Смерть на рельсах - Крофтс Фриман Виллс - Страница 33

После обсуждения решили встретиться ровно через неделю, и стороны расстались на дружеской ноте.

Мистер Спенс сдержал свое слово. В тот же день в офисе подрядчиков в Уитнессе было проведено тщательное расследование. Парри и Брэгга также вежливо попросили ответить на несколько вопросов, однако остаться им не предложили. Все было устроено так, чтобы сохранить дело в тайне, и хотя команда инженеров знала, что случилась крупная неприятность, никто не представлял себе, что именно стряслось.

Еще до истечения срока совладельцы фирмы прислали Марлоу официальный отчет. В нем говорилось, что в результате расследования, проведенного в связи с фактами выявленного подлога, получены показания, на основании которых можно сделать следующие выводы:

1. Суть дела заключается в факте подлога, целью которого является выплата денег по завышенным показателям от Железнодорожной компании.

2. Директора и управляющие фирмы «Джон Спенс и K°» не имеют никакого отношения к подлогу и не знали о существовании подложных чертежей до того, как получили их от Железнодорожной компании.

3. Подлог был осуществлен непосредственно главным инженером мистером Майклом Джоном Кэри.

4. Больше никто из работников фирмы и людей, связанных с ее деятельностью, не участвовал в этом и не знал о подлоге.

Далее в отчете говорилось, что владельцы фирмы, лично не имея никакого касательства к этой афере, без колебаний решили принять на себя ответственность за действия своего главного инженера и готовы возместить ту сумму, которую потеряла компания. Поэтому предлагается создать небольшой объединенный комитет для дальнейшего рассмотрения дела и определения размеров данной суммы.

– Ну, Брэгг, для тебя это настоящая победа! – воскликнул Парри, когда Брэгг показал ему документ. – Если бы ты не пораскинул той ночью мозгами, компания потеряла бы свои шестнадцать тысяч.

– Знаешь что, – тотчас откликнулся Брэгг, – ты способствовал этому не меньше моего. Могу сказать, что Марлоу прекрасно это понимает.

Парри улыбнулся и скорчил рожицу:

– Я что, я ничего. Если Марлоу думает, что и я приложил к делу руку, – не будем его разубеждать, – Парри замолчал, о чем-то задумавшись, и через несколько секунд спросил: – Я кое-чего не понимаю. Что Кэри с этого имел? Помнишь, ты сам заметил, что о его невиновности говорит то, что прибыль шла не ему лично, а в пользу фирмы.

– А-а, – протянул Брэгг. – Мы хотели прояснить этот вопрос, ну Марлоу нажал на них, и они проговорились. Оказалось, они платили Кэри за дополнительную прибыль хорошие комиссионные – не меньше двадцати процентов. Подлога принесли ему лично в общей сложности около трех тысяч фунтов. Не думаю, что он платил с них налоги.

– И все же я не понимаю, как ему это удавалось? – не унимался Парри.

– Все весьма просто. Каждая ведомость включает определенное число ярдов вынутой земли за определенную стоимость, из чего и складывается вся сумма. Предположим, в ведомости значится восемь тысяч ярдов по полкроны. Тогда подрядчики должны получить тысячу фунтов, и именно столько им выплачивают. Теперь предположим, что реально эта работа стоит шестьсот фунтов, то есть они имеют четыреста фунтов прибыли на восемь тысяч ярдов. Однако обычный размер прибыли на восемь тысяч ярдов – скажем, двести фунтов, то есть у Кэри получилась дополнительная прибыль в двести фунтов, и из этой суммы ему выплачивают двадцать процентов, то есть сорок фунтов. Усек?

– Ага, – протянул Парри. – Хитрая уловка. – Он замолчал, задумавшись, затем медленно произнес: – Но послушай, Брэгг, когда начали поступать эти сверхприбыли, руководство должно было почувствовать, что дело нечисто. Они не могли не знать о том, что происходит.

Брэгг пожал плечами.

– Чего гадать об этом? – ответил он. – Марлоу прижал их к стенке. Естественно, они все отрицали. Они сказали, что прибыли, даже с приписками, не показались им чрезмерными и не вызвали подозрений, во-первых, из-за крепкой деловой хватки Кэри и, во-вторых, из-за использования новых механических лопат Бенболта с прямой конвейерной подачей. Что можно на это возразить?

– Да уж, – согласился Парри. – Все равно выглядит все это крайне сомнительно.

