Неуловимый убийца - Крофтс Фриман Виллс - Страница 22

Фрэнк был не только воплощением благородства и порядочности. Даже в обыденных мелочах он был как раз таким человеком, который ей подходил. В отличие от остальных ее кавалеров Фрэнк – не жалкий прожигатель жизни, сосредоточенный исключительно на удовольствиях и развлечениях. Да, он любит играть в теннис и в бильярд, но это для него отнюдь не главное. Он любит театр и искусство, так же пламенно, как она сама. Милый Фрэнк! Разве кто-то может с ним сравниться?

Но как же все в этой жизни непросто… Фрэнк прав: они не могут пожениться без согласия отца. Но даст ли он его когда-нибудь? Даже такая неисправимая оптимистка, как Джулиет, понимала, что это почти утопия. Она как наяву слышала недовольный голос отца: «Это глупая блажь, дорогая, моя дочь не может выйти за нищего выскочку». А если после долгой борьбы он все-таки смягчится, то она может рассчитывать примерно на такое: «Я готов с миром его отпустить, пусть поищет более подходящее занятие, чтобы должным образом тебя содержать. И тогда я подумаю».

Чем больше Джулиет обо всем этом думала, тем сильнее сомневалась в благополучном исходе. А если отец останется непреклонным, что тогда? Можно сколько угодно говорить, что она уже совершеннолетняя и имеет полное право выйти за своего избранника. Она хорошо знала его характер. Он, конечно, человек добрый и справедливый, но и достаточно жесткий. Если избранник дочери будет ему не по нраву, он пойдет на многое, лишь бы предотвратить этот брак. Может даже вычеркнуть ее из своего завещания, только бы не допустить в семью нежеланного зятя.

Но если ее лишат наследства, то им не на что будет жить. Те деньги, которые ей оставила тетушка (и которыми она похвасталась Фрэнку), па самом деле были ничтожными. Вся надежда только на доходы, которые они получат благодаря пьесе (а ей, разумеется, успех будет обеспечен). Ее денег хватит только на свадьбу, те гроши, что останутся после, можно вообще не брать в расчет.

Осознав все это, Джулиет почувствовала, как меркнет ее радость, и с ужасом подумала, что может опять превратиться в восторженную неудачницу, что ее счастье окажется совсем недолгим. Однако ей ничего не оставалось, как покорно ждать развития событий.

Ее настроение испортилось бы куда сильнее, узнай она о двух беседах, которые – по иронии судьбы – состоялись именно в тот день, когда они с Фрэнком обручились.

Первая произошла между ее отцом и мачехой. Все утро он диктовал Фрэнку и теперь отдыхал в библиотеке – читал книжку, прислоненную к специальной подставке. Леди Чаттертон тоже решила отдохнуть от своих общественных дел и что-то вязала, разложив на столике множество разноцветных клубков. Какое-то время в комнате царила тишина, прервал ее сэр Роланд.

– А знаешь, Сильвия, я велел Роско завтра съездить в Лондон, мне нужны кое-какие данные из отдела, курирующего колонии. Тебе, кажется, нужно было передать кому-то посылку, поручи ему, он с удовольствием тебя выручит.

– В этом я не сомневаюсь, – усмехнулась она, и они стали обсуждать, когда лучше это сделать. Заметив, что мужу наскучило читать, леди Чаттертон попросила: – Расскажи мне про этого твоего Роско. Уже прошло какое-то время, наверное, ты успел к нему присмотреться. Как он тебе?

– Парень он на редкость толковый, – задумчиво ответил сэр Роланд, – с предыдущими не сравнить, разумеется, за исключением Хопкинса. Впрочем, в некоторых вещах он переплюнул даже старину Хопкинса.

– Ну раз уж он переплюнул самого Хопкинса, то считай, тебе крупно повезло. Но меня интересуют не деловые качества. Что он за человек? Он тебе нравится?

Сэр Роланд пристально на нее посмотрел, и ответил далеко не сразу:

– Даже не знаю, что тебе сказать. Вроде бы всем хорош: вежливый, исполнительный, инициативный, не лодырь и не шалопай. Правда, он никогда ничего о себе не рассказывает, но это тоже, в сущности, скорее достоинство. За что мне его не любить?

Леди Чаттертон рассмеялась.

– Вот-вот. Не за что. Но раз ты задаешь такой вопрос, значит, все-таки не любишь. Но почему? Очень бы хотелось знать.

