Повелитель Вселенной - Сарджент Памела - Страница 89

Ошеломленная, она смотрела на него.

— Ваш хан ищет меня?

— Да. — Он сдернул платок с ее лица. — И теперь я понимаю, почему.

— Очень жаль, — сказал другой. — Мы бы могли потешиться.

Есуй содрогнулась. Хану может понадобиться дочь Ихэ Черэна только для того, чтобы увенчать победу. Ей придется ублажать человека, который уничтожил ее народ.

Пятеро монголов съехали вместе с Есуй к подножью холма, где их ждали другие всадники с несколькими татарами — женщинами и детьми. Один всадник поскакал вперед, чтобы известить хана о пленнице, остальные посадили пленных на заводных лошадей и поехали, по пути делая привалы, чтобы кормить животных. Они приехали к стану ее отца на третий день, и к тому времени пятерка монголов догнала их, отказавшись от поисков Табудая.

Есуй отвела глаза от отрубленных голов, боясь увидеть голову отца. Привезшие ее направились с ней к шатру Ихэ Черэна, а других пленников увели.

Перед большим шатром их приветствовал часовой.

— Добро пожаловать, братья, — крикнул он. — Хан был доволен, когда услышал, что вы ее нашли. Он охотится у реки. Поезжайте туда и просите награду, а женщину оставьте здесь.

Есуй спешилась. Другой страж поднялся по лестнице и окликнул кого-то внутри. Пальцы Есуй дрожали, когда она поправила шубу.

— Есуй!

Она подняла голову. В дверном проеме стояла Есуген, на ней был халат с вышивкой и высокий головной убор жены нойона. На какое-то мгновение Есуй представила себе, что она входит в шатер и видит свою мать, сидящую у постели.

— Есуген, — прошептала она, взбежала по ступенькам и бросилась в объятья сестры.

Они прильнули друг к дружке, плача от радости, потеряв дар речи. Наконец Есуген велела служанке выйти и усадила Есуй на подушку.

— Я молилась, чтобы они нашли тебя, — сказала Есуген. — Когда мне сказали, что тебя нашли, у меня чуть не лопнуло сердце.

Есуй вытерла лицо. Первое впечатление от встречи с сестрой увяло, когда она поняла, почему Есуген здесь.

— Я просила монгольского хана разыскать тебя, и теперь ты со мной, как он и обещал.

— Ты просила его разыскать меня?

Есуген кивнула.

— Я сказала ему, что уступлю свое место тебе и что ты ему будешь даже лучшей женой.

Есуй вздрогнула.

— Я была с Табудаем.

Сестра вздохнула.

— Он жив?

— Мы бежали в предгорья вместе. Когда монголы нашли меня, он удрал на нашей лошади. — Есуй скривила рот. — Значит, теперь я принадлежу убийце нашего отца.

— Есуй…

— Мать приняла смерть от их рук. Много наших ушло в могилу.

— Мы — вместе, — сказала Есуген. — Что мы еще можем сделать, кроме того, чтобы жить, как живется. В нашей защите могут нуждаться те, кто остался еще в живых. Единственная возможность найти тебя зависела от наших врагов — вот почему я сдалась.

— Сдалась?

Есуген взяла ее за руку.

— Так велела мне сделать мама. — Она оглянулась. — Я пряталась на холмах, и дух матери явился мне во сне.

Она сказала мне, что нас погубили наши мужчины и что мне надо искать спасения тем способом, на который я способна. Она послала меня сюда. Сначала, когда я сдалась, я не знала, что попала к хану. — Она перевела дыхание. — Дух матери привел меня к сердцу врага, и здесь нам будет безопаснее всего. Ты — все, что у меня осталось. Не питай ко мне ненависти за то, что тебя доставили сюда.

— Как я могу тебя ненавидеть? Я боялась за тебя так же, как ты за меня. Если мы должны принадлежать этим людям, то лучше быть женщинами их хана, чем рабынями кого-нибудь другого. — Есуй высвободила руку из руки сестры. — Твоя мольба, видимо, тронула его. Никогда бы не подумала, что такой человек может быть добрым.

— Это не доброта, — проговорила Есуген. — Он может проявить доброту, но я не думаю, чтобы он испытывал жалость или любовь. Ему забавно доставить тебя ко мне и приблизить обеих. Если он видит привязанность, если он доволен, то вознаграждает тех, кто служит ему. Я бы не хотела подвести его, Есуй. Если бы я это сделала, один взгляд его сжег бы мою душу.

