Убийство в Месопотамии - Кристи Агата - Страница 10

Когда в половине четвертого я вышла из комнаты, двор был пуст, если не считать боя у большой медной ванны, который мыл керамику, и мистера Эммотта, который разбирал и складывал ее. Когда я подошла к ним, через арку вошла миссис Лейднер. Она выглядела живее, чем мне ее приходилось видеть прежде. Глаза у нее блестели, она была в приподнятом, почти веселом настроении.

Из лаборатории вышел доктор Лейднер и присоединился к ней. Он показывал ей большое блюдо с нарисованными на нем рогами быка.

– Доисторические слои чрезвычайно продуктивны, – сказал он. – Сезон пока идет успешно. Находка того захоронения в начале – это настоящая удача. Единственный, кто мог бы пожаловаться, – это отец Лавиньи. Таблеток у нас пока что кот наплакал.

– Он, кажется, не очень-то много поработал и с теми, что у нас есть, – сухо сказала миссис Лейднер. – Эпиграфист он, может быть, хороший, но страшно ленив. Спит целыми днями.

– Недостает нам Берда, – сказал доктор Лейднер. – А этот человек несколько поражает меня своей неортодоксальностью, хотя, конечно, я не настолько компетентен, чтобы судить. Но один-два его перевода были, мягко говоря, странными. Я вряд ли, например, могу поверить, что он прав с надписями на кирпиче, и все же ему виднее.

После чая миссис Лейднер спросила, не хочу ли я пройтись к реке. Я подумала, возможно, она опасается, что обидела меня, не взяв с собой ранее.

Я решила показать ей, что не обидчива, и сразу приняла приглашение.

Стоял восхитительный вечер. Дорожка вела нас между полями ячменя, потом среди цветущих фруктовых деревьев. Наконец мы вышли к берегу Тигра. Сразу слева от нас был Телль, где рабочие пели свою странную монотонную песню. Немного правее было большое водоподъемное колесо, оно издавало странный стонущий звук. Он вначале заставлял меня стискивать зубы. Но потом я полюбила его, и он стал действовать на меня успокаивающе. За водяным колесом находилась деревня, из которой было большинство рабочих.

– Довольно красиво, не правда ли? – сказала миссис Лейднер.

– Очень умиротворяюще, – сказала я. – Мне кажется забавным быть настолько далеко ото всего.

– Далеко ото всего, – повторила миссис Лейднер. – Да, здесь, по крайней мере, можно чувствовать себя в безопасности.

Я внимательно посмотрела на нее, но, думаю, она скорее говорила сама с собой, чем со мной, и не сознавала, что я ее слушаю.

Мы пошли домой.

Вдруг миссис Лейднер сжала мне руку с такой силой, что я чуть не закричала.

– Кто это там, сестра? Что он делает?

Впереди, на некотором расстоянии от нас, как раз там, где дорожка проходила около экспедиционного дома, стоял мужчина. Одет он был по-европейски, и казалось, что он стоит на цыпочках и пытается заглянуть в одно из окон.

Пока мы присматривались к нему, он оглянулся, увидел нас и сразу же пошел по дорожке в нашу сторону. Я почувствовала, что миссис Лейднер стала еще сильнее сжимать мою руку.

– Сестра, – шептала она. – Сестра...

– Ничего страшного, моя дорогая, ничего страшного, – увещевающе проговорила я.

Мужчина прошел вперед, миновав нас. Это был житель Ирака, и, как только миссис Лейднер увидела его вблизи, она со вздохом расслабилась.

– А, так он житель Ирака, – сказала она.

Мы пошли дальше своей дорогой. Проходя мимо, я взглянула на окна. Они были не только закрыты на засовы, но были еще и слишком высоко от земли, чтобы можно было заглянуть вовнутрь: уровень земли здесь был ниже, чем во внутреннем дворе.

– Наверное, простое любопытство, – сказала я.

Миссис Лейднер кивнула.

– Только и всего. Но минуту назад я подумала... – И она вдруг замолкла.

«Что же вы подумали? – засело у меня в голове. – Что вы подумали?

Но теперь я знала, что миссис Лейднер боялась определенного существа из плоти и крови – человека.

Глава 8

НОЧНАЯ ТРЕВОГА

Какие же события за неделю, которая прошла со времени моего прибытия в Телль-Яримьях, следует отметить? Это решить нелегко.

