Про отряд Бороды - Стрехнин Юрий Федорович - Страница 16

А не смогут ли бронекатера пройти где-нибудь над затопленными судами?

…От одного судна к другому, всё ближе к середине реки, пробирается в темноте лодка, в которой Калганов и пятеро матросов. Лодка прошла уже мимо десятков судов, над которыми бурлит быстрая дунайская вода. Здесь баржи, пассажирские пароходы, буксиры, тральщики, землечерпалки, шаланды. По белеющим в темноте надписям на трубах, спасательных кругах, которые висят на торчащих кое-где из воды рубках, можно увидеть, что гитлеровцы собрали здесь суда разных придунайских стран – румынские, болгарские, югославские. Потопили и много своих – не пожалели.

Вот и середина реки. Здесь глубже, чем у берега, и над водой меньше заметны надстройки, мачты и трубы.

Калганов приказал пришвартовать лодку к едва выступающей над водой рубке какой-то баржи. Высота рубки около двух метров. Осадка бронекатера менее двух метров. Может быть, над этой баржей бронекатер пройдёт?

В рубку баржи, поверху оплёскиваемую волнами, вцепились багры, удерживая лодку на месте. Сердито бурлит дунайская волна, стремится оторвать лодку, унести… Но матросы крепко держат багры.

Шестом промерили, потолкали в скрытую под водой палубу баржи. Глубина как будто достаточная. Ну, а если там, внизу, есть что-нибудь такое, на что может напороться бронекатер? Надо проверить.

– Кто первым пойдёт в воду? – спросил Калганов.

Два матроса быстро разделись. Спрыгнули в тёмную бурлящую воду. Она ожгла холодом, захватило дух. Течение рвануло, потащило… Едва удержались за борта лодки – помогли руки находившихся в ней товарищей.

Ныряли, руками и босыми ногами ощупывали под водой палубу, бортовые ограждения. Нет, над этой баржей не пройти – под водой торчит острое искорёженное железо. Видимо, прежде чем затопить баржу, гитлеровцы подорвали её.

Ночь шла к концу, а проход всё ещё не был найден. Разведчики устали, замёрзли – ведь каждому по многу раз приходилось нырять в холодную осеннюю воду, а отогреться было негде, и всё сыпал и сыпал назойливый дождь.

За это же время Морозов и Чичило на своей лодочке прошли вдоль первой линии судов далеко за середину реки, в направлении югославского, занятого немцами берега. Они тоже делали промеры, много раз ныряли, прощупывая, какие препятствия для кораблей таятся под тёмной бегучей водой. Но и они не смогли найти прохода. До берега, занятого врагом, осталось немногим более двухсот метров. Неужели и дальше вплотную одно к одному затоплены суда?

А небо уже начало сереть… Скоро рассвет. Ещё немного времени, и врагу станет видна снующая меж затопленными судами крохотная лодочка.

Но лодочка упрямо пробирается к берегу, на котором немцы. Чем ближе к нему, тем больше выдаются над водой, проступая в редеющем мраке, корпуса затопленных судов: ближе к берегу – мельче. Возле него легче определить, как лежит на дне то или иное из них. Немцы старались, чтобы каждое судно, погружаясь, встало на дне поперёк течения, плотно соприкасаясь носом и кормой с соседними. Но за те минуты, пока суда погружались, течение успело повернуть некоторые, и между ними кое-где остались промежутки. Сейчас, под утро, когда ночная тьма стала уже не такой густой, легче угадать, где суда стоят не впритирку одно к одному.

Уже совсем близко от смутно чернеющего берега Морозов и Чичило нашли одно из таких мест. Прощупали шестами – достаточно глубоко, бронекатер пройдёт. Ну, а если под водой между судами натянувшийся трос, сваленная мачта или ещё что-либо? Заденет за такое препятствие катер днищем или винтом, застрянет, загородит собой проход остальным – сорвётся всё дело. А виноваты будут разведчики. Нет, проверить надо тщательно!

Морозов снова разделся и прыгнул в воду. Чичило удерживал лодку на месте, привязав её к торчавшей над поверхностью мачте.

Несколько раз скрывалась под водой и вновь показывалась голова Морозова. Наконец он ухватился за борт. Чичило помог ему влезть. У Морозова зуб на зуб не попадал, а руки дрожали так, что ему трудно было одеться.

– Ну как? – спросил Чичило.

