Жестокие звезды - Кривцун Константин - Страница 78

– Отряду разделиться! – раздался по громкой связи голос капитана Калабина.

– Отцепляемся от группы! – предупредил Суслов и сам выполнил на терминале нужные действия. – Бергер, веди корабль!

В рубке, то и дело перекрываясь, звучали голоса капитанов космолетов эскорта. Больше всего пока доставалось тем, кто шел снизу по ходу движения, именно с той стороны подходил противник.

Я не успевал проверять расчеты. Обстановка менялась настолько быстро, что уследить за вычислениями теперь не смог бы ни один человек. Будем надеяться, что все обойдется и резервные цепи компьютера сработают лучше, чем испорченные основные.

В крови плескался адреналин.

Я переключил режим и впился глазами в свою матрицу. Трехмерная проекция показывала одновременно пугающую и завораживающую картину. Обозначенные зелеными полупрозрачными кружками, космолеты эскорта разлетались в разные стороны, вращаясь и изгибая траектории таким образом, чтобы зайти противнику в хвост. Но корабли рыночников, подсвеченные красным, все равно двигались и маневрировали быстрее. Их космолеты были легче, несли меньше оружия, но зато могли закладывать настолько безумные виражи, что даже у меня голова начинала кружиться от одного только созерцания их полета.

Снова накатила волна страха. «Спектр» в очередной раз затрясся, компенсируя поразившую нас гравитационную волну.

Наши лучевые батареи и гравистрелы тоже вовсю палили по рыночникам. Конечно, на почтовом корабле оружие по мощности уступало тому, которым были оснащены военные космолеты, но и наших сил вполне хватало, чтобы доставить врагу неприятности.

Я мельком увидел радостную улыбку Суслова, когда выстрелом удалось зацепить космолет врага и тот врезался в своего товарища, породив салют из искр. Броня не выдержала удара, оба космолета противника загорелись и развалились на части.

В рубке зазвучали радостные крики. Одним удачным выстрелом мы уравняли численность врага и нашей группы. Неплохое начало сражения.

Мы старались не увязнуть в бою. Неумолимо выстраивали траекторию так, чтобы продолжать движение к планете. Тем не менее рыночники легко вклинились в разрозненный отряд и, разбившись по парам, перевели битву в серию индивидуальных стычек.

Похоже, приказ о разделении группы был ошибкой Калабина…

А затем и у нас появились первые потери.

Два корабля, подсвеченные красным, сели на хвост одному из наших. Тот петлял и отстреливался, но это не помогло – рыночники методично били в космолет волнами гравитации, и в итоге корабль эскорта взорвался.

– Сужаем радиус маневров! – приказал Калабин. – Держимся теснее друг к другу! Выбираем зону и сосредоточиваем огонь на противнике только внутри выбранной зоны! Быстрее! Разбираемся!

«Спектру» оперативно выделили зону для ведения огня. Космолеты снова стали замыкаться в группу. Скорости уменьшились, работающим на пределе гравитационным генераторам дали чуть-чуть отдохнуть. Летающие по двое корабли врага наталкивались теперь на шквал огня и не спешили атаковать, кружа вокруг нашего отряда.

Тринадцать против двенадцати…

Нужно было изначально держать строй. Так нас сложнее поразить.

– Расходимся! – прокричал капитан Калабин.

Зачем? Я недоумевал. Неужели Калабин не видит всю абсурдность подобной тактики?

А через мгновение до меня дошло, чего боялся капитан. Мы не успели рассредоточиться. Опоздали на считанные секунды.

Огромная по силе гравитационная волна сотрясла «Спектр», я еле удержался в своем кресле. Но кораблю повезло – стреляли не по нам. Сразу четыре соседних космолета оказались сплющенными и попросту взорвались. В ушах потом еще долго висели предсмертные крики…

– Быстрее! – раздался голос Калабина, в нем промелькнули панические нотки. – Быстрее, вашу мать! Расходимся!

– Это «Геркулес-11», экспериментальный гравистрел! – в ужасе крикнул Бергер. – Я думал, такие еще только испытывают…

– Вот они на нас его и испытывают! – огрызнулся Суслов.

