Свидание с тенью - Боуман Жанна - Страница 24

Думаю, ты отправилась в Голливуд, обратилась к специалисту по моде и косметике и попросила его изменить твой внешний облик. Одновременно с этим ты начала учиться. Брала уроки дикции, посещала различные лекции и курсы, где обучали навыкам писательской профессии. Но научиться писать ты так и не смогла.

Сердито блеснувшие глаза поведали Линн, что она попала в самую точку.

— К тому времени, — усмехнувшись, гнула свое Линн, — напечатанная книга принесла этому человеку немало денег. В одной из статей ты прочла, что он строит шале на этом озере, и поспешила купить здесь домик. Скажи, пожалуйста, почему ты решила, что этот человек будет дожидаться тебя?

Нора презрительно усмехнулась:

— Я знаю повадки мужчин. Их нетрудно изучить, когда стоишь по другую сторону стойки бара. Я была уверена, что ни одна из тех, с кем он встречался, не сумеет привести его к алтарю. Я до сих пор в этом уверена. И тебе он не достанется. Слишком ты гордая. — Она помолчала. — Продолжай, Приятно послушать о себе.

Линн задумчиво посмотрела на нее:

— Тебе никогда не приходилось видеть сразу столько денег, как в день получения страховки. Ты не верила, что сможешь так быстро их потратить. К тому же ты считала, что цена, указанная на ярлыке, всегда точно определяет истинную ценность вещи. Взять хотя бы обстановку в твоем доме.

— Интересно, чем она тебе не нравится? Знала бы, во сколько она мне обошлась…

У Линн не было времени и желания пускаться в объяснения, и она продолжала:

— И вот однажды ты поняла, что денег осталось не так уж много. Тогда ты перевела свою профсоюзную карточку в тот район, где теперь проживала, и устроилась на работу. Ты сама выбрала работу в кафетерии здания, где размещались редакции газет, надеясь через услышанные разговоры побольше узнать о мире, в котором живет этот человек. Теперь наступает моя очередь. За что ты так меня ненавидишь?

Линн Дин помолчала мгновение, а затем с горечью ответила:

— Ты меня просто не замечала. Все так носились с тобой, считали прямо-таки газетной звездой. Мне хотелось подружиться с тобой, но ты на меня даже ни разу не взглянула.

— Извини. Правда, извини меня. Но тогда у меня была страшно напряженная работа.

— А однажды вечером ты оставила мне доллар на чай.

— Серьезно? — Линн искренне удивилась, поскольку в кафетерии давать чаевые не было принято. Тут она рассмеялась: — Теперь вспомнила! Только это были не чаевые. Долларовую бумажку я оставила по ошибке. Приготовила ее, чтобы заплатить таксисту на обратном пути домой. Он решил, что я свихнулась, поскольку мне пришлось выписать чек.

— Ладно, продолжай, — несколько смягчилась Линн Дин.

— Не могу. Теперь твоя очередь. Хочу услышать от тебя о «кадиллаке» и о найденном бумажнике.

— Ты, кажется, решила, будто я его украла. Но я его нашла. Ты выронила бумажник на диванчик. На тот диванчик в форме полумесяца в углу кафетерия. Денег там было немного, и я оставила его себе. Почему — теперь и сама не знаю. У меня было такое ощущение… словом, я вроде как получила то, что хотела, — к примеру, журналистское удостоверение…

А с машиной все просто. Я купила автомобиль что надо, когда была при деньгах. Но мне хотелось заполучить твою. Я слышала, как вы с боссом говорили, что эту тебе нужно продать. Устраивал все он, так что я связалась с посредниками и оставила задаток прежде, чем машину перегнали на продажу.

После этого я впервые отправилась на Озеро. И уже купила здесь дом и мебель, но сама не появлялась. Не хотела приезжать, пока не буду окончательно готова.

— Когда ты начала называть себя Линн Дин? — с интересом спросила Линн.

Собеседница усмехнулась:

— Вскоре после того, как нашла бумажник. У меня было все, что нужно, я начала представление. Никто здесь не знал Линн Дин, и все прошло гладко.

После этого я устроилась готовить в маленький ресторанчик неподалеку от Бейкерсфилда. Из твоей карточки социального обеспечения я узнала, что твое настоящее имя Линн Деннисон. Вот почему когда я услышала по радио новости, то решила, что все в порядке. Диктор сказал: «Выдающийся журналист Линн Деннисон», а газетчики всегда называли тебя не журналисткой, а журналистом.

