Повелитель Вселенной - Сарджент Памела - Страница 44

Один из тайчиутов вздохнул, выпрямился и отер пот со лба.

— Жаркая работенка, — пробормотал Сорхан-шира, — в такой-то денек. — Тайчиут кивнул. — И напрасная, скажу я вам. Кто может выжить в такую жару да под такой горой шерсти?

Сбросили еще охапку шерсти, скоро повозка опустеет.

— Он прав, — сказал тайчиут двум другим, вернувшимся из юрты. — Тут все.

— В юрте все вверх дном, — пожаловался Сорхан-шира, — а теперь и шерсть оставите на земле.

Тот, что говорил басом, пожал плечами.

— Не могу помочь, дружище. Нам надо закончить засветло.

Все пятеро пошли к своим лошадям. Хадаган взяла отца за руку и сжала.

— Работы много, — прошептал он. — Хадаган, эту шерсть и наши пожитки надо привести в порядок, а потом вы со старой Хагар сварите ягненка. Сыны, пошли со мной. Пора отправлять в путь нашего подопечного.

Сорхан-шира вернулся только ночью и послал Чимбая за Тэмуджином.

— Таргутай разозлился, — сказал он, — но он убежден, что выпорхнувшая птица либо серьезно ранена, либо сдохла. Его также утешило то, что ни один из его сторонников не пригрел несчастного.

Хадаган подумала, что теперь они в безопасности. Тэмуджин станет свободным. Она не верила, что увидит его снова. Жизнь, которую ему предстоит вести, не легка. Тэмуджин может исчезнуть, стать всего лишь еще одним безымянным изгоем, поглощенным степью.

В сопровождении Чимбая вошел Тэмуджин. Лицо мальчика было красным и оцепенелым; удивительно, что жара вообще не прикончила его.

— Собирается дождь, — сказал Чимбай.

Сорхан-шира кивнул.

— Тем легче будет нашему подопечному улизнуть. — Он положил руку на плечо Тэмуджину. — Тебя чуть не убили. Да и нас бы развеяли, как пепел. Сегодня я чуял, как ко мне подкрадывается смерть.

Чилагун дал Тэмуджину два бурдючка с кумысом. Мальчик засунул их за рваный кушак, а Хадаган протянула ему мешок.

— Там вареная баранина, — добавил Сорхан-шира. — Выходи на берег и иди вниз по течению реки. Ты найдешь неоседланную рыжую кобылу под деревьями сразу за второй излучиной. Мои люди подумают, что она заблудилась, а поскольку она старая и яловая, никто не станет ее искать. — Он подал мальчику две стрелы и лук. — Еда у тебя есть, охотиться не надо. Найди свою семью и освободи нас от своего присутствия.

Он не дал, Тэмуджину ни огнива, ни седла. Луком с двумя стрелами не очень-то оборонишься, но Хадаган не возражала. Опасность почти миновала.

Тэмуджин кинул на плечо мешок и протянул руку Сорхану-шире.

— Когда-нибудь тебя вознаградят за то, что ты сделал.

Чимбай и Чилагун по очереди обнялись с Тэмуджином. Светлоглазый мальчик поклонился Хагар.

— Я благодарен и тебе, почтенная. — Он взглянул на Хадаган. — Помни мое обещание.

Она потупилась. Когда она подняла голову, Тэмуджин уже исчез.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

35

Дай Сэчен сказал:

— Ты становишься взрослой, дочка.

Бортэ замерла, зная, что за этим последует.

— Ты выросла в моей юрте. — Сердито смотревший на нее отец был пьян и лежал в постели. — Тебе семнадцать, Бортэ — сколько тебе еще ждать?

Она взглянула на брата. Анчар склонился над стрелами, которые шлифовал. Шотан молча возилась у очага.

Бортэ сказала:

— Я буду ждать, пока мой жених не приедет за мной.

— И когда это будет? — со вздохом вопросил Дай. — Я был терпелив. Я слушался тебя и отказывал твоим поклонникам, имеющим много стад, потому что не выносил твоих слез.

— Я обещала, — ответила она. — И ты обещал. Тэмуджин ждет, пока не сможет предложить мне лучшую долю.

— Ты обманываешься, дочка. Он умер или забыл тебя.

— Ты бы уже сейчас была замужем, — проговорила Шотан. — Красота твоя не вечна.

