Загадка Ситтафорда - Кристи Агата - Страница 37

Чарлз подвинул свой стул и как бы невзначай окинул взглядом кафе.

– Женщина за столиком у окна, – сообщил он. – Высокая, темноволосая, интересная. Она на тебя и смотрит.

– Молодая?

– Нет, не очень. Вот те раз!

– Что такое?

– Ронни Гарфилд. Вошел, здоровается с ней за руку, садится за ее столик. Мне кажется, она говорит ему что-то о нас.

Эмили открыла свою сумочку. Она как бы решила попудрить нос, на самом же деле направила маленькое зеркальце под нужным углом.

– Это тетя Дженнифер, – негромко сказала она. – Поднимаются.

– Они идут, – сказал Чарлз. – Садятся за другой столик. Ты хочешь с ней поговорить?

– Нет, – сказала Эмили. – Я думаю, лучше прикинуться, что я ее не заметила.

– В конце концов, – сказал Чарлз, – почему бы тете Дженнифер не быть знакомой с Ронни Гарфилдом и не пригласить его на чай?

– А почему быть знакомой?

– А почему не быть?

– Ради бога, перестань, Чарлз. Довольно этого: быть – не быть, быть – не быть. Вообще, все это глупость и не имеет никакого значения. Просто мы говорили, что никто из других участников сеанса не был связан с семьей Пирсонов, а не прошло и пяти минут, как Ронни Гарфилд пьет чай с сестрой капитана Тревильяна.

– Вот видишь, кто знает?.. – сказал Чарлз.

– Вот видишь, вечно все приходится начинать сначала, – сказала Эмили.

– И каждый раз по-разному, – сказал Чарлз.

Эмили посмотрела на него:

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас – ничего, – сказал Чарлз и положил свою руку на ее.

Она не отняла руки.

– Надо этим заняться, – сказал Чарлз. – Потом…

– Потом? – тихо спросила Эмили.

– Я бы все для тебя сделал, – сказал Чарлз. – Все, что угодно.

– Сделал бы? – сказала Эмили. – Это очень мило с твоей стороны, Чарлз.

Глава 26

Роберт Гарднер

Не прошло и каких-нибудь двадцати минут, а Эмили уже звонила в парадную дверь «Лавров». Она знала, что тетя Дженнифер еще с Ронни у Деллера. Открывшую ей Беатрис она приветствовала восхитительной улыбкой.

– Это опять я, – сказала Эмили. – Миссис Гарднер нет дома, я знаю, но можно мне увидеть мистера Гарднера?

Просьба была слишком необычна. Беатрис явно колебалась.

– Я даже не знаю. Поднимусь наверх, спрошу. Хорошо?

– Пожалуйста, – сказала Эмили.

Беатрис удалилась, оставив Эмили в прихожей. Она скоро вернулась и пригласила ее пройти наверх.

Роберт Гарднер лежал на кушетке в большой комнате на втором этаже. Этот крупный, голубоглазый белокурый мужчина напомнил ей Тристана в третьем акте «Тристана и Изольды».

– Добрый день, – сказал он. – Так это вам предстоит стать супругой преступника?

– Да, дядя Роберт, – сказала Эмили. – Это ничего, что я вас так называю?

– Ради бога, если только Дженнифер не будет против. Ну на что это похоже, чтобы жених сидел в тюрьме?

«Жестокий человек, – подумала Эмили. – Ему доставляет радость посыпать солью открытые раны». Но она была не так-то проста и сказала с улыбкой:

– В самом деле, страшно забавно.

– Не думаю, чтобы это было так забавно для мистера Джима, а?

– Увы, это так, – ответила Эмили. – Но ведь зато жизненный опыт, не так ли?

– Пора ему его набираться, в жизни не только забавы и развлечения, – зло сказал Роберт Гарднер. – Да-а… Чтобы сражаться в Великой войне, он был слишком молод, ну так получай по шее из другого источника! – Он с любопытством посмотрел на Эмили. – А вы по какой причине пожелали меня видеть? – В голосе его прозвучало подозрение. – Впрочем, если собираетесь выходить замуж, то, конечно, следует познакомиться с родственниками мужа. Узнайте, пока не поздно, самое худшее. Так вы действительно собираетесь выйти за Джима?

– А почему бы нет?

– Несмотря на обвинение в убийстве?

– Несмотря на обвинение в убийстве.

– Прекрасно, – сказал Роберт Гарднер. – Но я что-то не замечаю, что вы унываете. Можно даже подумать, что вы радуетесь.