Это был тот самый счастливый случай, которого я ждала. В бумажнике лежала квитанция со склада. Я не знала, что там хранится и хранится ли по-прежнему, но решила попробовать. И нашла то, что искала.

Когда я увидела газетную вырезку твоей статьи об интервью с Кингом Кинкейдом, то решила, что все в порядке. Не стала терять времени, тут же уволилась с работы, приехала на Озеро и будто случайно встретилась с ним.

Он повел себя потрясающе. Я опять ощутила себя единственной в целом свете. Ясное дело, в разделе светских новостей постоянно писали о его встречах то с очередной кинозвездой, то со светской дебютанткой, то с богатой вдовушкой, но это меня не волновало. Я считала, что иду прямо к цели. Надо ж было оказаться такой дурой! — с горечью заключила девушка.

Линн ждала продолжения, но Нора сидела погруженная в раздумье. Линн вернулась ко входной двери, закрыла ее и включила настенные обогреватели. Самозванка по-прежнему молчала. Наконец, глубоко вздохнув, она произнесла:

— И тут появилась ты собственной персоной. Я пошла на такие хлопоты, чтобы официально изменить имя и фамилию, постоянно изобретала поводы для новых встреч с Кингом, и вдруг ты…

Сегодня утром, когда я нашла набросок, где изображена как официантка, то пришла в ярость. Я-то считала, что напугала тебя. Уж не знаю почему, но ты ничего не предпринимала против меня, чтобы защитить свою репутацию. Вот я и решила, что ты, должно быть, в чем-то виновата. И мне нужно только выждать, все разузнать и держать тебя на крючке.

Я спросила у Кинга, что ты наговорила ему обо мне. Сказала, будто ты пытаешься изображать из себя писательницу и даже украла у меня рассказы. И тогда…

Она опять надолго замолчала. Линн терпеливо ждала.

— И тогда, — продолжала девушка, — он сказал, что ты интересуешь его вовсе не как писательница. Он любит в тебе красивую девушку. Добрую, нежную и понимающую. И хочет на тебе жениться.

В голове у меня вертелось только одно: стоило тебе здесь появиться и за два месяца ты достигла того, чего я пыталась добиться целых пять лет. Что это? — вдруг резко спросила она.

Снаружи завизжали тормоза, затем послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, в комнату ворвались Сид и Кинг. И остановились как вкопанные.

— Линди, с тобой все в порядке? — спросили они почти одновременно.

— Да, — кивнула девушка. — Я чувствую себя гораздо лучше, чем последние несколько недель. Я пыталась… пыталась уговорить Линн Дин отложить отъезд до утра. Сегодня вечером горные дороги обледенели.

Кинг шагнул вперед:

— Линди, она сказала, что я сообщил ей сегодня о своем желании жениться на тебе?

Линн улыбнулась ему в ответ. Такой большой, такой талантливый и… такой глупый, подумала она с нежностью.

— Кинг, очень великодушно с твоей стороны вот так выступить в мою защиту. Но нам-то с тобой известно, что на самом деле ты этого вовсе не хочешь. — Она проигнорировала его попытки возразить. — Ты и сам знаешь, что ты — прирожденный холостяк. Не проживем мы с тобой и месяца, как у тебя возникнет желание свернуть мне шею. Я забуду приготовить обед, или не так посолю, или тебя начнет раздражать стук моей машинки, а меня — твоей.

Сид поглядел на Линн, потом на Кинга и, наконец, — на Линн Дин. И с глубокомысленным видом заметил:

— Кинг, могу поспорить, сегодня у тебя во рту еще не было ни крошки. Поезжай-ка ты с Линн Дин к моему дому, а мы с Линди отправимся за вами следом.

Кинг молчал, словно переваривая услышанное, постоял, затем чарующе улыбнулся и слегка поклонился псевдо-Линн Дин:

— Я прощен? Хм, а к тому же еще и голоден. Сегодня ты до того меня напугала, что я лишился аппетита.

Кинг повел к выходу ошеломленную Линн Дин, и Сид крикнул им вдогонку:

— Не забудь вернуть ей пять долларов!