Ангарский Сокол - Хван Дмитрий Иванович - Страница 8

Люди сидели, раскрыв рты.

— Долго же мы сидим на Ангаре! — воскликнул в полной тишине Саляев.

— Какая Русия? Что ещё за ханьцы? Почему Красноярск? — посыпались на Матусевича вопросы.

— Думаю, стоит распорядиться насчёт горячего, — предложил Соколов, — разговор будет долгим.

Сержант Васин, сидевший на лавке у двери, приоткрыл дверь и негромко передал караульному приказ Соколова. Матусевич также попросил покормить его людей, которые пока были размещены на втором этаже одного из бараков.

— Пороги скоро, воевода! — крикнул, приложив рупором ладонь, рыжий кормчий, здоровенный детина, енисейскому воеводе, что стоял на носу головного струга.

Беклемишев решил сам возглавить поход к ангарским людишкам, дабы воочию убедиться в том, о чём в Енисейске уже давно ходили легенды. Будто бы каменные крепости на реке стоят, пушки во множестве, кои стреляют такими ядрами, от которых спасения нет никакого. Да и струг разом перевернуть может такое ядро.

«Пороги. Значит, ещё несколько дней пути», — подумал Василий Михайлович. Через некоторое время над рекой поплыли медные звуки набата, кто-то впереди бил тревогу.

— Осип, никак по нам тревогу бьют? — удивился воевода.

Сотник, вглядываясь в берега, пожал плечами:

— Вона, ежели кто с берега нас узрит да вскорости до своего стана доберётся, то…

— Погоди-ко, нешто не ты мне баял, что ангарцы токмо опосля порогов стоят? — сдвинул брови воевода.

— Так и есть, на то крест истинный даю! — воскликнул, перекрестившись, Осип. — Прежде ещё с воеводой Андреем к ним ходили, токмо наш струг и уцелел, остальные казачки сгинули без следа!

— Так отчего же я вижу крепостицу до оных! — Беклемишев указал сотнику на виднеющийся впереди остров посередь реки, коих енисейцы за время пути по реке навидались вдоволь.

Однако, в отличие от других, пустынных, песчаных или густо поросших лесом, на этом виднелось строение правильной формы, спереди лесами обложенное, дабы обкладку стен камнем вести. Подойдя ближе, енисейцы заметили и два бастиона по берегам реки, левый дальний от них был белого цвета, правый же и ближний к стругам — ещё земляной и обложен деревом, каменьем начали обкладывать лишь подошву укрепления. Однако и на бастионе, и в крепостице виднелись широкие бойницы для ведения пушечного огня.

Подходя к острову всё ближе, Беклемишев никак не мог увидеть ни одного человека. Вдруг крепость ожила, гулко бухнув одной из своих пушек и положив ядро точно по курсу енисейских стругов.

— Правь к берегу, Хват! — закричал воевода кормчему.

Струги стали забирать вправо к берегу, где стояла густая берёзовая роща и было подходящее место для того, чтобы перекинуть сходни. Только мостки коснулись берега, как из рощи появились люди с ружьями на изготовку. Много людей. У некоторых были странные мушкеты — тонкие и короткие, но и они смотрелись столь грозно, что Беклемишев, не испытывая терпения незнакомцев, громко сказал им:

— Я — Беклемишев, Василь Михайлович, воевода с Енисейска, надобно мне с вашим… головой разговор повесть!

— Я — Петренко Ярослав, майор здешней крепости. Князь наш, Соколов Вячеслав Андреевич, не в этом городке находится. Тебя, воевода, и людей твоих, не более двух, к нему доставят на разговор, — ответил ему высокий воин, стоящий впереди всех.

— А что с моими людишками будет? — озадаченно спросил воевода.

— А ничего с ними не случится, побудут здесь, пока вы не вернётесь, — твёрдо уверил Петренко Беклемишева.

Тот понял, что всех их к городку не подпустят. Что же, верный ход. Воевода взял с собой лишь своего сотника Осипа и пошёл за майором. Василия Михайловича провели по берегу реки, мимо бастиона, с которого на него внимательно смотрели с десяток вооружённых мушкетами воинов в одинаковых серо-зелёных кафтанах. Миновав бастион, майор направился к воротам городка, обнесённого частоколом и с несколькими башенками, смотревшимися довольно грозно, сложенный же неподалёку от них кирпич говорил о том, что и они будут обнесены камнем. Серьёзно укрепляются ангарцы!

