Занавес - Кристи Агата - Страница 6

Одеваясь, я несколько раз спрашивал себя: не мог же Пуаро придумать всё это? В конце концов, мой друг был уже старым человеком со слабым здоровьем. Только он сам мог заявлять, что голова у него как и прежде в порядке, но было ли так на самом деле? Всю жизнь он занимался расследованием преступлений. Нет ничего странного в том, если, в конце концов, он видит преступление там, где его нет. Вынужденное бездействие, должно быть, сильно мучило его. А что, если он просто сам выдумал нового преступника? Если подумать, у него вполне может быть, умеренный невроз. Он подобрал ряд общеизвестных случаев и увидел в них то, чего на самом деле не было — скрытую таинственную фигуру, безумного убийцу. По всей вероятности, именно миссис Этерингтон убила своего мужа, именно рабочий застрелил свою жену, именно девушка дала своей старой тётке слишком большую дозу морфия, именно ревнивая жена покончила со своим мужем (как и обещала сделать), и именно безумная старая дева совершила преступление, ибо сама же потом пришла с повинной в полицию. Эти преступления произошли именно так, как они всем и представлялись!

Этому голосу здравого рассудка я мог противопоставить только свою безграничную веру в проницательность Пуаро.

Пуаро сказал, что к убийству всё уже подготовлено. Стайлз во второй раз должен стать местом преступления!

Время покажет справедливость этого утверждения, но, если это действительно так, то нам следовало опередить преступника.

Более того, Пуаро знал личность убийцы, я же — нет.

Чем больше я думал обо всём этом, тем больше раздражался. В сущности, это была наглость со стороны Пуаро! Он ждал моей помощи, но в то же время отказывался доверить мне все свои тайны!

Почему? Причины, высказанные им, были просто нелепы. Я уже устал от этих глупых шуток относительно моего лица, на котором всё написано. Я, так же как и любой другой, умею хранить тайны. Пуаро всегда утверждал (и это унижало мое достоинство), что я слишком впечатлительная натура и каждый по моему лицу может узнать, что у меня на уме. Иногда он приписывал это моему честному характеру, которому отвратителен обман в любой форме.

Конечно, я понимал, что если бы всё было игрой воображения Пуаро, то его скрытность была бы легко объяснима.

Пробил обеденный гонг, но я так и не пришёл к какому — либо заключению. Я спустился вниз с ясной головой, с настороженностью во взоре, чтобы немедленно определить таинственного Икса.

На какое-то мгновение я готов был принять на веру всё, что сказал Пуаро. Под крышей этого дома был человек, который уже пять раз совершил убийство и готовил очередное. Кто он — этот человек?

В гостиной меня представили мисс Коул и майору Аллертону. Мисс Коул была высокой, ещё красивой женщиной тридцати трёх — тридцати четырёх лет. Майор Аллертон сразу же мне не понравился. Это был сорокалетний мужчина приятной внешности, широкоплечий, загорелый, общительный. Многое из того, что он говорил, имело двоякий смысл. Под глазами у него были мешки, свидетельствовавшие о распутном образе жизни. Я подозревал его в мошенничестве, в пристрастии к азартным играм, пьянстве, но, главным образом, — в соблазнении женщин.

Старому полковнику Латреллу, заметил я, он тоже не нравился. Бойд Каррингтон относился к нему довольно холодно. Зато среди женщин нашего общества Аллертон пользовался успехом. Миссис Латрелл весело с ним щебетала, в то время как он лениво льстил ей, с едва прикрытой дерзостью. Мне было также неприятно видеть, что Джудит, кажется, тоже нравилось его общество, и она изо всех сил пыталась привлечь его внимание. Мне всегда было непонятно, почему худшие из мужчин вызывают интерес у лучших из женщин. Я инстинктивно чувствовал, что Аллертон — дрянь, и девять десятых мужчин наверняка согласились бы со мной, в то время как девять и, возможно, все десять женщин сразу же встали бы за него горой.

Сидя за столом, я внимательно рассмотрел всех присутствующих и мысленно подвёл итоги.

Если Пуаро прав и действительно сохранил ясность ума, тогда один из них — опасный убийца и, возможно, безумец.

