...И скрылся с места преступления... - Кризи Джон - Страница 16

Однако он осветил фонарем салон.

Ничего интересного. Потертое покрывало на заднем сиденье, рядом с местом водителя валяется газета и справочник автомобильной ассоциации. Состояние чехлов говорило о том, что хозяин следит за своей машиной.

Немного расстроенный, Аткинсон продолжил маршрут.

Хозяин машины наблюдал за ним из-за высокой кирпичной стены, окружающей дом. Когда Аткинсон и его позвякивающий велосипед скрылись, водитель вышел из убежища, подошел к машине и сел за руль. Чуть громче, чем ему хотелось бы, хлопнула дверца. Сержант Аткинсон обернулся на звук.

Водитель завел двигатель.

Мотор взревел.

Сержант Аткинсон оглянулся чисто механически. Он обратил внимание, что габаритные огни "остин-изо" все-таки недостаточно яркие, надо менять аккумулятор. Однако двигатель завелся сразу и как-то чересчур уж прытко.

– Ох уж эти водители, – вздохнул Аткинсон.

На дороге он чувствовал себя в своей стихии. Он пять лет служил в дорожной полиции, ему приходилось регулировать движение на самых оживленных перекрестках, и он относился к дороге как к чему-то само собой разумеющемуся – при условии, естественно, неукоснительного соблюдения правил. Того же он требовал и от автолюбителей. Однако рев мотора и визг шин говорили о том, что машина тронулась с дикой скоростью. Он снова обернулся и чуть отрулил в сторону тротуара.

– Боже! – прошептал он.

Он отчаянно прыгнул вперед, к тротуару, но никаких шансов на спасение уже не оставалось. Первый удар сломал Аткинсону позвоночник, колесо размозжило ему голову.

На угол Филдс-вью, к очередной встрече с сержантом, торопился молодой констебль по имени Дэвис. За его плечами было пока всего полгода службы. Дэвис был невысоким бледным юношей, и многие недоумевали: зачем в полицию берут столь непрезентабельных молодых людей? Он пока еще не решил, нравится ли ему эта работа и есть ли смысл делать профессию полицейского делом всей жизни. Именно об этом он и размышлял, двигаясь навстречу сержанту Аткинсону. Аткинсон – неплохой человек, думал Дэвис, но большую часть жизни он провел в полиции, а единственное, чем может похвастать, так это сержантскими нашивками.

– Мне это не подходит, – бормотал сквозь зубы Дэвис.

До угла оставалось ярдов пятьдесят, он не опаздывал. В этот момент он услышал, как завелся двигатель. Звук был очень громким, словно водитель решил его прогреть на больших оборотах. Можно подумать, зима! Некоторым гражданам противопоказано иметь машину – через пару месяцев они превращают ее в груду металлолома.

И этому двигателю скоро придет конец.

А затем Дэвис услышал удар.

Он сразу же перешел на бег, и к тому моменту, когда оказался на углу, слегка задыхался. Темный малолитражный автомобиль был уже в конце улицы, двигатель работал теперь не так громко, однако скорость все равно оставалась большой.

Дэвис схватил свисток.

– Остановитесь! – крикнул он и поднес свисток к губам.

Звонкий свист прокатился веселым эхом. "Фью-ю-ю-ю-ю", – пел свисток. Дэвис мчался вперед.

И тут он увидел нечто совершенно поразительное, то, о чем однажды говорили на инструктаже в районном подразделении Скотленд-Ярда.

На автомобиле менялись номерные знаки.

Раскачивающаяся из стороны в сторону уличная лампа позволила ему увидеть все. Прежний номерной знак приподнялся и исчез, а на его месте появился новый. Дэвис не смог разглядеть его – номер был заляпан грязью, – но две последние буквы он разобрал, в том не было сомнений: СО. Потом снова зажглись задние фонари, и он увидел, что машина поворачивает за угол, к дороге, ведущей в объезд участка государственных земель.

Дэвис выдул из своего свистка еще одну трель.

Улица опустела. Больше ничего он предпринять не мог. Дэвис повернулся и бросился к Аткинсону и искореженному куску железа, в который превратился его велосипед. Он заметил на тротуаре шлем Аткинсона у стоявший строго вертикально, будто Аткинсон, прежде чем упасть, аккуратно положил его туда.

