Самый серьезный шаг - Детли Элис - Страница 9

— Теперь ложись, — сказал он и закутал ее в одеяло с такой заботой, как если бы на ее месте лежала Лори, и Мэгги неожиданно ощутила чувство острой обиды. Ей хотелось, чтобы Люк относился к ней не как к ребенку, а видел в ней то, чем она действительно являлась, — живую, дышащую, теплую женщину из плоти и крови.

Она приоткрыла губы, собираясь поблагодарить Люка, и неожиданно увидела, что его взгляд остановился на них, глаза потемнели, на лице появилось задумчивое выражение, и он тряхнул головой, как будто отгоняя непрошеные мысли.

— Закрой глаза, — тихо сказал Люк, и она послушно опустила ресницы.

Если бы действие происходило в книге или в кино, то мужчина сейчас поцеловал бы ее. Сначала нежно, может быть, даже в лоб. А потом издал бы негромкий нетерпеливый стон, и его губы нашли бы ее шею, потом двинулись бы наверх… неумолимо приближаясь к ее рту…

Его голос прозвучал издалека, а сам он превратился всего лишь в темную тень, смутно вырисовывающуюся в дверном проеме.

— Спокойной ночи, Мэгги, — сказал Люк с какой-то странной интонацией и, выключив верхний свет, выскользнул из комнаты.

Глава 3

Когда Мэгги проснулась, было ясное солнечное утро. Голова у нее раскалывалась, в комнате пахло кофе, а одетый с восхитительной небрежностью в самые выцветшие джинсы, которые она могла вообразить, Люк отдергивал оконные занавески. Она закрыла глаза, не зная, что причиняло ей большее беспокойство, — свет или обтянутые материей великолепные ягодицы мужчины.

Вот уж ему-то действительно не следует одевать такие тесные джинсы, подумала девушка.

Шторы раздвинулись еще шире, и проникающий под ресницы слепящий свет заставил ее простонать:

— Ох! Задерни их, Люк, пожалуйста.

— Нет, — безжалостно ответил он.

Мэгги залезла было с головой под пуховое одеяло, но его бесцеремонно сдернули с нее, и она встретилась взглядом с парой насмешливых серых глаз.

— Я чувствую себя ужасно, — пожаловалась Мэгги, расстроившись, что на ней надета эта ужасная пижама, а не что-либо более соблазнительное.

— Ты и выглядишь ужасно.

— Спасибо за комплимент, Люк.

— Не стоит благодарности. — На его губах появилась тень улыбки.

— При твоей вежливости тебе надо было стать дипломатом, — недовольно заметила она.

На этот раз Люк улыбнулся уже по-настоящему.

— Пей свой кофе, — не допускающим возражений тоном приказал он, указав на чашку, стоящую на тумбочке возле постели, подошел к окну и, устроившись на подоконнике, начал разглядывать открывающийся перед ним вид.

Сев на кровати, Мэгги откинула назад лезшие в глаза волосы и отхлебнула глоток кофе.

— Скажи мне, — с любопытством спросила она, — ты всегда всем приказываешь?

— Боюсь, что только тебе одной. — Он повернулся, глаза его сверкнули. — Я командовал тобой, когда ты была еще совсем маленькая, и, кажется, это вошло в привычку. А в чем дело? Тебе это не нравится?

Вся беда как раз была в том, что ей это нравилось.

— Не очень, — солгала она.

— Упрямица, — с шутливым упреком сказал он и, прикрыв глаза, лениво, как кот, потянулся, Мэгги поймала себя на том, что исподтишка наблюдает за ним, завороженная игрой мышц, вызванной этим несложным движением. Его живот был совершенно плоским, узкие бедра опоясывал кожаный ремень, и все же они казались такими длинными, такими мощными!

Если представить их…

Нет. Она не собирается представить себе ничего подобного. Даже без всяких эротических фантазий Мэгги чувствовала сухость во рту, сердце стучало как отбойный молоток. И как она была не права, когда пожалела о том, что ее ночная одежда недостаточно сексуальна. Теперь она возблагодарила Бога за слишком большие по размеру и непривлекательные на вид пижамы, которые носила. Они многое скрывали.

По крайней мере, он остается в полном неведении, что сейчас девушка ощущала медленное, но неуклонное пробуждение сексуального чувства. Ее груди набухли и стали тяжелыми, твердые соски, казалось, распирали толстый материал пижамы. Она испытывала тянущую тупую и одновременно сладкую боль внизу живота.

