственные путешествия за пределы системы до сих пор ограничивались полетами к неисследованным звездам; они носили учебный характер.

— Что такое Ньюхейм?

— Наша планета. Часть системы Анторана.

— Э? Вы хотите сказать, что Анторан — звезда? Ютта Хорн прикусила губу.

— Я не знала, что у вас сложилось другое мнение. Несмотря на ее близость, а может, наоборот, именно из-за вызванного ею возбуждения ум Фолкейна лихорадочно заработал.

— Ага, — усмехнулся он. — Это кое-что мне говорит. До этого мы считали само собой разумеющимся, что антораниты происходят с единственной планеты системы, а их союзники из числа людей — просто искатели приключений. Жители Земли не называют себя солярианами. Зато земляне и марсиане совместно уже могут сказать о себе так. Таким образом, вокруг Анторана вращается более чем одна населенная планета. Ваш Ньюхейм; и сколько еще планет, населенных красками?

— Неважно, — отрезала Ютта.

Фолкейн всплеснул руками:

— Простите, если я смутил вас. Вот наши коктейли. Давайте выпьем за лучшее взаимопонимание между нами.

Девушка отхлебнула из своего бокала сначала нерешительно, потом — с явным удовольствием.

— Вы настроены дружелюбнее, чем я ожидала, — заметила она.

— Как я могу быть настроен иначе по отношению к вам, моя леди?

Девушка покраснела, ее ресницы взволнованно затрепетали, хотя она, безусловно, не кокетничала.

Фолкейн переменил тему: никогда не смущай свою мишень.

— Мы обсуждаем различия между нами, как и подобает цивилизованным людям, пытаясь найти компромисс. Не так ли?

— Каковы ваши полномочия для подписания соглашений? — Может, она и не имела дела с цивилизацией, но механизмы ее работы девушку научили понимать.

— Никаких. Но мои впечатления — впечатления очевидца, побывавшего на месте событий, могут иметь определенный вес.

— Вы выглядите слишком молодо для столь важной миссии, — пробормотала она.

— Ну, знаете, я уже немного повидал жизнь, — скромно сказал Фолкейн, — имел возможность попробовать и то, и это. Давайте поговорим о вас.

Она восприняла местоимение «вы» как форму множественного числа и принялась излагать явно заранее заготовленный текст.

Действительно, вокруг Анторана вращалось несколько планет, некогда колонизованных красками с Дзуа. Поселенцы поневоле отказались от межзвездных полетов, но тысячелетиями поддерживали межпланетную торговлю, сохраняя технологию на более высоком уровне, чем ванессианский.

Однажды, сорок с лишним лет назад, крейсер Лиги преследовал корабль Роберта Хорна с Новой Германии. Пытаясь сбить преследователей со следа, капитан применил старый, хорошо известный космолетчикам маневр: попытался спрятаться за ближайшей звездой. Корабль прошел так близко от Анторана, что Хорн услышал радиосигналы. Позже он вернулся для дополнительных исследований и обнаружил планеты.

— Да, он был вне закона, — с вызовом сказала девушка, — он возглавил Восстание Землевладельцев и действовал так успешно, что его противники не рискнули даровать ему амнистию.

Фолкейн краем уха слышал об этих событиях. Какой-то заговор среди аристократических семейств на Новой Германии — потомков первых поселенцев, ради сохранения власти, которую они теряли согласно новой конституции. Да и Лига оказалась вовлеченной: республиканское правительство предложило лучшие торговые концессии, нежели в свое время — Землевладельцы. Неудивительно, что девушка изо всех сил поливает Лигу грязью.

Он улыбнулся и вновь наполнил ее бокал.

— Мне близки ваши переживания. Знаете, я ведь с Гермеса. Аристократическое правление всегда представлялось мне наилучшей системой.

Ее глаза удивленно расширились.

— Так вы адель — благороднорожденный?

— Младший сын, — снова скромно потупился Фолкейн. Он не стал уточнять, что был послан учиться на Землю как человек, сбившийся с пути, достойного аристократа. — Продолжайте, ваш рассказ так увлекателен.

— В состав системы Анторана входила планета, которую краоки изменили на свой лад, но которая, по сути, оказалась слишком удаленной, слишком темной и холодной, чтобы стоило тратить на нее время. Людям она подошла лучше. Это и есть мой мир, Ньюхейм.

Хм-м, подумал Фолкейн. В таком случае должна существовать, как минимум, еще одна планета, расположенная ближе к солнцу и более подходящая для краоков. Очень может быть, что и не одна. Столь внушительный Флот, какой, по утверждению Бельягора, тот видел, невозможно быстро построить, не располагая значительным количеством рабочей силы и ресурсов. Это, в свою очередь, предполагает наличие крупной звезды с широкой биотермальной зоной. Но это же невозможно! Представители Лиги посещали все звезды класса F в данном секторе; то же относится и к светилам класса G; среди них определенно нет такой системы, как…

— Мой отец тайно вернулся на Новую Германию, — продолжала Ютта Хорн. — Там, да и в других местах, он начал набор рекрутов. В обмен на их помощь он мог предложить им целый новый мир — Ньюхейм.

«И конечно, в первую очередь они стали проповедовать идею завоевания, — размышлял Фолкейн. — Нетрудно себе представить, как краоки клюнули на разглагольствования о возрожденном Фатерланде. А уж под действием постоянной пропаганды против Лиги они поверили, что единственный путь к воссоединению лежит через наше изгнание».

— Таким образом, инженеры с Новой Германии показали анторанитам, как строить гиперпространственные корабли, — продолжил за нее Фолкейн, — а инструктора с Новой Германии обучали экипажи космолетов; секретные агенты с Новой Германии разведывали, что происходит вне системы Анторана, ну и ну, вы не теряли времени даром.