Ночь с Каменным Гостем - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 6

– Как занимательно, – произнесла я. – И вы позвонили нам, чтобы сообщить всей стране эту сногсшибательную новость? Но где же вы пропадали последние сто… ммм…. восемьдесят с лишним лет? И как вам жилось после вашего расстрела двадцать лет назад, достопочтеннейший?

Утробно расхохотавшись (признаюсь, от этого смеха по моей спине поползли мурашки), он сказал:

– Я не пропадал, я ждал! Как ждал долгие годы, пока не вселился в тело Вулка Климовича, заставляя его совершать убийства, подобные тем, что я совершал в 1923 году! Потом мне пришлось сделать вынужденную паузу, но на этот раз я решил не терпеть столь долго! Двадцати лет хватит сполна! Я вернулся, чтобы убивать. Дана, ты станешь моей жертвой. Я вырежу твое сердце и съем его! Причем очень скоро! До встречи!

Раздались короткие гудки, звонивший положил трубку.

– Мы имели возможность услышать человека, который воображает себя одновременно Вулком Сердцеедом и Климовичем, – проговорила я, чувствуя страх. Но чего я испугалась? Глупых угроз телефонного хулигана? – И он заявил, что возвращается, – продолжила я. – Профессор Компанеец, что вы скажете по этому поводу?

Профессор вздохнула и ответила:

– Мне кажется… Мне кажется, Даночка, что к этому звонку следует отнестись серьезно. Человек, который беседовал с нами… с вами… Даночка… полон решимости. И это значит… что он готов… к тому, чтобы…

Кира запнулась. И она туда же! Только пусть не говорит, что со мной в прямом эфире только что беседовал маньяк. Впрочем, это было бы не так уж и плохо! Но наверняка это какой-нибудь неуравновешенный тип, который решил стать знаменитым. Ради саморекламы люди сейчас готовы буквально на все, в том числе и на жуткие преступления.

– …чтобы убивать, – завершила свою мысль Компанеец.

Кира поникла, мне на мгновение стало жаль ее. Да, работа психиатра нелегка. Ей постоянно приходится иметь дело с различными странными и болезненными типами. Профессор готова верить тому бреду, который произнес неизвестный звонивший.

У меня осталось двадцать секунд, чтобы поблагодарить гостей и завершить программу. На сегодня я была свободна.

После эфира, проводив до лифта почтенную писательницу Гиппиус и в сто пятый раз отметив гениальность ее литературного творчества, я вернулась к разговору с профессоршей. Она была милой, хотя и склонной к нравоучениям дамой. Мы прошли ко мне в кабинет.

На пороге меня встретила Веточка – моя секретарша, помощница, правая рука и ангел-хранитель в одном лице. Веточка, чье имя по паспорту Кветослава, но которую все, в том числе и я, называют этим милым дебильноватым прозвищем, была моей самой восторженной поклонницей.

– Дана, это лучшая программа за последние годы! – завопила она, бросаясь мне на шею.

Эмоции так и били из нее. Веточка расцеловала меня, оставив на щеках следы фиолетовой помады. Она сопровождает меня в течение последних трех лет, заботится о том, чтобы я не зарабатывалась, отвечает на звонки, ведет корреспонденцию, в общем, жертвует собой ради меня. Я не без укоров совести воспринимаю сие как должное. Веточка не раз говорила, что я для нее – недостижимый идеал и пример для подражания. Ее заветная мечта – стать ведущей собственной программы.

Я нежно люблю малышку, поэтому не хочу говорить ей, насколько иллюзорны ее мечты. Бедная девочка совершенно не приспособлена для того, чтобы стать ведущей! У Веточки отсутствует чувство юмора, одевается она в бабушкины балахоны и пользуется косметикой двадцатилетней давности, запинается и заикается, краснеет и бледнеет, стоит ей стать центром внимания, и вечно ссылается на свою мамашу и братца. Помимо всего прочего, она носит очки в ужасной старомодной оправе, а ее кривоватые зубы стянуты уродливыми скобами. Я не хочу огорчать бедняжку жестоким приговором, поддакиваю, когда речь заходит об ее амбициях, тут же вставляя, что «пока тебе стоит еще пару годков потренироваться». Веточка много раз пыталась продемонстрировать мне свои «редкостные» таланты (кажется, способность похрюкивать или умение шевелить ушами), которые, по ее мнению, могут открыть ей дорогу в эфир, но я, убегая от нее, уверяю, что у меня нет времени!

