Трудно быть солнцем - Леонтьев Антон Валерьевич - Страница 19

– Юлия Крестинина, – только и оставалось произнести ей. Она взяла любезно протянутый молодым князем бокал.

– Вы удивительно похожи на одну даму, знать которую я, увы, не мог, но которая сыграла роковую роль в истории нашего рода, – продолжил князь. – Имя Анны Радзивилл вам ни о чем не говорит?

Надо же, он тоже заметил ее поразительное сходство с Анной, подумала Юлия. Вот почему он и решил с ней познакомиться. А она-то уже подумала бог знает что.

– Анна Радзивилл – моя прабабка, – сказала Юлия.

Темно-серые глаза князя сузились, лицо сковала странная гримаса. Одновременно с этим послышался звон бьющегося стекла. Юлия обернулась.

Всего в нескольких метрах, притаившись, как паук, замер Валерий Афанасьевич Почепцов. Судя по всему, он попросту подслушивал разговор Юлии и князя. Его бокал с шампанским лежал на траве.

– Прошу прощения, – пробормотал историк. – Я не хотел, прошу прощения…

– Ничего страшного, – князь снова стал самой любезностью. Гримаса, исказившая его лицо, исчезла. Он щелкнул пальцами, и перед Почепцовым возник вышколенный официант с серебряным подносом, на котором стояли бокалы с шампанским. Валерию Афанасьевичу не оставалось ничего другого, как взять бокал и ретироваться.

– Значит, Анна Радзивилл ваша прабабка. Но вы не живете в Староникольске, иначе я бы давно познакомился с вами, – продолжил князь.

– Вы правы, ваша светлость, – с усмешкой произнесла Крестинина. – Я живу в Москве, там же и работаю.

– Прошу, не называйте меня так, – сказал князь. – Этот титул я употребляю крайне редко и исключительно в официальных случаях. Для вас, если вы позволите, я Александр.

Виктория Карловна возникла откуда-то сбоку:

– Ах, вы уже познакомились! А я как раз собиралась представить вас друг другу. Князь, праздник просто чудесен. Я надеюсь, что дворец вскоре возродится к жизни.

– Я тоже очень на это надеюсь, – сказал князь.

Директриса переняла инициативу и повела разговор сама. Юлия, пригубив шампанское, вновь ощутила головную боль. Она больше не может оставаться здесь. Вчера вечером она переехала в особнячок к Виктории Карловне. Олянич предоставила ей чудную комнату с видом на речку. Юлия осталась довольна. Виктория Карловна – особа, может быть, немного взбалмошная и назойливая, однако с добрым сердцем.

Рядом с собой Юлия заметила Виталия Лаврентьева. Ее бывший друг явно хотел с ней переговорить, но она не желала этого. Они уже сказали друг другу все, что должны были. Поэтому, превозмогая головную боль, Юлия кивала головой и поддакивала Виктории Карловне.

– Реставрировать семейное гнездо в Староникольске всегда было моей мечтой, с самого детства, – сказал князь Святогорский. – И я обещаю вам, Виктория Карловна, и вам, Юлия, что я во что бы то ни стало добьюсь намеченного.

– Я и не сомневаюсь, – ответила директриса. – Александр, вы просто чудо, наш город потерял бы очень многое, если бы…

Ее фразу прервал взволнованный голос, который раздался из котлована:

– Боже мой, этого не может быть!

Взоры всех собравшихся, элиты Староникольска, представители которой были допущены под тент, устремились на человека, который нарушил атмосферу приятного общения. Виталий ринулся к рабочему, выкарабкивающемуся из котлована. Мэр закрутил головой и также кинулся вслед за Лаврентьевым.

– Наверное, наткнулись на ржавую арматуру и канализационную трубу, – сказала Виктория Карловна. – Земля в Староникольске нашпигована всякой дрянью, прошу прощения за такое выражение.

– Юля, а что привело вас в Староникольск? – спросил князь.

Она взглянула в его пронзительно-серые глаза. Это явно не праздный вопрос. Князь ею заинтересовался. Крестинина не успела ответить, потому что к Святогорскому подбежал взволнованный Лаврентьев и, даже не извинившись, прошептал тому что-то на ухо.

Князь изменился в лице, помрачнел и сказал:

– Прошу прощения, непредвиденные осложнения.

