Убийство в доме викария - Кристи Агата - Страница 15

– Я полагаю, можно не сомневаться в том, что она сказала?

– Если мисс Марпл сказала, что пистолета у нее с собой не было, значит, так оно и есть, – сказал я. – Если была бы малейшая возможность его пронести, от мисс Марпл это бы не укрылось, глаз у нее острый.

– Что верно, то верно. Пойдемте-ка осмотрим мастерскую.

Так называемая мастерская – всего-навсего сарайчик с верхним светом. Окон там нет, войти и выйти можно только в дверь. Убедившись в этом, Мельчетт объявил мне, что придет к нам в дом вместе с инспектором.

– А сейчас я иду в полицейский участок.

Я вошел домой через парадную дверь и услышал чьи-то голоса. Открыл дверь в гостиную.

На диване рядом с Гризельдой, оживленно болтая, сидела мисс Глэдис Крэм. Ее ноги, обтянутые необыкновенно блестящими розовыми чулками, были скрещены, так что я не мог не заметить, что на ней розовые в полосочку шелковые панталончики.

– Привет, Лен, – сказала Гризельда.

– Доброе утро, мистер Клемент, – сказала мисс Крэм. – Представьте себе, я просто в ужас пришла, когда услыхала про полковника! Бедный старый джентльмен!

– Мисс Крэм, – сказала моя жена, – была настолько добра, что предложила помочь нам в работе с «Примерными детьми». Ты помнишь, мы приглашали добровольных помощников в прошлое воскресенье?

Это я прекрасно помнил и был уверен (как и Гризельда – я догадался по ее тону), что вступить в ряды добровольцев мисс Крэм и в голову бы не пришло, если бы не сенсационные события, приключившиеся в нашем доме.

– Я только сию минуту говорила миссис Клемент, – продолжала мисс Крэм, – я прямо-таки была ошарашена. Убийство, говорю? В этой захудалой, сонной деревушке – ведь она сонная, вы должны это признать, даже музейчика нету, не говоря уж о кино! А потом узнала, что это полковник Протеро, и ушам своим не поверила! Мне почему-то казалось, что таких людей не убивают.

Не знаю, какими свойствами, по мнению мисс Крэм, должен обладать человек, дабы его прикончили. Никогда не думал, что жертва убийства принадлежит к какой-то особой породе. Однако в ее ветреной белокурой головке имеются на этот счет вполне определенные идеи.

– Вот почему, – объяснила Гризельда, – мисс Крэм и забежала узнать все подробности.

Я было испугался, что такая прямота обидит юную леди, но она только откинула голову и оглушительно рахохоталась, показывая весь набор зубов, которым располагала.

– Ну да, каюсь! А вам палец в рот не клади, миссис Клемент, а? Но ведь это совершенно естественно – в таком деле каждому хочется выведать всю подноготную. Я и вправду хочу помочь вам с детишками, пожалуйста, сколько угодно. До чего же интересно, сил моих нет! Я прямо подыхала тут со скуки. Что и говорить, скука тут смертная. Не подумайте, что у меня работа плохая – работа приличная, и платят хорошо, а доктор Стоун всегда себя держит как настоящий джентльмен. Но ведь надо же девушке немного поразвлечься после работы, а тут не с кем слова сказать, кроме вас, миссис Клемент, – сплошные старые ведьмы!

– А Летиция Протеро?

Глэдис Крэм тряхнула головой:

– Что вы, разве она станет водиться с такими, как я? Жуткая задавака, считает себя выше всех в графстве, так боится себя уронить, что и не взглянет на девушку, которая сама зарабатывает на жизнь. А я, кстати, слыхала, как она говорила, что собирается поступить на работу. Да кто ее возьмет, хотела бы я знать? Недели не пройдет, как ее выгонят. Разве что манекенщицей – там только и надо, что вырядиться в пух и прах да расхаживать взад-вперед дурацкой походочкой. Это, пожалуй, у нее получится.

– Из нее вышла бы прекрасная манекенщица, – сказала Гризельда. – У нее прелестная фигурка. (Да, в Гризельде не найти ни малейшего сходства с ведьмой.) А когда она говорила, что хочет поступать на работу?

Мисс Крэм на минуту была обескуражена, но мгновенно пришла в себя и со свойственной ей ловкостью вышла из положения.

– Можно подумать, что я сплетничаю, верно? – сказала она. – Но она это сказала, честное слово. Должно быть, дома ей несладко живется. Чтобы я согласилась жить в одном доме с мачехой – нет уж, извините! Да я бы этого ни минуты не вытерпела!