Я часто ловлю себя на мысли, что без нее я как без рук, и меня совершенно не радует перспектива потерять Вету. Мерзко, конечно же, и подло, но меня вполне устраивает Веточка в качестве «девочки на побегушках». Не всем же, в конце концов, выпадает, как мне, удел стать звездой, кто-то должен исполнять функции покорной прислуги!

Я подошла к зеркалу, висевшему на стене, и увидела фиолетовые разводы на щеках. Сердиться на Веточку нет абсолютно никакой возможности.

Она тем временем атаковала профессоршу:

– Госпожа Компанеец, значит, вы в самом деле считаете, что этот человек, который позвонил в программу, может быть убийцей?

– Все мы потенциальные убийцы, – просто ответила Кира. – Не могу сказать, что именно заставляет меня воспринимать его слова всерьез, какое-то шестое чувство, интуиция, что ли… В моей практике имелись случаи, когда убийца, до того как приступить к своему темному делу, открыто объявлял о том, что желает заняться кровавым ремеслом. И самое удивительное, что ему никто не верил!

Странно, но слова профессорши меня успокоили. Я была уверена, что звонивший – не более чем столичный сумасшедший. Режиссер программы сказал, что отследить номер не удалось, по всей видимости, звонили из телефона-автомата. Кто-то наслаждается своей шуткой.

– Так кто же, по вашему мнению, являлся Вулком Сердцеедом? – спросила я у Киры Компанеец.

Та, усмехнувшись, ответила:

– Даночка, дождитесь выхода в свет книги.

– Говорили, что к этим убийствам причастен кто-то близкий к королевскому дому, – забросила я удочку.

Профессорша зашептала:

– Скажу вам по секрету, Даночка, – вы правы!

Я едва сдержала гримасу разочарования. Получается, что профессор не открыла ничего нового, а обработала старые и существующие уже сотню лет версии. О том, что убийцей мог быть лейб-медик короля профессор Карл Вадуц, было известно любому экарестскому школьнику. Кира сляпала бестселлер из избитых и малоинтересных фактов. Так всегда – если кто-то во всеуслышание уверяет, что написал гениальную книгу, в которой разоблачает таинственного убийцу или раскрывает жуткое преступление, к подобного рода саморекламе следует относиться настороженно. Да и продвигают такие второсортные опусы при помощи назойливого пиара и нещадного компостирования мозгов. О времена, о нравы!

Кира, увидев мою реакцию, поспешила исправить ситуацию:

– Я предваряю ваши аргументы – «Но об этом всем известно!» Что, Даночка, известно? То, что Карл Вадуц, кстати, хирург, был одним из возможных претендентов на роль Вулка Сердцееда! Многие уверены, что убийцей являлся мясник, сумасшедший медик, ревнивый муж или проповедник – поборник ханжеской морали, не забывайте, все восемь жертв были девицами легкого поведения, или полицейский. А кое-кто уверен, что в Экаресте действовал постаревший убийца, который за тридцать пять лет до этого, в 1888 году, наводил ужас на лондонский район Уайтчипелл. Они считают, что так называемый Джек Потрошитель, зверским образом убивший пятерых проституток, бежал из Англии, совершил в Европе ряд убийств, например, в Париже, Берлине и Санкт-Петербурге, а потом перебрался в Экарест, где повторил серию кровавых бесчинств. Кстати, лейб-медик с 1887 по 1889 год жил в британской столице, где посещал один из медицинских колледжей. Ему было в ту пору двадцать с небольшим, и он вполне мог быть Потрошителем! Так что версия о причастности Вадуца к убийствам – одна из многих! А мне удалось доказать, что она – единственно возможная!

Пафос профессорши меня не убедил. К чему вообще ворошить эти старые, давно пропахшие пылью истории. Ответ очевиден – Кира, как и многие, жаждет денег, и ее книга о Вулке Сердцееде – попытка заработать на древней истории. А как любезная Компанеец рекламирует свою книжонку!

– Вы в этом уверены? – спросила я лениво.