— И такой человек возьмет меня в жены?

— Я бы скорей искала убежища в орлином гнезде, чем почувствовала бы его тень на себе перед ударом. Теперь он единственная наша защита.

Хан с несколькими своими людьми возвратился тем вечером в свой шатер. Первый же взгляд на его странные светлые глаза убедили Есуй в правоте сестры. Когда он подошел, она отпрянула. Есуген дала ей чистый халат и головной убор, но дни, проведенные в лесу, не могли хорошо отразиться на ее внешности.

— Значит, ты и есть сестра, — сказал он, — которую моя жена просила найти. — Его тихий голос привел ее в ужас. Глаза у него, как у кошки. Он играл с ней, давая ей понять, что только он может решить ее судьбу. — Она сказала, что уступит тебе собственное место, если я решу оставить тебя.

— Я молюсь, чтобы ты оставил. — Есуй взглянула на сестру, которая стояла на коленях рядом, черные глаза сестры были полны сомненья. Он может удалить ее, разлучить с сестрой просто для того, чтобы показать, что может это сделать.

— Ладно, я оставлю тебя. — Он улыбнулся. — Моим людям было нелегко найти тебя.

Он пошел к постели, а они с Есуген поднялись с колен. Женщины принесли мужчинам еду и питье. Есуй села слева от хана, а Есуген за ней. Есуген шепотом назвала каждого нойона по имени, показывая пальцем, а мужчины пили и вели свою беседу. Есуй вспомнила, как люди ее отца вели себя в его присутствии: робко, выбирая слова, а люди этого хана, казалось, вели себя при нем непринужденно.

Когда отужинали, встал некто Мухали.

— Хотелось и дольше пользоваться твоим гостеприимством, — сказал он, — но тебе, наверно, не терпится насладиться своей новой женщиной.

Все попрощались и вышли. После того, как служанки убрали блюда и кувшины, хан их отпустил.

— Я в затруднении, — сказал он. — Когда Есуген попросила меня поискать тебя, я не думал, что найду другую, равную ей по красоте. — Сейчас у него было доброе лицо, и все же оно казалось маской, глаза блестели, как драгоценные камни. — Она сказала, что ты недавно вышла замуж.

— Да, — призналась Есуй. — Муж убежал, когда твои люди нашли меня.

— Хорошо, что он это сделал. Есуген заставила меня дать обещание, что я пощажу тех, кого найдут во время поисков, и я бы расстроился, если бы пришлось ему оставить жизнь.

Есуй заставила себя смотреть ему прямо в глаза.

— Мы были женаты так недолго, что я сумею забыть его.

Она не смогла избавиться от горечи в голосе.

Он улыбнулся, явно довольный ее ответом. Есуген встала.

— Куда ты? — спросил хан.

Есуген отвернулась.

— Я подумала…

Хан чуть сощурился.

— Я не хочу запрещать тебе ложиться в постель. Ты останешься с нами.

Есуген изумилась.

— И ты в это время будешь заниматься любовью с моей сестрой?

— Я не мог придумать лучшего способа для тебя показать твою привязанность к сестре. Разумеется, и ей будет легче, если любимая сестра останется с нами.

Щеки Есуй пылали. Есуген покраснела, руки дрожали.

— Так не годится, — сказала младшая.

— Ты утверждаешь, — проговорил он тихо, — что я не смогу удовлетворить двух жен?

— О, нет… я этого не говорила.

Есуген закрыла рот ладошкой.

— Тогда хватит болтать.

Есуй медленно освободилась от халата, и пока хан раздевался, легла в постель и укрылась одеялом. Скоро все кончится, она попробует пока не думать об этом.

Он лег рядом с ней и сдернул одеяло, а Есуген легла с другой стороны. Его рука легла Есуй на грудь и скользнула к животу. Если он останется недоволен ею, могут пострадать обе — и она, и Есуген. Она ждала, готовясь отдаться ему в любой момент, но он продолжал ласкать ее живот и бедра, раздразнивать рукой. В полутьме она увидела, как сестра прижалась к нему.

— Будь терпелива, — прошептал он, и она услышала, как Есуген вздохнула. Его пальцы нащупали щель Есуй. Спина ее выгнулась, а ноги раздвинулись. Ее бросало то в жар, то в холод, он каким-то образом почувствовал, чего ей хочется. Она закричала так, будто боль вырвалась изнутри. Он стонал и трепетал в ее объятьях…