– Проверил, – натягивая тельняшку, ответил Морозов. – Вроде бы чисто.

– Вроде? Прощупаю-ка и я для верности! – решил Чичило.

Он снял одежду, и вот уже всплеснула у борта лодки вода, раздавшись под его крупным телом.

Чичило пробыл в воде ещё дольше Морозова. Когда он вылез, закоченевшие пальцы никак не могли ухватиться за борт лодки, и Морозову не без труда удалось втащить в неё своего грузного товарища.

Теперь уже не было никакого сомнения, что найденный Морозовым и Чичило проход вполне годен для бронекатеров. Конечно, лучше, если бы проход был подальше от засевшего на берегу врага. Но выбирать не из чего.

С трудом преодолевая течение, Морозов и Чичило проплыли на своей лодочке чуть выше найденного прохода, ко второй линии преграды. Разыскав подходящее место и промерив глубину, убедились, что и там бронекатера смогут пройти.

Наверное, эти проходы немцы оставили близ занятого ими берега для своих судов. Надеются, что советские моряки не рискнут воспользоваться проходами так близко к берегу, где пушки. Но был бы разведан проход! Бронекатера пойдут с боем, не впервые…

Вытащив из кармана блокнот, Морозов, напрягая зрение – ещё только-только начинало светать, – набросал схему расположения затопленных судов и обозначил найденный проход.

А теперь скорее в обратный путь, доложить о результатах разведки.

– Разогреемся! – сказал Морозов. Оба дружно налегли на вёсла.

Они успели сделать всего несколько гребков, как слева от них донёсся торопливый стукоток пулемётной очереди.

– По нас! – оглянулся Морозов. – Заметили!. Влево, к барже!

Изо всех сил наваливаясь на вёсла, так, что те трещали, они за несколько секунд успели зайти за большую полузатопленную баржу. Верхняя часть её высокого борта стояла над водой и надёжно закрывала лодочку от глаз противника. Пулемёты с берега постучали ещё, смолкли.

Тьма почти растаяла. Перестал дождь. Всё вокруг – и небо, и вода – было уже не чёрным, как каких-нибудь полчаса-час назад, а серым.

– Эх, не успели затемно! – подосадовал Морозов. – Но не отсиживаться же тут? – Он предложил: – Давай нажмём, может быть, проскочим до следующего укрытия?

– Давай! – согласился Чичило.

Но едва они со своей лодочкой высунулись из-за баржи – с берега снова ударили пулемёты. От берега, где немцы, до баржи было менее полукилометра. Вражеские наблюдатели и пулемётчики теперь, в свете наступающего утра, прекрасно могли разглядеть лодку, стоило ей только показаться из-за укрытия.

Морозов и Чичило видели, как взлетает косыми фонтанчиками вода, а наверху, над головами, пули с визгом рвут железо бортовой обшивки баржи.

Но вот снова стало тихо.

Они осторожно подвели лодку к краю баржи, противоположному тому, из-за которого хотели выйти в прошлый раз. Может быть, удастся обмануть врага?

Лодка только-только выдвинулась на открытое место, как перед самым её носом по воде хлестнула пулемётная очередь.

– Защучили! – со злостью сказал Морозов. – Давай назад!

Прижимаемая течением к накренившемуся борту баржи, лодка стояла на месте. Было тихо. Немцы больше не стреляли. Видимо, поняли, что укрывшуюся за баржей лодку из пулемёта не достать. Но было ясно: подстерегают, не выпустят. Наверное, догадались, зачем здесь эта лодочка.

Что делать? Пережидать?

Но командование ждёт возвращения разведчиков. Как быть?

Прошло несколько томительных минут…

Тяжкая масса вспененной воды обрушилась на головы, плечи Морозова и Чичило, хлынула в лодку. Они не успели опомниться, как возле неё взметнулся новый водяной столб. Наверху по железному борту баржи звонко ударили осколки.

– Пустим лодку, пусть бьют по ней, а сами – вплавь! – сообразил Морозов.

Поблизости ухали и ухали вражеские снаряды.

Зажав зубами блокнотик, где была нанесена схема с таким трудом разысканного прохода, Морозов быстро сбросил одежду. Разделся и Чичило. Они толкнули лодку по течению и поплыли, стараясь держаться подальше от лодки, но рядом друг с другом. Морозов, плывя, высоко закидывал подбородок, чтобы не замочить блокнот со схемой.