Алмазный эндшпиль - Михалкова Елена Ивановна - Страница 42

– О чем?! Не понял…

Перевозчик откровенно усмехнулся в лицо начальнику службы безопасности:

– А тебе и не надо понимать. Ты, главное, передай Хрящевскому то, что я сказал. Глядишь, он с тобой и поделится.

Дымов осознал, что Белов только что использовал его как ступеньку к Хрящевскому. Валентин отлично знал, кто такой Верман и какую роль он играет в замыслах шефа. Отмахнуться от того факта, что курьер каким-то образом что-то разнюхал, он не мог. Не доложить Хрящевскому тоже.

Скажи Белов фразу про Вермана охранникам, взявшим его в холле, те бы просто-напросто не поняли, о чем идет речь. Поэтому курьер сначала потребовал встречи с Дымовым, хотя сам начальник службы безопасности, как только что отчетливо понял Валентин, был ему не нужен.

Дымов растянул губы в неприятной улыбке. Он очень не любил, когда его переигрывали.

– На Хрящевского замахнулся? – осведомился он. – На Колю на нашего? Да я тебя, падлу, сейчас отдам своим ребяткам, и они тебе яйца клещами вырвут и в пасть запихнут. Они с тобой знаешь, что сделают?…

Пару минут Валентин Петрович перечислял, что сделают с перевозчиком. В его голосе прорезались интонации матерого блатного.

– Как твоей душе будет угодно, – перевозчик был издевательски любезен. – Останетесь без камешков, и Верман от вас уйдет. Все накроется. А Хрящ потом получит запись, из которой узнает, что счастье было так возможно…

– Шантажируешь? – сощурился Дымов.

– Обрисовываю перспективы. Смотри, тебе решать.

Но Валентин Петрович понимал, что решать ему уже нечего. Придется передать эту сволочь Хрящу. Лишь одно соображение радовало Дымова: можно было не сомневаться, что после разговора Коля Хрящевский, выведав все, что надо, отдаст наглеца ему.

И вот тогда они поговорят по-другому.

Кабинет Хрящевского, куда привели Белова, оформлял известный дизайнер. Результатом его оформительской деятельности стало помещение, в котором смешались будуар фаворитки французского короля и рабочее место губернатора крупного российского города. В первые секунды плод творческих потуг дизайнера ошеломлял.

Пол был устлан красным ковром. Бордовые бархатные шторы каскадами ниспадали вниз. Люстра сверкала хрустальными подвесками над гигантским столом, который оказался бы впору великану. На стене расправил крылья золотой двуглавый орел, а под ним на подставке красовался бюст хозяина кабинета. Рядом скромно прижались к стене Сократ, Наполеон и еще какой-то остроухий, в котором Белов, приглядевшись, узнал президента.

Над черным кожаным диваном размером с лимузин висела картина известного придворного живописца. Главную художественную ценность картины составляла рама в завитушках. Дополняли интерьер фикус в кадке и набор из малахита: чернильница и пресс-папье.

Во всем этом великолепии хозяин кабинета поначалу терялся. Но стоило ему подняться из-за стола, и Белов уже не смотрел ни на фикус, ни на раму. Внимание его было приковано к Хрящевскому.

Вблизи Хрящ оказался уродливым. Изрытое оспой лицо, прилизанные волосы, толстые измятые губы… И взгляд, как у бультерьера. Маленькие глазки нацелились на Белова, словно оценивая: сразу откусить ему ногу или подождать, пока побежит.

Облик Хрящевского настолько дисгармонировал с окружающей его обстановкой, что в этом даже появлялся какой-то смысл. Белову неожиданно пришло в голову, что, возможно, дизайнер был не столь уж глуп и бездарен. Может ли быть, что вся эта роскошь «а-ля рюсс» задумывалась им как насмешка над бандитом, ставшим уважаемым предпринимателем?

Но, взглянув на Хрящевского поближе, Белов тотчас отказался от своего предположения. Вряд ли среди московских дизайнеров нашелся настолько безумный и отважный, чтобы высмеивать Колю Хряща.

– Значит, это и есть наш пропавший перевозчик?

Ответа от Антона не ждали, поэтому он промолчал.

Хозяин приблизился, буравя его взглядом. На плечо Антону легла тяжелая рука охранника, принуждая его опуститься на стул.

– Где бриллианты? – внезапно спросил Хрящ, остановившись перед ним.