Через несколько дней Парри, Брэгга и Мейерса выбрали как представителей компании в комитет по оценке размеров переплаты. Итогом их работы явилась сумма в одиннадцать тысяч четыреста шестьдесят пять фунтов.

Как раз в это время поползли первые слухи о подлоге. Для них вроде бы не было никаких оснований. И все же они росли и множились. Возникнув как бы на пустом месте, они постепенно приняли более отчетливую форму и наконец приобрели оттенок полной неоспоримости. Слухи связывали подлог с самоубийством Кэри. Говорили, будто бы бедняга понял, что разоблачение неминуемо, и покончил с собой, страшась последствий.

Эта версия, возникнув, получила дальнейшее развитие. Разве мог один человек совершить подлог такого масштаба? У него, скорее всего, был сообщник среди работников компании. Кто же он? Это же так просто: наверняка Акерли! Наконец стали говорить, что и Акерли покончил с собой именно из-за страха перед разоблачением и что руководство компании знало об этом.

Когда эти слухи дошли до Парри, он со всем пылом молодости попытался опровергнуть их, однако преуспел в этом весьма мало. Тотчас припомнили, что он был очень дружен с Акерли и, кроме того, частенько встречался с сестрой Акерли, а может быть, был даже влюблен в нее. Поэтому все решили, что он просто выгораживает Акерли.

В разгар этих баталий случилось еще одно событие, придавшее слухам подобие достоверности. Мейерс, конторский служащий компании, входивший в состав комитета с Брэггом и Парри, рассказал об одном давнем случае, и его впечатляющая история оставила у всех неприятный осадок.

Оказывается, за три-четыре дня до своей гибели Акерли по делам строительства приезжал в головной офис в Лидмуте, и они разговорились с Мейерсом. Говорили о стоимости и объемах работ, и в разговоре Акерли случайно обмолвился, что озабочен объемами вынутого грунта. Оказывается, один из десятников спросил его, какой объем грунта перевозит стандартный вагон. Они разошлись во мнениях, и Акерли решил проверить это. Он подсчитал число вагонов, которые вывозили грунт с одного из разрезов, затем по чертежу разреза вычислил объем вывезенного грунта и разделил на число вагонов. Цифра оказалась гораздо выше, чем предполагали и подрядчик, и Акерли. Тогда Акерли выбрал случайным образом дюжину груженых вагонов и отослал их в Редчерч на взвешивание. К своему удивлению, он обнаружил, что явно заниженная цифра подрядчика оказалась ближе к истине, чем его теоретические расчеты.

Итак, реальный вес вынутого грунта отличался от теоретически рассчитанного по чертежу! Очевидно, Акерли не придал этому особого значения, но сказал, что собирается продолжить свои разыскания. Однако ему уже не представилось такой возможности. Мейерс также не придал этому случаю особого значения и никому об этом не рассказывал. Однако сейчас стало очевидным, что если бы Акерли продолжил свои эксперименты, то он вскрыл бы факт подлога.

Парри мог бы напомнить Мейерсу, что тот кое-что добавил от себя, поскольку в тот самый день Мейерс рассказал об этом случае Парри. Однако ни Парри, ни Мейерс никому не рассказывали об этом.

Теперь же, когда дело получило широкую огласку, Парри пытался доказать, что эта история как раз и свидетельствует о невиновности Акерли. Если бы он являлся соучастником, указывал Парри, он бы ни за что не стал проводить такого рода тесты и уж никогда не проболтался бы об этом Мейерсу. Однако ему возразили, что уже в то время Акерли видел, что подлог вот-вот раскроют, и готовил себе почву для «раскрытия». Говорили также, что он пытался удержать ситуацию в своих руках и отвести от себя подозрения, как и Кэри. Кэри какое-то время удавалось держать ситуацию под контролем, хотя впоследствии и этому пришел конец.

Вскоре все эти слухи дошли до мистера Акерли, и старик очень переживал. Пылкие уверения Парри, что никто не принимает эти россказни всерьез, не смогли утешить его. Доброе имя его сына оказалось запятнанным, и он не собирался с этим мириться. Но что он мог сделать? Слухи – не статья в газете и не заявление в суде под присягой. Закон здесь бессилен. Более того, мистер Акерли понимал, что защита доброго имени его сына подобными средствами ни к чему бы и не привела. Одно было очевидно: все обвинения в адрес Ронни не имели под собой никаких веских оснований. Оставалось надеяться, что со временем выяснятся факты, доказывающие его полную невиновность.