Барон и Звезды - Кризи Джон - Страница 3

Джон довольно непочтительно подмигнул.

– А на вашем месте, Линч, я бы занялся гимнастикой. Итак, я вам больше не нужен, господа?

– Нет. Но, вероятно, вам придется приехать и опознать тело.

– Я буду у себя или у Фаунтли на Портленд-плейс. Оба адреса вам хорошо знакомы, не так ли, Билл? До встречи!

С насмешливой улыбкой Мэннеринг как ни в чем не бывало вышел из кабинета.

Линч снова закурил трубку и недоуменно уставился на Бристоу.

– Ну, что вы об этом думаете, Билл?

– Тут что-то есть, – лаконично бросил инспектор.

– Да... С сегодняшнего вечера приставьте-ка кого-нибудь к вашему другу. Раньше – бесполезно. По крайней мере, надеюсь! Полагаю, у вас сложилось то же впечатление, что и у меня?

– Я его слишком хорошо знаю, сэр, и уверен: он что-то скрывает.

– Да, можно не сомневаться.

И полицейские не ошиблись.

– Ваша беда, дорогой мой, – излишний романтизм, – сказала Лорна Фаунтли. – Вы почти старомодны.

Джон с улыбкой смотрел на молодую женщину, удобно устроившуюся у его ног, раскинувшую на полу широкие складки юбки из белого джерси и потягивающую слегка разбавленное виски. В огромном величественном особняке Фаунтли стояла тишина. Лорд Фаунтли уехал на скачки, леди Фаунтли – на благотворительный базар.

– И вы еще жалуетесь? Но это, должно быть, приятно – иметь романтично настроенного возлюбленного!

– Иногда – да, но порой...

По губам Лорны медленно скользнула печальная улыбка.

Джон нежно погладил ее густые темно-каштановые волосы, свободно зачесанные наверх, потом его рука скользнула вдоль гладкой золотистой щеки и обрисовала контур выразительного рта, может быть чуть-чуть великоватого, но до чего же соблазнительного!

– Ну, Лорна, признавайтесь! Когда вы так хмурите брови, я точно знаю: вас что-то гнетет. Так лучше сказать, правда? Что-нибудь новое?

Молодая женщина вскинула на него прекрасные серые глаза. Сейчас в них были грусть и возмущение.

– Нет, к сожалению, ничего нового. Ни малейших известий о Реннагане!

– Слава Богу! Каждый раз, когда этот милейший господин всплывает на поверхность, он принимается вас шантажировать. А я не могу смотреть, как вы страдаете!

– Ну а я больше не в силах терпеть эту комедию, Джон! Если вы думаете, будто кто-то еще питает иллюзии на наш счет, то... Всем все известно. И в первую очередь моим родителям.

– И что же вы предлагаете, мой ангел?

– Жить вместе открыто, – твердо ответила Лорна.

– Черт возьми! Великолепная мысль! Чтобы господин Реннаган немедленно воспользовался случаем и явился к вам с угрозами, что все расскажет: и о вашем браке, и о его тюремном стаже, и о своих многочисленных амплуа: мошенника, шантажиста, фальшивомонетчика... Представляете, какой разразится скандал? Вашему отцу придется подать в отставку, и, кто знает, не начнется ли у нас правительственный кризис? Чем станет Англия без лорда Фаунтли? Надо думать о благе отечества, любовь моя... и расходиться вечером по домам.

– Как вы можете так шутить? – возмущенно выдохнула Лорна.

Джон тут же посерьезнел.

– Я люблю вас, Лорна. Для вас я готов на все. Могу даже терпеливо ждать.

– Чего? Что Реннаган вдруг проявит благородство и согласится на развод?

– Конечно, нет! Скорее, что его прикончит какой-нибудь мерзавец того же пошиба. Такое иногда случается...

Лорна нервно поигрывала огромным рубином, который не снимая носила на левой руке, – Джон когда-то выменял его у своего скупщика на знаменитую изумрудную диадему леди Фултон. На лице молодой женщины появилось хорошо знакомое Джону упрямое выражение.

– Чего я совсем не понимаю в этой истории, так это каким образом я могла выйти замуж за подобного негодяя!

– Ну вы же были тогда совсем молоденькой дурочкой... Шла война... Реннаган возвращался на фронт после ранения. Откуда же вы могли знать, что он прохвост? Вот насчет меня у вас куда меньше оправданий – вы прекрасно знали, что я – Барон, когда наконец сказали, что любите меня!