У ворот Ярослав несколько замедлил шаг, и из раскрывшихся перед ними створок вышел отряд человек в двадцать, одетый всё в те же серо-зелёные кафтаны, правда, не все. Причём эти воины были местными туземцами и, что самое удивительное, у всех на плече был мушкет! Это сильно поразило Беклемишева — туземцы запросто служат в войске у ангарцев, и каждому полагается мушкет, причём не устаревший какой-нибудь, как в его остроге, а явно новый, да ещё и неизвестной ему прежде конструкции. Осип и вовсе, открыв рот, смотрел на этот отряд, скрывшийся за поворотом. На воротах стояли караульные солдаты, которые бодро отдали честь майору.

Беклемишев оглядел городок изнутри: несколько домов, причём два из них о двух этажах, часовенка, кузня, загоны для птиц и скота, небольшие огороды, склады. Тут пришёл черёд уже Василию открыть рот — все оконные проёмы в домах посёлка были закрыты не бычьим пузырём и не слюдой, не промасленной тряпицей, не деревянным волоком, а стеклом! Причём стекло это было прозрачным и с аршин высотой, а маленькие, в пару пядей, были даже в оконцах овина. Крыши домов покрыты червонной черепицей, какую Беклемишев видел лишь в Москве, когда его вызвали из Касимова к царю на воеводскую службу. И тут же Василий одёрнул себя: не расслабляйся, мол, воевода, на службе, чай!

— Ярослав, а как называется городок ваш? — спросил Беклемишев майора.

— Владиангарск, — коротко ответил тот, принимая мостки с баркаса.

Воевода всё смотрел на городок, где между домами деловито сновал народ. Василию показалось, что одного из жителей, вон того, рыжего, он уже где-то видел. Однако вспомнить не смог, а тем временем майор жестом руки пригласил его на борт баркаса. Точно такой же приближался к городку из островной крепости, набитый всё теми же мушкетёрами.

«Да сколько же тут воинов?» — удивлялся воевода Енисейска.

Вечерело, над Ангарой низко летали птицы, прихватывая звеневшую в прохладном воздухе мошкару. Пахло свежестью, как бывало перед грозой. Василий глянул на небо — так и есть, будет вскорости, окаянная! Проплывая мимо всё ещё расстраивающегося посёлка переселенцев из Литвы в устье Илима, Василий заметил обработанные участки земли на прибрежных лугах, уходящие дальше от берега.

«И всё-таки крепки ангарцы на реке, зело крепки. Не выбить их отседа без войска с пушечным боем. Эх, почто мне такая службишка досталась? Царь дюже осерчает за вести нерадостные да за нерадивость мою, как с ними сладить?» — горевал Беклемишев.

— Будете наш чай пить, Василий Михайлович? — Петренко отвлёк воеводу, погруженного в свои мысли.

— Да, благодарствую, Ярослав, — машинально ответил Василий.

Майор достал из своей котомки блестящий металлический цилиндр, отвинтил с него крышку, нажал на красный колпачок, тут же из цилиндра полилась горячая жидкость. Исходящий из кружек пряный аромат трав и мёда приятно щекотал ноздри, а сам чай расслаблял и успокаивал.

— Вскорости гроза учнётся, Ярослав. — Беклемишев показал на тёмное небо.

— Ничего, Василий Михайлович, до Шаманского порога успеем, а там зимовье у нас стоит.

— А долго ли путь держать до князя вашего, Вячеслава Андреевича? — спросил воевода.

— С неделю, а то и более, — огорчил собеседника майор.

Миновав в районе, что звался в покинутой ангарцами действительности Братским, первые два порога по реке, третий пришлось обходить по берегу, причём баркас ушёл обратно, а их встретил уже другой кораблик. У огромного холма на излучине реки бот стал принимать влево, а впереди показалась ещё одна крепость на острове.

— Вона там нас и постреляли, — яростно зашептал Осип воеводе.

Василий понял, что бот специально ушёл к тому берегу, дабы показать енисейцам и крепость, и каменный острог во всей красе. При прохождении баркаса в протоке между берегом и островом воздух разорвался слитым рёвом и гулом — пушки острога и крепости выстрелили в унисон, приветствуя воеводу, как пояснил Петренко.