Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 1. Стихотворения

Жуковский Василий Андреевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 1. Стихотворения - Жуковский Василий Андреевич - Страница 57

Изменить размер шрифта:

Ареопагу *

О мой Ареопаг священный,

С моею музою смиренной

Я преклоняюсь пред тобой!

Публичный обвинитель твой,

Малютка Батюшков, гигант по дарованью,

Уж суд твой моему «Посланью»

В парнасский протокол вписал

За скрепой Аполлона,

И я к подножию божественного трона

С повинной головой предстал,

С поправками «Посланья»

И парой слов для оправданья!

Прошу, да пред него и Аристарх-певец

С своею критикой предстанет,

И да небесный Феб, по Пинду наш отец,

На наше прение негневным взором взглянет!

За что ж о плане ты, мой грозный судия,

Ни слова не сказал? О, страшное молчанье!

Им муза робкая оглушена моя!

И ей теперь мое «Посланье»

Уродом кажется под маской красоты!

Злодей! молчанием сказал мне больше ты

Один, чем критиков крикливое собранье

Разбора строгого шумящею грозой!

Но так и быть, перед тобой

Все тайные ошибки!

О чем молчишь — о том и я хочу молчать!..

Чтоб безошибочно, мой милый друг, писать,

На то талант твой нужен гибкий!

Дерзнет ли свой листок он в тот вплести венец?

Ужасный стих! так ты воскликнул, мой певец!

И музы все с тобой согласны!

Да я и сам кричу, наморщившись: ужасный!

Вотще жую перо, вотще молюсь богам,

Чтоб от сего стиха очистили «Посланье»!

Напрасное пера невинного жеванье,

Напрасные мольбы! — поправь его ты сам!

Не можешь? Пусть живет векам на посмеянье!

Кто славы твоея опишет красоту!

Ты прав: опишет— вздор, написанный водою,

А твоея— урод! Готов одной чертою

Убить сей стих! Но, друг! смиренную чету

Двух добрых рифм кто разлучить решится?

Да, может быть, моя поправка пригодится?..

Кто славных дел твоих постигнет красоту?—

Не лучше ли? Прими ж, мой друг, сию поправку,

А прежний вздорный стих в отставку.

Что далее?.. Увы! я слышу не впервой,

Что стих: Дробила над главой

Земных народов брань,и что ж еще: державы! —

Смешной и темный стих! Быть может, бес лукавый,

Моих баллад герой,

Сшутил таким стихом коварно надо мной.

Над искусителем себя мы позабавим

Балладой новою, а стих хоть так поправим:

Ниспровергала, враг земных народов, брань!..

Нет! выше бурь венца…Ты здесь, мой друг, в сомненье;

Но бури жизниесть для всякого певца

Не запрещенное от Феба выраженье!

А бури жизни,друг, чем лучше бурь венца?

Итак, сомнение приняв за одобренье,

Я с бурями венцаотважно остаюсь —

Вверяясь твоему сомненью,

Спокойно на брегу с моей подругой ленью

Сижу и бурям критики смеюсь.

Другой же стих — твоя, а не моя погрешность;

Затмила, кажется, рассудок твой поспешность:

Ведь невнимательных царей

В Посланье нет! лишь ты, по милости своей,

Был невнимательный читатель;

А может быть, и то, что мой переписатель

Царей не отделил

От их народов запятою

И так одной пера чертою

Земной порядок помутил.

Итак — здесь виноват не я, а запятая,

И критика твоя косая. —

Под наклонившихся престолов царских сень

Народы ликовать стекалися толпами.

По мненью твоему, туман.

Прости! но с критикой твоей я не согласен,

И в этих двух стихах смысл, кажется мне, ясен!

Зато другие два, как шумный барабан,

Рассудку чуждые, лишь только над ушами

Господствуют: мой трон у галлов над главами,

Разгрянувшись…

Своими страшными кусками

Подобен сухарю и так же сух, как он.

Словечко вспыхнулмне своею быстротою

Понравилось — винюсь, смиряясь пред тобою;

И робкою пишу рукою:

Вспылал, разверзнувшись как гибельный волкан.

Но чем же странен великан,

С развалин пламенных ужасными очами

Сверкающий на бледный свет? —

Тут, право, милый друг, карикатуры нет!

Вот ты б, малютка, был карикатура,

Когда бы мелкая твоя фигура

Задумала с развалин встать

И на вселенну посверкать.

А тень огромная свирепого тирана…

Нет… Я горой за великана!

Зато, мой друг, при сих забавных трех стихах

Пред критикой твоей бросаю лирой в прах

И рад хоть казачка плясать над их могилой:

Там все…

И вот как этот вздор поправил Феб мой хилый:

Там все — и весь, и град, и храм — взывало: брань!

Все, раболепствуя мечтам тирана, дань

К его ужасному престолу приносило…

Поправка — но вопрос, удачна ли она?

И мздой свою постель страданье выкупало!

Конечно, здесь твой вкус надменный испугало

Словечко бедное: постель?Постель бедна

Для пышности стихов — не спорю я нимало;

Но если муза скажет нам:

И мздой свой бедный одр страданье выкупало,—

Такой стишок ее понравится ль ушам?

Как быть! но мой припев: поправь, как хочешь, сам!

И дай вздохнуть моей ты лени —

Тем боле, что твои совсем некстати пени

За этот добрый стих, в котором смысла нет;

И юность их была, как на могиле цвет!

Здесь свежесть юная и блеск цветочка милый

Противоположе́н унынию могилы;

На гробе расцветя, цветок своей красой

Нам о ничтожности сильней напоминает;

Не украшает он, а только обнажает

Пред нами ужас гробовой.

И гроба гость, цветок — симво́л для нас унылый,

Что все живет здесь миг, и для одной могилы…

И хитростью…

Мой друг, я не коснусь до первых двух стихов!

В них вся политика видна Наполеона!

И всем известно нам, что, неизбежный ков

Измены, хитрости расставивши близ трона,

Лишь только добивалего громами он.

Не будь Наполеон —

Разбитый гро́мамиохотно я б поставил!

Последние ж стихи смиренно я поправил,

А может быть, еще поправкой и добил:

По ним свободы враг отважною стопою

За всемогуществом шагал от боя к бою!

Что скажешь? угодил? —

А следующий стих, на ратей переходы

Служа́щий рифмою, я так переменил:

Спешащих раздробить еще престол свободы.

Еще трем карачун; их смуглый мой зоил (Воейков)

На смерть приговорил:

И вслед ему всяк час за ратью рать летела—

И по следам егона место: вслед всяк час

Поставить рожица мне смуглая велела!

И я исполнил сей приказ!

Уж указуешь путь державною рукой—

Приказано писать: Уж отверзаешь путь.

Перед тобой весь мир— писать: перед тобою

Мир — весьже зачеркнуть…

Еще на многие стихи он покосился,

Да я не согласился.