– Ну вы, вы у нас такая энергичная, независимая, – серьезно сказала Гризельда, и я посмотрел на нее не без подозрения.

Мисс Крэм была явно польщена.

– Вот именно. Прямо вылитый мой портрет. Я слушаюсь, слушаюсь, но могу и взбрыкнуть. Так мне гадалка сказала, недавно. Нет уж. Я не из тех, кто стерпит любую обиду и даже не пикнет. Я и доктору Стоуну сразу же сказала, что у меня должны быть выходные дни, как положено. Эти ученые джентльмены думают, что девушка – все равно что машина, включил, и можно ее не замечать, как будто ее здесь и нет.

– А как вам работается с доктором Стоуном? Он приятный человек? Должно быть, очень интересная работа для тех, кто увлечен археологией.

– Я в этой науке не очень-то много смыслю, – призналась девушка. – Мне все же кажется, что вытаскивать на свет божий людей, которые давно умерли – сотни лет пролежали в земле, – как-то нескромно, вроде как совать нос не в свое дело. А как по-вашему? А вот доктор Стоун так прямо с головой ушел в работу, поесть забывает, он бы голодный ходил, если бы не я.

– А он и сегодня с утра на раскопе? – спросила Гризельда.

Мисс Крэм покачала головой.

– Не с той ноги встал, – пояснила она. – Нет настроения работать. А это значит, что у крошки Глэдис выдался свободный денек.

– Жаль его, – сказал я.

– Да нет, пустяки. Не бойтесь, второго покойника не будет. Вы лучше все мне расскажите, мистер Клемент. Мне сказали, что вы целое утро провели с полицией. Что они думают?

– Как вам сказать, – медленно произнес я. – Пока не все еще ясно.

– Ага! – воскликнула мисс Крэм. – Выходит, они не верят, что это мистер Реддинг. Такой красивый, правда? Прямо как из кино. Такая ослепительная улыбка, когда он с тобой здоровается. Я не поверила своим ушам, когда узнала, что его арестовали. Хотя про этих деревенских полисменов все говорят, что они ужасные дураки.

– На этот раз вряд ли их можно в чем-то обвинить, – сказал я. – Мистер Реддинг сам явился с повинной.

– Как? – Девушка была явно ошеломлена. – Ну надо же быть таким простофилей. Уж я-то не побежала бы с повинной, если бы убила кого-нибудь. Я думала, Лоуренс Реддинг будет вести себя умнее. Надо же так свалять дурака! А с какой стати он убил Протеро? Он признался? Просто повздорили, да?

– Пока еще нет окончательной уверенности в том, что это он его убил, – сказал я.

– Да как же так, мистер Клемент! Ведь он сам сказал, ему-то лучше знать!

– Разумеется, – согласился я. – Но полицию не вполне устраивает то, что он рассказывает.

– С чего бы он стал говорить, что убил, если он не убивал?

Я предпочел не распространяться по этому поводу. Поэтому высказался довольно туманно:

– Я слышал всякий раз, когда совершено сенсационное убийство, полиция получает уйму писем от людей, которые признаются в этом убийстве.

– Чокнутые, не иначе! – только и сказала мисс Крэм голосом, полным недоумения и презрения. – Ну ладно, – добавила она, вздыхая. – Пожалуй, мне пора бежать. – Она встала. – Пойду сообщу доктору Стоуну, что мистер Реддинг сам признался в убийстве.

– А ему что, интересно? – спросила Гризельда.

Мисс Крэм недоуменно наморщила лоб.

– Странный он какой-то. Ничего у него не поймешь. Весь закопался в прошлое. Ему в сто раз интереснее разглядывать жуткий бронзовый нож, выкопанный из груды земли, чем посмотреть на нож, которым Криппен разрезал на куски собственную жену, ну если бы ему его показали.

– Что ж, – сказал я. – Должен признаться, я тоже предпочел бы увидеть жуткий бронзовый нож.

Во взгляде мисс Крэм промелькнуло непонимание и легкое презрение. Потом, не один раз попрощавшись, она наконец удалилась.

– Не такая уж она плохая, знаешь, – сказала Гризельда, когда дверь за ней закрылась. – Ужасно вульгарна, конечно, но в таких больших бесцеремонных девушках есть даже что-то симпатичное. Они очень добродушные. Как ты думаешь, зачем она приходила?