– Перестань, Сильвия. Это несправедливо. Разве я хоть раз дал повод для подобных подозрений? Как можно выражать недовольство человеку, который так старается тебе угодить. Это просто непорядочно.

– И все-таки… – сказала Сильвия, не обращая внимания на оправдания мужа, – тебе он точно не нравится. Что же тебя в нем не устраивает?

– А тебе он нравится? – раздалось в ответ.

– Если это тебя так волнует, я скажу: скорее нет. В профессионализме и опыте ему не откажешь, и чувствуется, что он хочет всем понравиться, стать своим в доме. Всегда готов помочь не только тебе, но любому, кто его попросит.

– Тогда что же не так?

– Именно об этом я только что спросила тебя. Но мне лично трудно сказать что-то определенное. Но почему-то он вызывает у меня недоверие. Надеюсь, я не очень тебя огорчила.

– Если честно – очень. Потому что попала в самую точку. Он и у меня вызывает то же самое чувство. Недоверие. Но справедливости ради должен сказать, что он предельно честен, ни единого намека на фальшь, сколько я к нему ни присматривался.

– Рада это слышать.

– Я, конечно, рад, что ты рада. Только не надейся, ч го я поверю, будто ты завела этот разговор просто так. Что тебя смущает?

– У меня к нему нет никаких конкретных претензий.

– Тогда повторю ваш собственный вопрос, миледи… Что же тебя в нем не устраивает?

– Ты всегда умел загнать меня в угол, старый хитрец, – Сильвия улыбнулась. – Понимаешь, я немного волнуюсь. Только не подумай, что я заподозрила какой-то обман или непорядочность… И все-таки у меня на душе неспокойно.

– Но почему?

– Почему? Ладно, не стану ходить вокруг да около… Я боюсь за Джулиет.

– За Джулиет? – удивленно переспросил старый джентльмен.

– Я опасаюсь, что эта глупышка влюбится в него.

Сэр Роланд помрачнел.

– Дорогая, надеюсь, твои опасения окажутся напрасными. Только этого нам не хватало. Но почему это вообще пришло тебе в голову?

– Трудно сказать. Вроде бы пока никаких поводов, но учитывая обстоятельства, это может произойти само собой. Они много времени проводят вместе. Это неизбежно, ведь мистер Роско живет в нашем доме, он твой секретарь. Так вот. Я как-то видела их вдвоем, когда они были уверены, что рядом никого нет. Это произошло случайно, я не собиралась за ними следить.

– Совсем-совсем не собиралась? – сэр Роланд лукаво усмехнулся. – Рад это слышать.

– Я сидела у окна в своем кабинете, а они как раз выбирались из лодки. Ничего настораживающего, но однако каждый их жест говорил о том, что они не просто друзья, а очень хорошие друзья.

– Тебе могло показаться, от твоего окна до берет – немалое расстояние.

– Естественно, я могла ошибиться. Но сердце подсказывает мне, что так оно и есть. Ты видел, как она на него смотрит? Ну хотя бы когда мы садимся обедать? Ловит каждый его взгляд, каждое слово. А потом вдруг, будто спохватившись, торопливо отводит глаза.

– У тебя слишком богатое воображение.

– Но не до такой же степени. Впрочем, не думаю, что это что-то серьезное. Но знаешь, Роланд, мне кажется, что в любой момент все может перемениться.

Повисло долгое молчание. И снова его первым нарушил сэр Роланд.

– Дьявольщина! Наконец-то после всех этих бестолковых мартышек я нашел нормального секретаря, и вот пожалуйста… Если то, что ты говоришь, – правда, мне придется выставить этого Роско. Ей-богу, я был бы здорово расстроен, но надо спасать дочь.

– Пока рано бить тревогу. Возможно, у самого Роско и в мыслях нет ничего такого. Ты сможешь и дальше вести себя так, будто у пас не было этого разговора?

– Смогу, – угрюмо буркнул сэр Роланд.

Вторая беседа наверняка огорчила бы Джулиет даже еще сильнее.

Это обсуждение происходило в комнате Буш. Мистер Артур Бун изливал душу своей нареченной.

– Конечно паниковать пока ни к чему, – говорил ей Бун, нахмурив брови, – вряд ли он о чем-либо догадывается, но малый он ушлый. Слишком ушлый.