Новый порядок - Крижановский Артур - Страница 84

— Кто это там, за председательским местом?

— Ролан Лекози — архиепископ Руанский и Главный инквизитор Франции собственной персоной.

— Из какого сундука взялось это траченное молью чучело? — прошептал Брассет.

— Из запасников Ватикана, откуда же еще. У нас в городе его никто не знает.

— Ясно, — кивнул Брассет, — а то я уж подумал, что его привезли со съемок одного из фильмов Хичкока.

Сзади кто-то недовольно шикнул, и они принялись внимательно наблюдать за ходом событий, которые того стоили.

У Франкенштейна наконец задвигались челюсти, и до зала долетел его скрипучий голос.

— Мы, Ролан Лекози, милостию божьей архиепископ Руанский и по поручению Святого Престола Инквизитор Франции, принимая во внимание, что ты, Барбара Рошто, обвиняешься нами в еретической извращенности, а именно — в ереси ведьм, приступили к следствию. Для этого мы снимали допросы со свидетелей, допрашивали тебя, Барбара Рошто, производили также другие действия, которые предписываются каноническими постановлениями. После того как мы внимательно исследовали все относящееся к этому делу и испытали тебя огнем и водой, мы окончательно убедились в том, что ты продала душу дьяволу и являешься не чем иным, как ведьмой.

Кроме того, уважаемая публика, — Инквизитор направил свои брови на собравшихся в зале ротозеев, — мы имеем также полное признание своей вины обвиняемой.

На основании вышеизложенного мы обвиняем Барбару Рошто в ереси, ведьмовстве и колдовстве и приговариваем ее к публичному сожжению на костре.

По залу прокатился рокот, публика, очевидно, была удовлетворена услышанным приговором.

— Но поскольку самим Господом милосердие вложено в наши души, мы даем обвиняемой последний шанс очистить душу перед смертью и поведать жителям города историю своих гнусных преступлений и сношений с дьяволом, дабы она послужила предостережением для других заблудших овец, погрязших в ереси и сатанизме...

— Хватит болтать, ваша честь, — раздался в зале звонкий голос.

Брассет с удивлением отметил, что этот ангельский голосок, несомненно, принадлежит обвиняемой.

— Нельзя ли покороче? Мне холодно и скучно.

Франкенштейн икнул от неожиданности, но быстро нашелся и прорычал:

— Сейчас я тебя согрею, шлюха!

Он кивнул викарию, и тот, словно колобок, на коротеньких толстых ножках подкатился к пылающей жаровне, стоящей в двух метрах от прикованной цепями красавицы. Пока викарий подготавливал орудия пыток, Инквизитор объяснил собравшимся смысл происходящего.

— Уважаемая публика! Не подлежит сомнению, что ведьмы производят свое колдовство при помощи бесов как при нанесении, так и при врачевании ран. Нет ничего удивительного, что ведьмы с помощью бесов и сами могут быть защищены от ранений при испытании каленым железом. К тому же всем известно, что дьявол может защитить ведьму от ожогов как соками различных целительных трав, так и путем помещения какого-либо предмета между раскаленным железом и телом ведьмы. Поэтому-то ведьмы меньше всего могут считаться очищенными, если они вынесут испытание раскаленным железом. Более того, если человек выдерживает такую пытку, это яснее ясного показывает его тесную связь с нечистой силой. А сейчас вы сами сможете в этом убедиться.

Франкенштейн, воодушевленный своими словесными экзерсисами, радостно хрюкнул и сделал знак викарию.

Викарий подошел к девушке и несколько секунд сладострастно глазел на нее. Затем медленно, словно извращенец в публичном доме, стащил грубое полотно с ее белоснежных плеч. Публика, особенно ее мужская половина, ахнула от восторга, увидев освободившуюся в результате действий викария великолепную высокую грудь изумительной формы.

— Козлы! — презрительно произнесла девушка и мрачно уставилась куда-то в пространство.

— Начинайте, викарий! — прорычал кадавр. — И поджарьте ее как следует.

Викарий очнулся и вытащил из жаровни огромные щипцы. Он хорошенько прицелился и приложил раскаленный добела металл к левой груди молодой ведьмы, чуть повыше розового соска.