Оглядываясь назад, сейчас, когда я знаю все, я могла бы отметить великое множество свидетельств и признаков, на которые тогда не обращала внимания.

Однако для того, чтобы рассказать все как следует, но порядку, я попытаюсь восстановить то мое состояние, в котором я, озадаченная, встревоженная, все больше сознающая, что что-то не так, находилась в то время.

Но одно было совершенно ясно и тогда – странное чувство напряжения и скованности не придумали. Оно было неподдельным. Даже Билл Коулман, лишенный особой чувствительности, высказался по этому поводу.

– Это местечко сидит у меня в печенках, – услышала я его слова. – Здесь собралась такая мрачная компания.

Это он Дейвиду Эммотту говорил, второму помощнику. Я испытывала симпатию к мистеру Эммотту и его неразговорчивость не считала признаком недружелюбия. Что-то в нем казалось очень прочным и в атмосфере, где было непонятно, кто что думает и чувствует, внушало спокойствие.

– Да, – ответил он мистеру Коулману. – В прошлом году такого не было. – Но он не стал распространяться и ничего больше не сказал.

– Чего я не могу понять, так зачем все это нужно? – удрученно сказал мистер Коулман.

Эммотт пожал плечами, но ничего не ответил.

У меня был разговор с мисс Джойсон, проливающий кое на что свет. Мне она очень нравилась. Она была умела, практична и сообразительна. У нее существовал, это несомненно, своеобразный культ героя в отношении мистера Лейднера. Поэтому она рассказала мне историю его жизни, начиная с юношеских лет. Она знала все площадки, где он вел раскопки, и их результаты. Я почти готова поклясться, что она могла бы цитировать все его лекции, которые он когда-либо прочел. Она считала его, как она сказала, превосходнейшим полевым археологом.

– И он такой простой. Совершенно не от мира сего. Он не знает значения слова тщеславие. Только по-настоящему великий человек может быть таким простым.

– Несомненно, – сказала я. – Большим людям ни к чему важничать.

– И он к тому же такой веселый. Я не в силах передать вам, как мы, бывало, развлекались... он, Ричард Кэри и я – мы с первых лет здесь. Компания у нас подобралась удачная. Ричард Кэри работал с ним еще в Палестине. Они дружат что-то около десяти лет. А я знаю его – семь.

– Красивый мужчина мистер Кэри, – сказала я.

– Да, я думаю, да, – неожиданно резко произнесла она.

– Только он такой немного тихий, ведь верно?

– Раньше он не был таким, – быстро сказала мисс Джонсон. – Лишь после...

– После?.. – подхватила я.

– Да, – мисс Джонсон как-то особенно повела плечами, – мало ли что меняется в наше время.

Я не ответила. Я надеялась, что она продолжит, – и она продолжила, предварив свой рассказ легкой усмешкой и делая вид, что серьезно к этому не относится.

– Боюсь, что я старая женщина и несколько консервативна. Но мне кажется, что, если жена археолога по-настоящему не интересуется его работой, разумнее ей не сопровождать экспедицию. Часто это ведет к трениям.

– Миссис Меркадо... – робко заметила я.

– Ну что вы! – немедленно отмела она мое предположение. – Нет, я имею в виду миссис Лейднер. Она прелестная женщина, и можно понять, почему доктор Лейднер, попросту говоря, прямо рехнулся из-за нее. Нельзя не видеть, что она здесь не к месту. Она как-то все выбивает из колеи.

Так, значит, мисс Джонсон, как и миссис Келси, считает, что именно миссис Лейднер – причина напряженности обстановки. Но какое же это имеет отношение к собственным страхам миссис Лейднер?

– Это выводит его из равновесия, – убежденно продолжала мисс Джонсон. – Я, конечно, преданный, но ревнивый старый пес. И мне не нравится видеть его таким усталым и издерганным. Все его помыслы должны быть направлены на работу и не отвлекаться на жену и ее глупые страхи! Если нервы не позволяют ей ездить в отдаленные места, ей надо оставаться в Америке. Терпеть не могу людей, которые приезжают, а потом только и делают, что ворчат! – Видно, испугавшись, что она сказала больше, чем следует, она продолжала: – Конечно, я ее как женщину обожаю. Она восхитительна, и она может сводить мужчин с ума, если захочет.