А сам сержант...

Дэвис был в армии и привык к виду крови и увечьям, но такого он еще не видел. Глянув на размозженный череп Аткинсона, он понял, что проверять пульс смысла не имеет.

Вот ублюдок!

Задние огни автомобиля-убийцы еще были видны на дороге, ведущей вокруг поля, навстречу ему двигалась другая машина. Негодяя можно было бы догнать, нота, вторая машина, была на расстоянии в четверть мили, и Дэвис понял, что ничего поделать не сможет. Эта мысль привела его в ярость. Почему никто не вышел из дома, они же слышали его свисток? Почему они прячутся за закрытыми дверями? Почему?

Из ближних домов выбежали два человека, со стороны угла быстро шел третий. Скрипнули тормоза, ярко вспыхнули передние фары и погасли – на голубой табличке на крыше машины мерцали буквы: "Полиция". Начались расспросы, но когда люди увидели голову сержанта, они замолчали. Дэвис бросил на дорогу полный отчаяния взгляд, но тот автомобиль уже исчез.

Из патрульной машины выскочил полицейский.

– Он ушибся?

– Он мертв, – со злостью произнес Дэвис, – его сбил "остин-изо", после чего автомобиль сменил номерные знаки. Машина темно-синяя или черная, последние две буквы нового номера – "СО", возможно, два "О", но это не цифры.

Водитель полицейской машины уже вел переговоры по рации. Подошли еще люди, вскоре появился врач: прежде чем полиция увезет тело Аткинсона, доктор должен засвидетельствовать смерть.

Дэвис слышал, как прибежавшие на его свист люди вполголоса обмениваются замечаниями. Полицейский из патрульной машины склонился над Аткинсоном, словно надеялся воскресить его.

– Что же могло произойти? – задумчиво спросил полицейский.

– Вероятно, сержант поймал его на чем-нибудь...

– На вашем месте, джентльмены, – сказал Дэвис, почувствовав, что у него в мозгу звякнул какой-то колокольчик, – я бы проверил замки. Должно быть, тот человек пытался залезть к кому-то из вас в дом и сержант поймал его с поличным.

Люди зашевелились.

И тут кто-то произнес тоном почти шутливым, отчего у Дэвиса кровь закипела в жилах:

– Только не говорите ничего проповеднику Питу, а то он прямо сейчас соберет митинг!

– Избави Бог нас от этого, – сардонически отозвался другой голос.

Дэвис почти ничего не знал о проповеднике Пите, кроме того, что этот фанатичный священник живет где-то в округе. Он стал любимой темой шуток в участке, хотя злобных выпадов никто себе не позволял. Но Дэвиса меньше всего интересовал проповедник и его филиппики по поводу дорожно-транспортных происшествий. Это был не несчастный случай, это было хладнокровное убийство.

О Боже! А миссис Аткинсон и их дочь Бетти?

– Черт побери эту свинью! – прошипел сквозь зубы Дэвис. – Черт побери эту...

Было половина первого ночи.

В половине третьего Роджер услышал телефонный звонок, он доносился словно издалека, но годы работы сделали свое дело: он мгновенно проснулся. Это было еще не настоящее пробуждение, потому что телефон продолжал звонить словно из другой комнаты, хотя на самом деле стоял под ухом. Глаза закрыты, но сознание уже включилось. Роджер протянул руку, поднял трубку и успел обрадоваться, что Джанет нет дома, иначе она тоже проснулась бы. Было совсем темно.

– Уэст слушает.

– Это старший инспектор Уэст?

– Да слушаю же!

– Одну минуту, сэр, – сказал мужской голос, – с вами хочет поговорить суперинтендант Дэлби.

Дэлби был на этой неделе ночным дежурным по Скотленд-Ярду, и он не тот человек, который без достаточных оснований станет среди ночи беспокоить вернувшегося со службы офицера. Роджер передвинул подушку, включил ночник, зевнул и лег на телефонную трубку ухом. Ждать пришлось недолго.

– Это ты, Красавчик?

– Он самый.

– Очень устал?