Новый порядок - Крижановский Артур - Страница 88

— Сохраняйте спокойствие, господа! — поднял руку президент и кивнул генералу: — Продолжайте.

— Какая-либо ошибка исключена, сэр. Все четыре основных компьютера: наш — в Омахе, ГКАС[16], компьютеры НОРАДа и информационно-аналитической системы ЦРУ — однозначно классифицируют возникшую ситуацию как ракетный удар по США, предпринятый с территории Советов, простите, России. Все четыре компьютера не могут одновременно ошибаться, сэр. Кроме того, мы имеем точные, взаимопересекающиеся данные с радарных станций дальнего и ближнего обнаружения системы НОРАД.

Генерал взглянул на часы и продолжил.

— Две минуты назад я отдал приказ противоракетной обороне уничтожить максимальное количество ракет противника.

Он еще секунду помолчал, а затем решительно продолжал.

— Мы теряем время, господин президент. Я считаю, мы должны немедленно нанести удар по России.

Президент повернулся к членам Совета, которые как завороженные смотрели на экран.

— Я прошу высказаться каждого. Лимит времени тридцать секунд. Начнем с вас, Ричард.

Клинтвуд с надеждой посмотрел на Паркинсона, единственного, казалось, кто не утратил присутствия духа.

— Господин президент! Мы являемся очевидцами какого-то фатального стечения обстоятельств. Все, что мы наблюдаем на экране, это одно из двух: либо необъяснимый с точки зрения здравой логики сбой супернадежной техники, либо, вероятнее всего, результат грандиозной мистификации. Я готов ответственно заявить, что у русских сейчас нет баллистических ракет, кроме нескольких десятков в Забайкальском ВО, демонтаж которых мы не смогли проконтролировать из-за начавшихся в России беспорядков. Система управления стратегическим ядерным оружием полностью выведена из строя, и ее восстановлением никто не занимался. По нашим данным, а я ручаюсь за их достоверность, Россия за последние полгода не изготовила ни одной баллистической ракеты. Нанесение ракетного удара по России будет роковой ошибкой, которую человечество нам не простит. У меня все.

Паркинсон сел на место и уставился на свои плотно сжатые кулаки.

— Что скажет Пентагон? — Президент испытующе посмотрел на министра обороны Корстера.

— Я полностью поддерживаю точку зрения командования СВВС. Этим коварным русским никогда нельзя доверять. Тем более что Паркинсон сам только что признал, что у русских могут быть ракеты. С этими варварами нужно покончить раз и навсегда, чтобы опасность больше никогда не исходила из этой ужасной страны.

— Вам все же не терпится устроить избиение младенцев. Что-то я не замечал у Пентагона такой храбрости лет десять назад, — не удержался от сарказма президент.

— Сэр, отдайте приказ, и вы увидите, что армия США выполнит свой долг.

— Вы же прекрасно знаете, что русским нечем защищаться от нашей увесистой дубинки.

Президент махнул рукой и предложил продолжить обсуждение. Следующим слово взял государственный секретарь Спилмэн. Как прирожденный дипломат, свои тридцать секунд он потратил на составление обтекаемых фраз и Пустопорожних предложений. В конце концов Клинтвуд раздраженно махнул рукой и усадил его на место.

Вслед за Спилмэном с кресла поднялся Питер Гарт.

— Я с ностальгией вспоминаю те старые времена, когда еще были живы Советы, а в Москве заседало Политбюро.

После столь необычного вступления Гарт скосил взгляд на таймер, который неумолимо отсчитывал время. Все непроизвольно посмотрели в ту же сторону. До конца света оставалось 7 минут 55 секунд. Гарт вымученно улыбнулся и продолжил выступление.

— Да, господа, я с ностальгией вспоминаю о тех временах, когда коммунистический монстр еще был жив. Тогда мы в любое время могли снять трубку «горячей линии» и получить необходимые разъяснения непосредственно из Кремля.

Он ткнул пальцем в сторону столика в углу зала, на полированной поверхности которого стоял один-единственный телефон. Две-три секунды он тупо смотрел в ту сторону, затем его лицо побагровело, а глаза вылезли из орбит. Остальные также повернулись в направлении, которое указывала его рука.