Пораженная Бортэ повернулась к ней: мать всегда была на ее стороне. Даже Анчар, который обычно вступался за нее, ничего не сказал. Она чувствовала, что отец задыхается от гнева.

— Я еще молода, — сказала Бортэ. — Многие не замужем в моем возрасте.

— Чем больше мы будем ждать, — возразил Дай, — тем меньший калым мы получим.

Она знала, почему упрямится. Если бы кто-нибудь из мужчин, сватавшихся к ней, обладал огнем, горевшим в глазах Тэмуджина, она, может быть, согласилась бы.

Почему она не хочет расставаться со своей надеждой? Тэмуджин уже не мальчик, сделавший предложение; она не ребенок, поклявшийся ждать. Она не помнила ничего, кроме глаз Тэмуджина. Возможно, и он помнил ее смутно. Наверно, он полагал, что она уже вышла за другого.

Но она дала клятву, и духи одарили ее чудесным сном. Если бы он умер, она бы получила какую-нибудь весточку.

— Мать сшила для тебя свадебный наряд, — сказал Дай. — Она мечтает о дне, когда сможет обрядить тебя. — Он помолчал. — Мне мальчик нравился. Я отдал бы тебя ему, если бы он приехал, но я больше ждать не могу.

Бортэ заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Я обещала.

Он дал ей пощечину.

— Прекрати! — кричал он. — Я выдам тебя за первого же мужчину, который покажется мне подходящим. Если мне придется бить тебя и тащить на свадьбу, я это сделаю. К лету я тебя пристрою так или иначе.

— Я выйду за Тэмуджина.

Дай схватил ее за косу и ударил еще раз. Она даже не защищалась.

«Он приедет за мной, — в отчаянии думала она. — Непременно приедет».

36

Сурки пронзительно свистели. Хасар привстал на стременах, а Тэмуджин снял колпачок с ястреба. Тот воспарил, а потом ринулся вниз на бегущего сурка.

Борчу засмеялся. Юный арулат сам выучил птицу перед тем, как подарил ее Тэмуджину. Крылья ястреба, клювом добивавшего добычу, трепетали.

Тэмуджин с Борчу поехали к птице. Холодный ветер дул с заснеженных гор на западе, заставляя Хасара ежиться в седле. Кое-где пробивалась зеленая трава. Далеко на севере виднелся массив Бурхан Халдун, который служил границей между лесом и степью. В лесу, в котором некогда прятался Тэмуджин, всегда становилось темней весной, когда деревья покрывались листьями и застили солнце, но в этой долине весеннее солнце светило ярко.

Ястреб слетел на запястье Тэмуджину, и он скормил ему кусочек мяса, а Борчу привязал дохлого сурка к седлу. Тэмуджин надел колпачок на ястреба и намотал сворку на руку. Борчу подошел к своей лошади и прыгнул в седло. Молодой человек проводил больше времени в стойбище у Тэмуджина, чем в отцовском. Хасару арулат нравился больше Джамухи, хотя брату он не осмелился бы это сказать.

Они не видели Джамуху почти год потоку, главным образом, что анда Тэмуджина теперь возглавлял свой род. Джамуха предложил им присоединиться к его куреню, но Тэмуджину хотелось сперва собрать побольше сторонников. Однажды Джамуха обмолвился, назвав Тэмуджина «младшим братом», словно тот был его вассалом.

Борчу был другой. Его клятва верности в дружбе казалась не менее крепкой, чем клятва побратима.

Хасар вспомнил: вскоре после того, как семья перекочевала в долину реки Сэнгэр, их ограбили. Воры увели восемь оставшихся меринов. Но они не взяли рыжую кобылу, на которой Тэмуджин приехал из стана тайчиутов, потому что Бэлгутэй в это время уехал на ней поохотиться.

Тэмуджин настоял, что поедет догонять похитителей один. По дороге он встретил Борчу. Арулат видел людей, гнавших восемь серебристо-серых меринов, и тут же предложил Тэмуджину помочь вернуть этих лошадей. Оба мальчика подползли к похитителям, ранили двоих, разогнали других и завладели лошадьми. Борчу отказался принять часть крошечного стада Тэмуджина в награду за помощь.

Хорошо было иметь союзником Борчу, и не только потому, что он стал храбрым и верным другом Тэмуджина. Его отец, Наху Богатый, был вождем арулатов. Наху Баян имел много стад и единственного сына Борчу.