Новый порядок - Крижановский Артур - Страница 36

У входа в больницу нас ожидал сам главврач. Он одарил меня таким же взглядом и молча провел в палату. Все шестеро действительно были живы и здоровы. Здоровы настолько, насколько может быть здоров годовалый ребенок.

Алексей, они превратились в сущих младенцев!

Вдоволь насладившись недоумением, написанным на лице друга, Ураев с трудом справился с приступом смеха и продолжил.

— Нет, нет... Они по-прежнему оставались двухметровыми верзилами, именно поэтому со стороны все выглядело чертовски забавно. Представь себе, взрослые мужчины, а ведут себя как малые дети: пускают слюни, сучат «ножками» и «ручками» и так далее. Словарный запас крайне скуден: «мама», «папа» и «дай-дай».

Романцев представил себе весь комизм этой сцены и весело расхохотался.

— Забавно, да? — переспросил Ураев. — А мне тогда было не до смеха. Я мысленно распрощался с четвертью миллиона и теми деньгами, которые причитаются Бюро за эту, в кавычках, услугу. Я уже прикинул, что правильно поступлю, если отдам эти деньги семьям моих парней в качестве компенсации за причиненный им ущерб.

— Что сказал врач?

— А что он мог сказать? — пожал плечами Ураев. — Да, он сказал кое-что. Например, что никогда не слышал, чтобы шестеро взрослых людей превратились в годовалых младенцев. Я признался, что и мне не приходилось о таком слышать. Когда я спросил у него, что же мне делать, он ответил — желательно, чтобы вы побыстрее убрались отсюда. Вместе со своими младенцами. Он был чертовски напуган, хотя сомневаюсь, что в большей степени, чем мой приятель. Самый бледный вид в этой компании, естественно, имел я.

Тот, кто звонил в Бюро, оказался прав. Парни действительно пришли в себя. Они опять превратились в нормальных людей. Но, — Ураев поднял вверх указательный палец, — они не могли вспомнить ни Романова, ни эту чертову поездку. Другими словами, трое суток было вычеркнуто из жизни.

— Временная потеря памяти, — авторитетно заявил Романцев. — Локальное амнестическое явление, связанное с повреждением...

Романцев запнулся, и его рука непроизвольно потянулась к затылку.

— Ну что, умник? Продолжай. Что же ты замолчал? — улыбнулся Ураев. — Ты выпустил из виду одну деталь. Все эти «чудеса» произошли с моими парнями после того, как они проехались в одном вагоне с человеком, который хотел «побыть один».

— Очевидно, они держались слишком близко к Романову, и его терпению пришел конец. Он был явно не в духе, вот твои люди и попались под горячую руку. Послушай, откуда у этого человека такие способности?

— Это семечки, — махнул рукой Ураев. — Детский фокус. Он еще и не такое способен проделывать, но сейчас речь не об этом. Продолжу свой рассказ. Вся эта история мне чертовски не понравилась. Не люблю, когда со мной или моими людьми поступают подобным образом. Я твердо решил разобраться в случившемся. Но тут как раз начались неприятности у одного моего клиента, и я вернулся к этому делу только спустя две недели. Настроение было неважное, и у меня чесались руки сорвать на ком-либо накопившуюся злость. Я решил вплотную заняться этим чертовым Центром, разыскать его руководителей и задать им парочку неприятных вопросов. Не откладывая в долгий ящик, я занялся раскопками. На это дело я задействовал всех своих штатных сотрудников, а сам отправился в Клайпеду...

— Одну минуту, Феликс, — перебил своего друга Романцев. — Доскажешь свою историю позже, а сейчас взгляни на экран.

Стоун взял след.

10

Оперативное время — десять часов пятьдесят минут. Романцев собрал листы в аккуратную стопку и отключил принтер. Затем он толкнул в бок Ураева:

— Феликс, взгляни на это.

Документ, который держал в руках Романцев, был составлен на английском языке. Надпись на титульном листе гласила:

МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ США

Совершенно секретно.

Хранить в шести экземплярах.