На телефоне горела красная лампочка вызова. Где-то под потолком щелкнул динамик и металлический голос произнес:

— Господин президент, вас вызывает Россия по «горячей линии».

Билл Клинтвуд подошел к телефону и некоторое время оцепенело смотрел на красную лампочку. Затем медленно, с опаской, словно это был не телефон, а адская машинка, снял трубку и произнес:

— У телефона президент Соединенных Штатов Билл Клинтвуд. С кем я разговариваю?

— С вами говорит Россия. — Раздался из динамика твердый мужской голос, говоривший на безупречном английском языке. — У телефона глава временного правительства России и Корпуса доброй воли.

Господин президент. У нас имеются сведения, что в США объявлена ситуация «WAR». Нам также известно, что американские радары и компьютеры засекли неизвестные воздушные цели, направляющиеся к территории США со стороны Сибири и Дальнего Востока. Я уполномочен со всей ответственностью заявить, что с территории России не была запущена ни одна баллистическая ракета. От вашего решения зависит судьба всего человечества.

Несмотря на весь трагизм сложившегося положения, голос, долетавший из-за океана, был ровным, а дикция безупречной.

— Но тогда что это все означает? Я ничего не понимаю... — честно признался президент Клинтвуд.

— Это означает только одно. Морок терпит поражение в России и надеется вашими руками уничтожить Корпус. Господин президент! У вас мало времени. Нужно успеть уничтожить систему управления ядерным оружием. Ракеты не должны покинуть своих шахт. Если Морок разделается с Россией, он поставит на колени остальной мир, в том числе и вашу страну. И еще, господин президент. Немедленно вызовите Спайка. Его инструкции помогут вам справиться с ситуацией. А теперь прощайте. Желаю вам удачи.

Динамик щелкнул, и лампочка вызова погасла.

— Эй, подождите минутку! — крикнул в трубку Клинтвуд. — Объясните толком, кто такой этот самый Морок?

Лампочка на телефоне вновь вспыхнула, и из динамика послышался другой голос, злой и грубый, от которого в зале потянуло могильной сыростью.

— Нехорошо, господин президент! Через семь минут вашу страну уничтожат русские ракеты, а вы теряете время на пустые разговоры со всякими проходимцами.

— Кто вы? — почти шепотом спросил Клинтвуд, чувствуя, как его мозг пытается взять под контроль чья-то жестокая и сильная воля.

— Ах, мы, кажется, с вами еще не знакомы. Я и есть тот самый Морок, о котором вы спрашивали. — В голосе говорящего сквозили высокомерные нотки. — Выполняйте свой долг, президент! Россия должна быть уничтожена.

— А если я этого не сделаю? — с плохо скрываемой яростью спросил президент.

— Тогда ты и твоя страна пожалеете об этом.

— Знаешь что, Морок... — почти весело сказал Клинтвуд. — Катись-ка ты к чертовой матери!

Он добавил в трубку еще пару крепких выражений и бросил ее на рычаги.

— Господи, какой же я все-таки кретин! Я же забыл узнать имя того, кто говорил первым... — Президент огорченно развел руками.

— В России его зовут Икс, господин президент. У двери стоял Спайк и дружелюбно улыбался.

— Спайк?! — радостно обернулся президент. — Энтони, дружище! Как я виноват перед тобой.

Президент наконец вспомнил, что за мысль неотвязно преследовала его всю эту трудную ночь. Как же он мог забыть о Спайке. Клинтвуд заключил в объятия смущенного Спайка и спросил:

— Ты все слышал?

— Да, сэр, — ответил Спайк и, кивнув на часы, добавил: — У нас очень мало времени.

Президент спохватился и также посмотрел на таймер. Увиденное заставило его невольно вскрикнуть от удивления. Таймер показывал время, отмеченное им перед телефонным звонком. Цифры еще несколько секунд неподвижно стояли, а затем начали свой роковой отсчет: 7 минут 50 секунд, 7 минут 49 секунд... Время остановилось на те несколько минут, которые он потратил на телефонный разговор... Но сегодня президент был готов поверить в любые чудеса.