– А я и радуюсь. Ужасно увлекательно выслеживать убийцу.

– Как-как?

– Я говорю, выслеживать убийцу ужасно увлекательно, – повторила Эмили.

Роберт Гарднер посмотрел на нее пристально, потом откинулся на подушки.

– Я устал, – капризно сказал он. – Я не могу больше говорить. Сиделка! Где сиделка? Я устал.

Сиделка Дэвис поспешно вошла из соседней комнаты.

– Мистер Гарднер очень быстро устает. Я думаю, мисс Трефусис, вам лучше уйти.

Эмили поднялась. Она живо кивнула и сказала:

– Всего хорошего, дядя Роберт. Может быть, я как-нибудь еще загляну.

– Что вы этим хотите сказать?

– Au revoir! – сказала Эмили.

Она уже дошла до входной двери, как вдруг остановилась.

– Ой, я забыла перчатки, – сказала она Беатрис.

– Я принесу их, мисс.

– Нет-нет, я сама. – И она легко взбежала по лестнице и отворила дверь.

– О-о! – сказала Эмили. – Прошу прощения. Извините. Мои перчатки. – Она демонстративно взяла их и, одарив двух обитателей комнаты, которые сидели рука об руку, очаровательной улыбкой, быстро спустилась по лестнице и вышла из дома.

«Это забывание перчаток – такой примитив, – сказала себе Эмили, – и вот срабатывает второй раз. Бедная тетя Дженнифер! Интересно, знает ли она? Вероятно, нет. Надо спешить, а то Чарлз уж заждался».

Эндерби ждал ее в «Форде» Элмера в условленном месте.

– Есть успехи? – спросил он, подтыкая вокруг нее плед.

– В некотором смысле – да. Впрочем, я не уверена.

Эндерби с недоумением взглянул на нее.

– Нет, – сказала Эмили. – Я не собираюсь тебе об этом рассказывать. Понимаешь, скорее всего, это не имеет к делу никакого отношения. А раз так, не стоит и говорить.

– Ну и строгости, – вздохнул Чарлз.

– Прости, – сказала Эмили, – но тут уж ничего не поделаешь.

– Тебе виднее, – холодно отозвался Чарлз.

Они ехали молча. Чарлз чувствовал себя оскорбленным. Эмили одолевали новые идеи. И уже показался Экземптон, когда она все-таки нарушила молчание неожиданным вопросом:

– Чарлз, ты играешь в бридж?

– Да, играю. А что?

– Я вот что подумала. Как игроки обычно оценивают свои карты? Если ты отбиваешься – считай выигрывающие, если нападаешь – считай проигрывающие. Мы сейчас нападаем, а поступаем, видимо, не так.

– Почему это?

– Ну ведь мы же считаем «выигрывающие карты», верно? Я хочу сказать, проверяем людей, которые могли бы убить капитана Тревильяна. Вероятно, поэтому мы так и застряли.

– Я не застрял, – возразил Чарлз.

– Ну, значит, я так застряла, что уже не в состоянии соображать. Давай посмотрим на все это с другой стороны, посчитаем людей, которые, скорее всего, не убивали Тревильяна.

– Давай… – Эндерби задумался. – Для начала мать и дочь Уиллет, Барнэби, Рикрофт, Ронни и… Дюк.

– Да, – согласилась Эмили, – мы знаем, что никто из них не мог убить его, потому что во время убийства они находились в Ситтафорд-хаусе и видели друг друга. Не могут же они все врать.

– Фактически все живущие в Ситтафорде вне подозрений, – сказал Эндерби. – Даже Элмер. – Он понизил голос, чтобы шофер не услышал его. – Ведь дорога в пятницу была непреодолима.

– Он мог пройти пешком, – сказала Эмили так же тихо. – Если Барнэби смог добраться в тот вечер, Элмер вполне мог, выйдя во время ленча, дойти до Экземптона в пять, убить его и вернуться назад.

Эндерби покачал головой.

– Не уверен, что мог вернуться. Вспомни, снег пошел в половине седьмого. Во всяком случае, ты же не обвиняешь Элмера? Или обвиняешь?

– Нет, – сказала Эмили. – Хотя, конечно, он ведь мог быть одержим мыслью об убийстве…

– Тсс! – поднял палец Чарлз. – Он обидится, если тебя услышит.

– Во всяком случае, – сказала Эмили, – ты не можешь с полной уверенностью говорить, что он не мог убить Тревильяна.

– Но он не мог сходить в Экземптон и вернуться так, чтобы никто в Ситтафорде не заметил и не стал бы говорить, что это странно.