– Ох, Джон, да ведь как раз из-за Барона...

Мэннеринг насмешливо прервал ее:

– Вижу, вижу, куда вы клоните и откуда эта внезапная тяга к семейной жизни. Все это только для того, чтобы помешать мне снова воспользоваться белой маской и вооружиться газовым пистолетом. Так или не так?

– Совершенно верно, – честно призналась Лорна. – Я уверена, что, будь мы женаты, у вас не возникало бы опасного желания играть Дон Кихота, навлекая на свою голову всякие неприятности.

– Значит, если я правильно понял, вы хотите выйти за меня замуж только для того, чтобы обеспечить мою безопасность?

– Вот именно. Только для этого.

Нежная улыбка молодой женщины явно противоречила этим словам. Джон нагнулся к ней.

– Лорна, я обещал вам больше не заниматься этим. Но позвольте мне разобраться в этой истории с бриллиантами, прошу вас.

– Еще надо, чтобы было с чем разбираться! Скорее всего, это просто несчастный случай.

– Ну, уж если вы заговорили в один голос с Линчем...

– Это голос рассудка, дорогой мой!

– Да, но вам свойственно быть безрассудной, и мне в вас это очень нравится. Послушайте, Лорна, я абсолютно уверен, что это убийство. Я все рассказал полиции, но о двух мелочах умолчал: во-первых, ла Рош-Кассель вчера в конце концов признался мне, что эти бриллианты ему не принадлежат, но клялся и божился при этом, что никто никогда не заметит их исчезновения. Поэтому-то я и думаю, что его убили.

– Понятно. А еще что?

– Кроме того, у него есть дочь.

В серых глазах мелькнули предгрозовые молнии.

– И, как нарочно, юная и прекрасная?

– Понятия не имею – ни разу ее не видел. Но, будь она хоть горбатая и колченогая, ясно одно: сейчас этой девушке необходима помощь. Ее отец рассказал мне довольно запутанную историю – как я уже говорил вам, он страшно нервничал, – из которой следует, что у них с дочерью какие-то крупные денежные осложнения. Именно поэтому ла Рош-Кассель предложил мне Звезды. И он говорил о дочери с таким трогательным волнением...

Джон замолчал.

– Ясно, – вздохнула, смирившись, Лорна. – А где мы будем искать несчастную сиротку?

Судьба, как известно, любит отважных, и, вероятно, потому она испытывала особую симпатию к Барону и частенько подшучивала над ним на свой лад. Разумеется, она не упустила случая постучать в его дверь именно в этот момент, правда, постучать весьма вежливо, ибо на сей раз судьба явилась в облике величавого и благовоспитанного Мейсона, образцового дворецкого дома Фаунтли.

Джон и Лорна привыкли к такого рода театральным эффектам и с полной невозмутимостью выслушали сообщение слуги.

– Молодая дама просит разрешения видеть мистера Мэннеринга, мисс.

Лорна полунасмешливо-полуласково улыбнулась Джону.

– Ну, что я говорила?

– А как ее зовут, Мейсон? – просто для очистки совести спросил Джон.

Слуга с тем же великолепным чувством собственного достоинства, но слегка смущенно признался:

– Прошу прощения, но я не очень хорошо разобрал ее имя, сэр!

Тут послышался быстрый перестук каблучков по плиткам холла и звонкий, властный голос проговорил:

– Я – Мари-Франсуаза де ла Рош-Кассель. Простите мое нетерпение, но что вы сделали с моим отцом?

Джон встал. Его примеру последовала и Лорна, которая, улыбаясь гостье, все-таки пробормотала сквозь зубы:

– Что-то я совсем иначе представляла себе несчастную сиротку!

2

Действительно, на первый взгляд мадемуазель де ла Рош-Кассель могла вызвать самые различные чувства, но только не жалость.

Она держалась на высоких каблуках прямо, как деревянный солдатик, и смотрела на Мэннеринга, гордо вскинув обрамленную золотистыми кудрями точеную головку. Голубое шелковое платье плотно охватывало ее стан, достойный романтической героини, но широкую юбку девушка отбрасывала с небрежной грацией профессиональной манекенщицы, позволяя разглядеть изящные нервные икры.