Убийство в Восточном экспрессе - Кристи Агата - Страница 19

– Хорошая книга?

– Весьма занимательная, сэр.

– Ну что ж, продолжим. Вы вернулись в свое купе и читали «Пленника любви» до…

– Примерно в половине одиннадцатого, сэр, итальянец захотел спать. Пришел проводник и постелил нам.

– После этого вы легли и заснули? – Лег, сэр, но не заснул.

– Почему? Вам не спалось?

– У меня разболелись зубы, сэр.

– Вот как! Это мучительно.

– В высшей степени.

– Вы что-нибудь принимали от зубной боли?

– Я положил на зуб гвоздичное масло, сэр, оно немного облегчило боль, но заснуть все равно не смог. Я зажег ночник над постелью и стал читать, чтобы немного отвлечься.

– Вы так и не уснули в эту ночь?

– Нет, сэр. Я задремал уже около четырех утра.

– А ваш сосед?

– Итальянец? Он храпел вовсю.

– Он не выходил из купе ночью?

– Нет, сэр.

– А вы?

– Нет, сэр.

– Вы что-нибудь слышали ночью?

– Да нет, сэр. То есть ничего необычного. Поезд стоял, поэтому было очень тихо.

Пуаро с минуту помолчал, потом сказал:

– Ну что ж, мы почти все выяснили. Вы ничем не можете помочь нам разобраться в этой трагедии?

– Боюсь, что нет. Весьма сожалею, сэр.

– А вы не знаете, ваш хозяин и мистер Маккуин ссорились?

– Нет, нет, сэр. Мистер Маккуин очень покладистый господин.

– У кого вы служили, прежде чем поступить к мистеру Рэтчетту?

– У сэра Генри Томлинсона, сэр, он жил на Гроувенор-скуэр.

– Почему вы ушли от него?

– Он уехал в Восточную Африку, сэр, и больше не нуждался в моих услугах. Но я уверен, сэр, что он не откажется дать обо мне отзыв. Я прожил у него несколько лет.

– Сколько вы прослужили у мистера Рэтчетта?

– Немногим больше девяти месяцев, сэр.

– Благодарю, вас, Мастермэн. Да, кстати, что вы курите, трубку?

– Нет, сэр. Я курю только сигареты, недорогие сигареты, сэр.

– Спасибо. Пока все, – Пуаро кивком отпустил лакея.

Слуга встал не сразу – он явно колебался:

– Простите, сэр, но эта пожилая американка, она, что называется, вне себя; говорит, что знает досконально все про убийцу. Она очень взбудоражена, сэр.

– В таком случае, – сказал Пуаро улыбаясь, – нам надо не мешкая поговорить с ней.

– Вызвать ее, сэр? Она уже давно требует, чтоб ее провели к начальству. Проводнику никак не удается ее успокоить.

– Пошлите ее к нам, мой друг, – сказал Пуаро, – мы выслушаем все, что она хочет сообщить.

Когда миссис Хаббард, запыхавшись, ворвалась в вагон, от возбуждения она еле могла говорить:

– Нет, вы мне скажите, кто тут главный? Я хочу сообщить властям нечто оч-ч-ень, оче-ень важное. И если вы, господа… – ее взгляд блуждал по купе.

Пуаро придвинулся к ней.

– Можете сообщить мне, мадам, – сказал он. – Только умоляю вас, садитесь.

Миссис Хаббард тяжело плюхнулась на сиденье напротив:

– Вот что я вам хочу рассказать. Вчера ночью в поезде произошло убийство, и убийца был в моем купе! – она сделала эффектную паузу, чтобы ее сообщение оценили по достоинству.

– Вы в этом уверены, мадам?

– Конечно, уверена. Да вы что? Я, слава Богу, еще не сошла с ума. Я вам расскажу все-все как есть. Так вот, я легла в постель, задремала и вдруг проснулась – в купе, конечно, темно, но я чувствую, что где-то тут мужчина! Я так перепугалась, что даже не закричала! Да вы и сами знаете, как это бывает. И вот лежу я и думаю: «Господи, смилуйся, ведь меня убьют!» Просто не могу вам передать, что я пережила. А все эти мерзкие поезда, думаю, сколько в них убийств происходит, в газетах только об этом и пишут. И еще думаю: «А моих драгоценностей ему не видать». Потому что я, знаете ли, засунула их в чулок и спрятала под подушку. Это, кстати, не очень удобно – спать жестковато, да вы сами знаете, как это бывает. Но я отвлеклась. Так вот… О чем я?

– Вы почувствовали, мадам, что в вашем купе находится мужчина.

– Да, так вот, лежу я с закрытыми глазами и думаю: «Что делать?» И еще думаю: «Слава Богу, моя дочь не знает, в какой переплет я попала». А потом все же собралась с духом, нащупала рукой кнопку на стене – вызвать проводника. И вот жму я, жму, а никто не идет. Я думала, у меня сердце остановится. «Боже ты мой, – говорю я себе, – может, всех пассажиров уже перебили». А поезд стоит, и тишина такая – просто жуть! а я все жму звонок и вдруг – слава тебе. Господи! – слышу по коридору шаги, а потом стук в дверь. «Входите!» – кричу и включаю свет. Так вот, хотите верьте, хотите нет, а в купе ни души!

Миссис Хаббард явно считала этот момент драматической кульминацией своего рассказа, а отнюдь не развязкой, как остальные.

– Что же было потом, мадам?

– Так вот, я рассказала обо всем проводнику, а он, видно, мне не поверил. Видно, решил, что мне это приснилось. Я, конечно, заставила его заглянуть под полку, хоть он и говорил, что туда ни одному человеку ни за что не протиснуться. Конечно, и так ясно, что мужчина удрал; но он был у меня в купе, и меня просто бесит, когда проводник меня успокаивает. Меня, слава Богу, никто еще не называл вруньей, мистер… я не знаю вашего имени…

– Пуаро, мадам, а это мсье Бук, директор компании, и доктор Константин.

Миссис Хаббард с отсутствующим видом буркнула всем троим: «Приятно познакомиться» – и самозабвенно продолжала:

– Так вот, учтите, я, конечно, не стану говорить, будто я сразу во всем разобралась. Сначала я решила, что это мой сосед, ну, тот бедняга, которого убили. Я велела проводнику проверить, заперта ли дверь между купе, и, конечно же, засов не был задвинут. Но я сразу приняла меры. Приказала проводнику задвинуть засов, а как только он ушел, встала и для верности придвинула к двери еще и чемодан.

– В котором часу это произошло, миссис Хаббард?

– Не могу вам точно сказать. Я была так расстроена, что не посмотрела на часы.

– И как вы объясняете случившееся?

– И вы еще спрашиваете? Да, по-моему, это ясно как день! В моем купе был убийца. Ну кто же еще это мог быть?

– Значит, вы считаете, он ушел в соседнее купе?

– Откуда мне знать, куда он ушел? Я лежала зажмурившись и не открывала глаз.

– Значит, он мог удрать через соседнее купе в коридор?