Хотя Пуаро не говорил об этом, но я был уверен, что Икс — мужчина. Кто из присутствующих — мужчин мог им быть?

По всей вероятности, не старый полковник Латрелл, нерешительный и слабый. Нортон, с которым я столкнулся, когда тот выбегал из дома с биноклем? Вряд ли. Он казался приятным малым, но довольно вялым и неуклюжим. Конечно, многие убийцы были непримечательными личностями и отстаивали свои права именно путем преступления. Их возмущало то, что их не замечают и игнорируют. Нортон мог быть убийцей данного типа, но ведь была ещё его любовь к птицам, а я всегда полагал, что любовь к природе — нравственно здоровая черта в человеке!

Бойд Каррингтон? Исключено! Человек с известным на весь мир именем! Прекрасный спортсмен, государственный служащий, всеобщий любимец! Фрэнклина я тоже опустил, потому что знал, как Джудит уважала его и восхищалась им.

Майор Аллертон? Я окинул его оценивающим взглядом. Самый неприятный человек, которого я когда — либо видел! Он относится к тому типу мужчин, которые готовы содрать кожу с родной матери! И всё это прикрыто внешним лоском изысканных манер. Сейчас он рассказывал о крушении своих планов. Всех развлекали его унылые благодарности за шутки в свой адрес.

Если Аллертон — Икс, решил я, тогда его преступления совершались ради получения доходов любым способом.

Правда, Пуаро не сказал, что Икс — мужчина. Поэтому как вариант я подумал и о мисс Коул. Её движения были неспокойными и резкими — характерные признаки нервозности. В целом же, она выглядела нормально. Мисс Коул, мисс Латрелл и Джудит были единственными женщинами за обеденным столом. Миссис Фрэнклин обедала в своей комнате наверху, а её сиделка обедала позже.

После обеда, стоя у окна гостиной и глядя в сад, я мысленно вернулся к тому времени, когда увидел Кинсию Мёрдок, молодую девушку с каштановыми волосами, бегущую по лужайке. Как очаровательна была она в своём белом халате…

Погрузившись в воспоминания, я вздрогнул, когда Джудит взяла меня под руку, отвела от окна и попросила проводить её на террасу.

— В чём дело? — резко спросила она. Я вздрогнул.

— Дело? Что ты имеешь в виду?

— Ты весь вечер какой-то странный. Что ты сидел, уставившись то на одного, то на другого?

Это меня взбесило. Я даже не подумал о том, что мысли мои так отражались на лице!

— Я? Просто вспоминал прошлое. Видел призраки, возможно.

— О да. Ты, кажется, был здесь в молодости? Тогда ещё убили одну старуху?

— Её отравили стрихнином.

— Как она выглядела? В её обществе было приятно или нет?

Я задумался над этим вопросом.

— Она была очень доброй женщиной, — произнёс я медленно. — Щедрой. Много денег тратила на благотворительность.

— О! Этот тип щедрости!

Голос Джудит звучал презрительно.

— Люди здесь были счастливы? — задала она затем странный вопрос.

Нет они не были счастливы. Это я, по крайней мере, знал, поэтому и ответил:

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что они чувствовали себя узниками. Понимаешь ли, у миссис Инглторп были все деньги, и она только выдавала их. У её пасынков не было личной жизни.

Джудит глубоко вздохнула. Я почувствовал, как сжалась её рука.

— Это нехорошо, безнравственно. Злоупотребление властью. Это следует запретить. Старики и больные не должны иметь власти, чтобы держать в руках жизни молодых и сильных. Их нужно связать и отстранить от власти! Это просто необходимо, хотя бы из чувства эгоизма.

— Старики, — сухо заметил я, — не обладают монополиями такого качества.

— Я знаю, отец, ты думаешь, что молодежь — эгоисты. Возможно, это так, но это честный эгоизм. По крайней мере, мы хотим делать только то, что хотим, мы не хотим, чтобы кто-то ещё делал то же самое, что и мы, мы не хотим быть рабами других.

— Нет, вы просто растаптываете этих людей, если они случайно оказываются у вас на пути!

Джудит сжала мою руку.