– Спрятал.

– Где?

– В надежном тайнике, – ровно ответил Белов. – У меня тайников много. Я же курьер.

Хрящевский прислонился к столу, пристально глядя на него.

– И что же ты хочешь от меня, курьер? Ведь ты чего-то хочешь…

– Начнем с того, что я хочу жить, – честно ответил Антон.

Николай одобрительно кивнул:

– Хорошее начало.

– У меня есть, что предложить за собственную жизнь.

– У тебя? Мне? – Хрящ расплылся в улыбке. За спиной Белова фыркнул Дымов, до этой секунды не издавший ни звука. – Ну давай, излагай.

– Ваши люди пытались меня убить, – спокойно сказал Антон.

– Да ну? – театрально удивился Хрящевский. – Зачем им это понадобилось?

– Не им, а вам. Мне в самом деле нужно объяснять это, Николай Павлович?

Вместо Хрящевского ему на ухо рыкнул Дымов:

– Тебе сказали излагать – значит, излагай.

– Излагаю, – согласился Антон. – Вы запланировали небольшую операцию, цель которой – подставить Амана Купцова, вашего конкурента. Он давно вам мешает, а в последнее время стал набирать силу. Вы решили свалить его, ударив сразу с нескольких фронтов. Для ювелирного сообщества имело бы значение покушение Купцова на вашего курьера и похищение бриллиантов, поэтому вы с Дымовым собирались представить все дело так, будто это люди Купцова стоят за моим убийством.

– Хорошо излагаешь, – с непонятной интонацией заметил Хрящевский. – Грамотно.

– Поскольку ваш Дымов послал за мной двух придурков, мне удалось от них сбежать. – Антон не удержался от того, чтобы не поддеть начальника службы безопасности. – А дальше начинается самое интересное.

– Неплохо бы, потому что пока было скучно, – зло заметил Дымов. Антон понял, что его укол достиг цели.

– Когда я сбежал, то спрятался в чужой квартире, – продолжал он. – Хозяйка квартиры вечером пришла домой и нашла меня, раненого.

– Вот сюрприз-то ей был! – не удержался Дымов.

– Сюрприз был мне, когда она упомянула, где работает, – усмехнулся Антон. – Эта женщина оказалась ювелиром в салоне Мони Вермана. Забавное совпадение, правда?

Во взгляде Хрящевского что-то промелькнуло. Белов подождал, не скажет ли чего-нибудь Николай Павлович, но тот упорно отмалчивался.

– Только вот тогда я еще не понял, что это за совпадение, – признался Антон. – Просто удивился ее профессии. Ну, знаете, как-то даже странно везти бриллианты и попасть к ювелиру. Как если бы я вез мясо и попал к мяснику. Или, например…

– Давай без напримеров, – грубо оборвал его Дымов. – Ближе к делу. И покороче.

– Покороче не выйдет, – возразил Белов. – Ты можешь не все уловить, а здесь важны детали.

По раздавшемуся сзади угрожающему сопению он понял, что перегнул палку. И заторопился, обращаясь к молчаливому Хрящу:

– Когда она стала мне доверять, то рассказала о вашем визите к ее шефу и о том, что вы предложили ему. И об Алине, и о бриллиантах, которые Верман подменил… Так что я знаю о том, на какой крючок он попался. Собственно, после ее рассказа я и начал подозревать, что на меня напали не обычные грабители, а ваши люди: слишком уж хорошо все детали укладывались в одну картину. Но на всякий случай я сходил в «Падишах» – просто так, наудачу, и обнаружил там часть бриллиантов из той партии, которую вез.

– Удачливый ты человек, Белов, – с некоторым сожалением заметил Хрящ.

– Это будет ясно через пару месяцев, – возразил Антон. – Короче говоря, я понял, что вы придумали. Хорошая идея, честное слово. Вот только я вам немного подпортил ее реализацию, когда остался в живых.

– Это легко исправить, – заверили Белова сзади.

– Легко, – согласился Антон. – Поэтому я к вам и пришел. Вы все равно не дали бы мне жить спокойно. Так вот что я вам предлагаю, Николай Павлович… Во-первых, я верну свою часть груза. Она мне не принадлежит, а вором я выглядеть не желаю.

На Хрящевского его заявление не произвело никакого впечатления. Глазки продолжали буравить Белова, и Антону показалось, что Хрящ разочарован.