Затем он поспешно отправился за Виталием. Виктория Карловна с недоумением уставилась им вслед.

– Что же такое произошло, князь явно взволнован, я никогда не видела его таким.

Всеобщее внимание было приковано к происходящему. Никто не понимал, в чем же дело. Несколько рабочих суетились на дне котлована, мэр вытирал красную шею клетчатым платком. Его супруга сжимала руку своего странного сына, который, безмятежно улыбаясь, ковырялся в носу. Почепцов на цыпочках приблизился к котловану и попытался заглянуть вниз.

– Сейчас нас попросят удалиться, – с сожалением сказала Виктория Карловна. – Как выяснится, перерезали телефонный кабель или задели канализационный сток.

Появился князь. Его элегантный серый костюм был испачкан глиной, волосы растрепались.

– Виктория Карловна, – произнес он. – Прошу вас, вы должны следовать за мной.

Ничего не понимая, женщина направилась за Святогорским. Юлия осталась в одиночестве. Что же происходит?

Виталий, также вылезший из котлована, обратился ко всем присутствующим:

– Дамы и господа, мы наткнулись на электрический кабель. В целях вашей же безопасности мы просим вас покинуть строительную площадку. На северной террасе будет сервировано шампанское и фрукты, специально для вас. Прошу всех направиться туда!

Юлия не знала, что же ей делать. Виктория Карловна исчезла в котловане. К Крестининой подошел Виталий и сказал:

– Юля, тебе тоже лучше удалиться, поверь мне, так надо.

– Что происходит? – спросила она, однако бывший друг ей ничего не ответил. Виталий выглядел озабоченным. Юлия уселась на стул с твердым намерением дождаться Викторию Карловну. Никто не заставит ее покинуть это место.

Гости разошлись, вдалеке играла музыка, слышались веселые крики, хохот, детский плач. Праздник продолжался. Юлия поставила бокал на соседний стул. Она заметила Почепцова, который затаился неподалеку. Историк явно не собирался выполнять требование Виталия. Валерий Афанасьевич судорожно крутил бокал в руке. Юлия подумала, что он сейчас разобьет еще один. Почему он так взволнован?

Виктория Карловна подошла к Юлии и, склонившись, произнесла тихим голосом, чтобы Почепцов ничего не мог слышать:

– Деточка, я прошу вас, требуется ваше присутствие.

– Что такое, Виктория Карловна? – спросила Юлия. – Я ничего не понимаю.

Олянич слабо улыбнулась:

– Они обнаружили… Страшная находка, Юленька. Вы должны крепиться. Это вовсе не кабель…

Ничего не понимая, Юлия подошла к краю котлована. Князь подал ей руку, она спрыгнула на глинистое дно. Рабочие столпились около ковша экскаватора, который наполовину ушел в землю.

– Подойдите ближе, Юля, – сказал князь.

Крестинина повиновалась. Толпа расступилась, пропуская ее вперед.

В земле она заметила скелет. Не может быть! Человеческие останки – истлевшая одежда, пожелтевшие кости.

– Вот что вытащил на свет божий ковш экскаватора, – сказал мэр. – Черт возьми, кто-нибудь может дать мне сотовый, я должен связаться с милицией.

Виктория Карловна, не боясь запачкать желтое платье, опустилась на колени перед страшной находкой.

– Юлия, – произнесла она мрачным тоном. – Я не могу ничего утверждать, но посмотрите…

Крестинина склонилась над скелетом. Он, как она теперь поняла, был облачен в белое когда-то платье. Череп был заполнен землей, однако не оставалось ни малейшего сомнения – это женский скелет. Волосы, длинные черные волосы, прекрасно сохранились.

На платье, в которое был облачен скелет, была приколота брошь. И еще что-то. Юлия присмотрелась. Ей внезапно стало дурно. Она почувствовала, что может потерять сознание. Брошь в виде дельфина с сапфировыми глазками. Боже, такую же брошь, только с глазами-рубинами, она получила в подарок от бабушки. Бабушка говорила, что парное украшение было у Анны Радзивилл в день, когда дива немого кино бесследно исчезла в Староникольске.

Платиновый дельфинчик с сапфировыми глазками. И эта брошь украшает платье мертвой женщины, обнаруженной в парке княжеского дворца. И та же брошь блестит на платье, в котором запечатлена Анна Радзивилл на своей последней фотографии до ее исчезновения.