Щеки Мэгги вспыхнули. Она понимала, что ее мысли вырвались из-под контроля, но не могла не думать о том, что будет, если сильные пальцы Люка начнут ласкать и гладить ее там, в месте сосредоточения этой боли, чтобы та сменилась на… на…

Окончательно смутившись, она отхлебнула слишком большой глоток кофе, обожгла себе рот и только тогда заметила сузившиеся глаза, взгляд которых был устремлен на пышную полноту ее груди. Затем он резко поднялся, и Мэгги внезапно поняла, что не должна сейчас позволять ему уйти. Поэтому она улыбнулась как можно лучезарнее и с облегчением заметила, как непроизвольно расслабились его до этого напряженные плечи.

— Чем ты собираешься сегодня заняться? — Мэгги постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более непринужденно и по-деловому.

Люк медлил с ответом. Странно, подумала Мэгги. Раньше она никогда не видела его неуверенным. Наконец его решение созрело.

— Мы кое-куда поедем.

— Ты и Лори?

Он покачал головой.

— Нет. Я и ты.

— Я и ты? Поедем? — Фантазия Мэгги грозила разыграться до невообразимых пределов. — Куда?

Он улыбнулся ей своей ленивой улыбкой, и девушке показалось, что в душе ее заиграл целый скрипичный оркестр.

— Разве ты забыла, какой завтра день? — поддразнил ее Люк.

— Конечно, не забыла. Только и жду, что мне подарит Санта-Клаус!

— Поэтому мне надо съездить за рождественскими подарками, и я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— А как же Лори?

— Оставлю ее с матерью. Я еще ничего не купил ей и хочу, чтобы это стало сюрпризом. — Он печально улыбнулся. — В довершение ко всему Лори просто нельзя брать в отделы игрушек, она ведет себя там невозможно!

— Но она ведь еще совсем маленькая, Люк!

— И потом, мне нужен твой совет, что купить матери. Ты знаешь, что ей может понравиться. — Он пристально посмотрел на нее. — И если ты будешь вести себя очень хорошо, я даже пообедаю с тобой.

Сердце Мэгги подпрыгнуло, как лосось, идущий на нерест вверх по перекату.

— А если ты тоже будешь вести себя очень хорошо, я, так и быть, соглашусь разделить с тобой обед!

— Ты сможешь собраться за полчаса?

— Конечно, смогу. — Она помолчала, потом вздохнула. Некоторые вещи бывает трудно высказать, но делать это все же приходится… — Люк…

— Не надо, Мэгги. — Он покачал головой. — Если ты насчет вчерашнего…

— Да. Я только хотела сказать тебе, что…

— В этом нет никакой необходимости, — перебил он. — Забудем об этом. — На его лице появилось хмурое выражение. — Не думаю, что твоему дружку придет в голову повторить попытку.

— Он мне не дружок. — Девушка помолчала и добавила: — Во всяком случае, больше не дружок.

— Рад слышать, — ответил Люк, и зажегшийся в его глазах опасный огонек заставил Мэгги продолжить:

— Люк!

— Что еще?

— Люк, ты не собираешься… — Ее глаза округлились. — Не собираешься…

Он нахмурился.

— Не собираюсь что?

— Надавать ему или чего-нибудь в этом роде, — хрипло прошептала она.

— Надавать ему? — Люк закинул голову и громко рассмеялся. — Ей-богу, Мэгги, у тебя необыкновенно живое воображение. Разумеется, я не буду его бить! Если я его ударю, от него мокрое место останется. — Внезапно он помрачнел. — Нет, на первый раз я просто позвонил ему и дал несколько советов на будущее.

Мэгги поежилась. Судя по прозвучавшей в его голосе враждебной нотке, ей ни за что на свете не хотелось бы в это утро побывать на месте Гика Теннера.

Люк открыл дверь.

— Оставляю тебя, чтобы ты смогла переодеться. Поспеши.

Она спустилась в столовую ровно через двадцать минут и обнаружила сидящую на высоком детском стульчике Лори, весь нагрудник которой был заляпан чем-то напоминающим земляничный йогурт. Перед ней сидел Люк, который макал вырезанных из поджаренного хлеба солдатиков в сваренное всмятку яйцо и передавал их дочери. Некоторые солдатики, вероятно, все же попадали ей в рот, но большинство из них валялось на полу.