Теперь-то я осознал, чем опасно находиться в группе. Видимо, у Калабина уже были такие прецеденты во время сражений на орбите Зари. Так что рассредоточение ошибкой не являлось.

А что если вычислить, с какого корабля вели огонь? Уничтожив этот космолет, можно было бы снова собраться в отряд и дожидаться подкрепления.

Я принялся за работу. Сначала вывел на матрицу запись того момента, когда был произведен выстрел, затем наложил сверху момент взрыва четырех наших кораблей и провел линию, соединяющую их. Продлив прямую дальше, я понял, какой космолет стрелял. Наша система присвоила ему номер четыре.

– Стрелял космолет четыре! – закричал я и помахал рукой, привлекая внимание. – Этот ваш «Геркулес» установлен на четвертом космолете!

– Ты уверен? – быстро спросил Суслов.

– Да! Я уверен! – раздраженно прокричал я. Детский расчет. Могли б и сами вычислить.

– Капитан Калабин! Капитан Калабин! – принялся звать командира Суслов.

– Да?! – практически мгновенно отозвался Калабин.

– Надо сосредоточить огонь на космолете четыре. Выстрел был с него!

– Да. Я только что это сам вычислил. Будем надеяться, что новый «Геркулес» у них только один.

Обрадованный, что командир эскорта подтвердил правильность моей идеи, я вернул на матрицу картину происходящего.

Калабин спешно раздавал приказы всем кораблям, и наши космолеты по мере возможности сужали сферу вокруг противника, помеченного цифрой четыре. Огонь по этому кораблю становился все плотнее. Остальные враги тоже никуда не делись, они снова разделились на двойки и вели по нам огонь, но сейчас им почти не уделяли внимания. Хотелось надеяться, что риск оправдан.

Взорвался еще один наш товарищ. Из тринадцати кораблей в отряде осталось всего лишь семь. Половина. А рыночников-то все еще тринадцать!

«Спектр» вновь затрясло, погас один из контуров освещения, и из-за этого я не сразу понял, почему по связи раздаются радостные возгласы. Оказалось, что треклятый номер четыре все-таки удалось поразить.

Мы снова сползались в группу. Маневр этот удался, к сожалению, не всем – еще один наш корабль не выдержал обстрела и взорвался прямо у нас на глазах. Если так будет продолжаться дальше, то скоро собирать группу будет не из кого…

Но как только мы соединились в отряд, дела пошли чуть лучше. Снова разделив зоны ведения огня, прикрывая друг друга и слегка маневрируя, мы держались более уверенно. Все-таки эскорт состоял из кораблей среднего класса, которые создавались для ведения боевых действий при движении строем. Суслов переключил управление кораблем на «Квазар», и все сосредоточились на уничтожении врага.

Нам удалось подбить три корабля противника. Остальные теперь действовали осторожнее – держались за границей радиуса действия оружия и, несмотря на численный перевес, нападать не спешили.

Я уменьшил масштаб проекции на терминале и нашел рой зеленых точек, идущих к нам на соединение от Туманной. Подкрепление из десяти космолетов должно подойти через каких-то десять минут.

Шансы пережить этот день возрастали.

Вытер пот со лба Суслов, высморкался в платок Бергер, откинулся на кресле Артамов. Но я был уверен, что бой еще не закончен. Чутье не давало мне расслабиться, оно все твердило об опасности, о чем-то страшном, что произойдет совсем скоро. И за эти годы я своему внутреннему голосу привык доверять.

Артамов поправил наушник, прислушался, а затем громко сказал:

– Нас снова вызывают рыночники. Предлагают не трогать нас в обмен на Краснова. Говорят, что правительство ЗЕФ укрывает овров и глупо сопротивляться освободителям. Да вы сами послушайте!

Артамов включил громкую связь.

– …ожить оружие! Передать нам Сергей Краснов! Мы не будем уничтожить вас, если вы будете делать это. Ваш президент обманывает! Он спрятал овры!..

– Выруби этот бред! – приказал Суслов. Связист прервал поток ломаного русского из динамиков. – Какие, к космическим чертям, овры?

– Интересно, зачем им Сергей? – задумчиво произнес Смирнов.