ФЕДЕРАЛЬНАЯ ПРОГРАММА ИССЛЕДОВАНИЙ В ОБЛАСТИ ИЗУЧЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО МОЗГА

1990-1999

— Странно, — задумчиво произнес Ураев. — Какое отношение к этим вопросам имеет Пентагон?

— Внимательно прочти, — попросил Романцев. — Это очень важно. А я тем временем извлеку на свет божий еще один документ.

Спустя четверть часа Ураев закончил чтение и отложил листы в сторону.

— Ну что? — спросил Романцев. — Теперь ты понял, почему эти исследования курирует Пентагон?

Ураев озадаченно посмотрел на Романцева:

— Где ты раздобыл этот документ?

— Купил в ближайшей букинистической лавке, — буркнул Романцев. — Черт возьми, Феликс, не задавай глупых вопросов. Он прошел по линии С-2, прямиком от американцев. Запрос я выдал примерно восемь часов назад. Мне было известно, что текущее десятилетие в США объявлено десятилетием изучения человеческого мозга. Собственно, здесь нет никакого секрета. Об этом сообщалось в средствах массовой информации. Знаешь, что я подумал первым делом, когда ознакомился с отчетами в бункере Стоуна? Что гибель двух групп — это дело рук зомби. Хотя термин «зомби» может оказаться не вполне исчерпывающим, но заменить нам пока его нечем, так что придется им дальше пользоваться. Что скажешь, Феликс?

— Ты недалек от истины, — подтвердил Ураев. — Так оно и есть. Там поработали зомби.

— Я решил копнуть поглубже в этом направлении, — продолжил мысль Романцев, — и выдал Стоуну запрос на сведения о всех программах, относящихся к области изучения мозга и человеческой психики. Как видишь, Стоун удовлетворил мое любопытство. Не знаю, как ему удалось раздобыть этот документ, сейчас меня интересует другое. Как ты считаешь, это подлинник или искусная подделка?

— Подлинник, — не задумываясь, ответил Ураев. — Эти сведения совпадают с теми данными, которыми располагает Корпорация.

— Согласен, — кивнул Романцев. — У меня есть косвенные доказательства, что Стоун не подсунул нам липу. Вот они.

Романцев помахал в воздухе зажатой в руке пачкой листов.

— До настоящего времени мы получали достоверные данные, за исключением вот этого документа.

— Что это за бумаги? — спросил Ураев.

— Отечественная программа исследований, почти точная копия американской. Составлена в конце восьмидесятых и охватывает период с девяностого по девяносто девятый плюс прогноз до две тысячи пятого года. В то время никто и предположить не мог, что Советский Союз рухнет. Дважды — в девяносто третьем и девяносто четвертом годах — в документ вносились коррективы, учитывающие эту реальность. Есть еще один документ. Он составлен незадолго до начала операции и хранится в памяти компьютера. Среди ученых, занимающихся открытыми исследованиями в области изучения человеческой психики, провели своеобразное анкетирование. Их попросили ответить на ряд вопросов о перспективах изучения мозга и возможном практическом применении полученных результатов в различных сферах человеческой деятельности. Вопросник был составлен таким образом, чтобы ученые не могли догадаться об истинных намерениях его составителей. Всего удалось опросить две с половиной сотни ученых, специализирующихся в этой области исследований, затем наши братья-аналитики попытались свести эти данные в единое целое, и таким образом на свет божий появился этот документ.

— Что это нам дает? — спросил Ураев.

— Возможность для сравнений и пищу для ума. Для начата сравним обе программы, американскую и советскую, позже ее стати называть российской. Раздел, посвященный разработке психотропного оружия.

Романцев взял документ и нашел нужное место.

— Смотри, — кивком пригласил он Ураева. — В американской программе все это расписано самым подробным образом. Основные направления: технологическое и биохимическое. К первому относятся СВЧ-оружие, различного рода психотропные генераторы и инфразвуковое оружие. Названия лабораторий и научно-исследовательских центров, параметры и качественные характеристики экспериментальных образцов и установок, источники финансирования и даты окончания работ — все это можно найти в документе. Например, вот этот любопытный прибор...