— Сволочи! — рванулся со своего места Брассет, но старик, обнаружив неожиданную для его возраста силу, удержал его на месте.

— Довольно, — прошипел Инквизитор. Викарий поспешно прикрыл пышные формы ведьмы под вздохи недовольной публики.

— Как вы только что сами убедились, наш опыт еще раз наглядно подтвердил, что обвиняемая является ведьмой, ибо только дьявол мог ее защитить от воздействия раскаленного железа.

— А теперь, Барбара Рошто, согласна ли ты ответить на вопросы Святого суда?

— Валяйте, ваша честь. Отчего бы не повеселить этих провинциальных идиотов. — Однако было видно, что самой ей веселиться не хотелось.

— Обвиняемая! Расскажите публике, когда вы в первый раз встретились с дьяволом и каким образом он заманил вас в свои сети.

Девушка прикрыла глаза и, медленно раскачиваясь начала свой рассказ.

У окна одна сидела я, голову понуря.

С неба тяжким зноем парило. Приближалась буря

В красной дымке солнце плавало огненной луною

Он — нежданный, он — негаданный тихо встал за мною.

Он шепнул мне: "Поддень близится; выйдем на дорогу.

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.

В этот час мы, духи вольные, по Земле блуждаем,

Потешаемся над истиной и над светлым раем.

Ведьма о чем-то ненадолго задумалась, а затем продолжила декламировать заунывным печальным голосом.

Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу;

В этот час уходят ангелы поклоняться Богу,

В этот час бесовским воинствам власть дана такая,

Что трепещут думы праведных у преддверья рая.

— Все слышали? — Инквизитор поднял свой кривой палец вверх и грозно уставился на публику. — Но вы не должны пугаться, — самодовольно произнес кадавр, решив успокоить паству. — Святая церковь и инквизиция защитят вас от происков дьявола. Кстати, обвиняемая, опишите нам, как выглядит сатана.

Господень ангел тих и ясен,

На нем горит блаженства луч,

Но гордый демон так прекрасен,

Так лучезарен и могуч!

Лицо девушки приняло мечтательное выражение, и она ушла в себя, надолго замолчав.

— Ну же, обвиняемая! Почему вы замолчали? — прохрипел Франкенштейн. — Мы не имеем ничего против стихотворной формы изложения, но нельзя ли поподробнее?

Девушка вздрогнула и продолжила:

Он ясен был лицом и величав

Спокойством черт приветливых и чистых...

— Расскажите, как он был одет, — прокаркал сидящий слева от Франкенштейна монах. Брассет отметил про себя, что священник, похоже, в последний раз пользовался своим речевым аппаратом лет двадцать назад, и тот успел основательно заржаветь.

Из кармазина с золотою ниткой

Камзол в обтяжку, на плечах накидка,

На шляпе петушиное перо

А сбоку шпага с выгнутым эфесом.

Брассет улыбнулся и, обернувшись к старику, прошептал:

— У меня сложилось такое впечатление, что весь сегодняшний день мы полностью посвятили поэзии. Неужто они не понимают, что девушка водит их за нос?

— Вам приходилось участвовать в шабашах? — задал свой очередной вопрос Инквизитор.

— Конечно, множество раз. Это были премиленькие вечеринки, — усмехнулась молодая ведьма.

— Как вы на них добирались?

— На помеле, а как же еще, старый ты болван. Книжки надо читать!

В зале раздались смешки, но покрывшийся бурыми пятнами Инквизитор постучал по столу, и в зале установилась тишина.

— Расскажите об этом поподробнее.

— Хорошо, я дам несколько дельных советов тем, кто пожелает ими воспользоваться. Начнем с процедуры подготовки к шабашу. Дамы, желающие принять в нем участие, должны натереться особой мазью.

— Каковы свойства и состав этой мази? — проскрипел обладатель ржавого голоса.

— Ведьмы вначале кипятят некрещеного младенца в медной посудине, вытопившийся жир сливают и хранят в укромном месте, пока в нем не возникнет необходимость. На этом жире и составляется волшебная шабашная мазь.