Убийство на поле для гольфа - Кристи Агата - Страница 35

— Пуаро, — сказал я. — Простите меня. Я признаюсь, что вел себя по отношению к вам во всей этой истории очень плохо. Но бывают моменты, когда у человека нет выбора. И в будущем я должен буду придерживаться своей собственной линии.

Пуаро несколько раз кивнул головой.

— Понимаю, — сказал он. Насмешливый огонек окончательно потух в его глазах, и он с искренностью и добротой, которые удивили меня, произнес:

— Это-то самое, мой друг, не правда ли? Пришла любовь, не так, как вы воображали, — хвастливо-задорная, в ярких перьях, а грустная, с кровоточащими ступнями. Ну-ну, я предупреждал вас. Когда я понял, что эта девушка могла взять нож, я предупредил вас. Может быть, вы помните. Но и тогда было уже слишком поздно. Скажите мне, как много вы знаете?

Я встретился с ним взглядом не моргнув.

— Что бы вы ни рассказали мне, Пуаро, я не удивлюсь. Поймите это. Но на случай, если вы вздумаете возобновить поиски мисс Дювин, я хочу, чтобы вы хорошо запомнили одну вещь. Если вы думаете, что она замешана в преступлении или была той таинственной дамой, которая посетила Рено в ту ночь, вы ошибаетесь. Я ехал с ней в поезде из Франции в тот день и расстался на вокзале Виктория вечером, так что для нее было совершенно немыслимо находиться в это время в Мерлинвиле.

— Ах! — Пуаро глядел на меня задумчиво. — И вы поклянетесь, что все это было именно так, в зале суда?

— Безусловно поклянусь.

Пуаро встал и поклонился.

— Мой друг! Да здравствует любовь! Она может творить чудеса. То, что вы придумали, определенно гениально. Это побеждает даже Эркюля Пуаро!

Глава 23

Жиро действует

После таких стрессов, которые я только что описал, неизбежно наступает усталость. Вечером я рано лег спать, чувствуя себя победителем, но, проснувшись утром, понял, что еще далеко не во всем разобрался. Правда, я не нашел ни одного слабого места в том алиби, которое я так неожиданно придумал. Мне надо было только твердо держаться своей легенды, и тогда я не видел возможности обвинения Беллы. Между нами не было никакой старой дружбы, которую могли бы раскопать и из-за которой меня можно было бы заподозрить в даче ложных показаний. Я мог доказать, что фактически видел девушку всего три раза. Одним словом, я был доволен своей идеей. Даже сам Пуаро, услышав ее, признал себя побежденным.

Но тут я осознал необходимость соблюдать осторожность. Могло быть, что мой маленький друг признал свое поражение в минуту растерянности. Но я слишком уважал его талант, чтобы вообразить, что он останется доволен таким положением. Я был весьма скромного мнения о своих умственных способностях в тех случаях, когда приходилось мериться силами с Пуаро. Он не мог так легко смириться с поражением. Меня тревожило, что он постарается взять реванш, притом таким образом и в такой момент, когда я меньше всего буду этого ожидать. Мы встретились за завтраком на следующее утро, как будто ничего не случилось. Пуаро был в хорошем настроении, и все же мне показалось, что я заметил легкую сдержанность в его манерах, что было необычным. После завтрака я объявил о намерении пойти прогуляться. В глазах Пуаро мелькнул коварный огонек.

— Если вы нуждаетесь в информации, то вам не надо чересчур утруждать себя. Я могу рассказать вам все, что вы хотите знать. Сестры Далсибелла расторгли контракт и уехали из Ковентри в неизвестном направлении.

— Это действительно так, Пуаро?

— Можете мне поверить, Гастингс. Я навел справки сегодня утром. В конце концов, чего еще вы ожидали?

Откровенно говоря, ничего больше и не приходилось ожидать при таких обстоятельствах. Синдерелла воспользовалась небольшим отрезком времени, который я ей смог предоставить и, конечно, не теряя ни минуты, ускользнула от рук преследователя. Это было как раз то, чего я хотел. Однако тут присутствовали и отрицательные моменты.

У меня прервался контакт с Синдереллой в то время, когда ей было совершенно необходимо знать, как я решил ее защищать. Конечно, она могла попытаться послать мне весточку тем или иным путем, но я на это мало надеялся. Она великолепно знает, какому риску подвергнется, если ее записку перехватит Пуаро и вновь устремится по ее следам. Было ясно, что лучше всего ей бесследно исчезнуть на некоторое время.

Но что же замышляет Пуаро? Я внимательно посмотрел на него. С абсолютно невинным видом он задумчиво смотрел в пространство. Он выглядел слишком безмятежным и ленивым, чтобы я в это поверил. Я изучил его повадки и знал, что чем невиннее он выглядит, тем опаснее он на самом деле. Его спокойствие встревожило меня. Заметив мой обеспокоенный взгляд, он приветливо улыбнулся.

— Вы заинтригованы, Гастингс? Вас волнует, почему я не пускаюсь в преследование?

— Ну… нечто в этом роде.

— Это как раз то, что сделали бы вы на моем месте. Я понимаю. Но я не из тех, кому нравится бегать вдоль и поперек страны, разыскивая иголку в стоге сена, как вы, англичане, говорите. Нет, пусть мадемуазель Белла Дювин скрывается. Без сомнения, я смогу ее найти, когда наступит время. А до тех пор я согласен ждать.

Я смотрел на него недоверчиво. Пытался ли он сбить меня с толку? Я испытывал неприятное ощущение, что даже теперь он был хозяином положения. Чувство благодушия постепенно начало угасать во мне. Я устроил побег девушки и придумал блестящий план, как спасти ее от последствий необдуманного поступка. Но это не создавало внутреннего спокойствия. Абсолютное бездействие Пуаро пробуждало тысячу неприятных предчувствий.

— Я полагаю, Пуаро, — сказал я безразличным тоном, — что не должен спрашивать о ваших планах? Я утратил на это право.

— Нисколько. В них нет ничего секретного. Мы возвращаемся во Францию без промедления.

— Мы?

— Так точно — мы! Вы прекрасно знаете, что не можете разрешить себе упустить из вида папу Пуаро. Разве это не так, мой друг? Но, если хотите, пожалуйста, оставайтесь в Англии.

Я затряс головой. Он попал в точку. Я не мог позволить себе потерять его из виду. Хотя я и не ожидал, что он будет со мной откровенным после того, что произошло. Я все же смогу следить за его действиями.

Единственная опасность, которая грозила Белле, заключалась в Пуаро. Жиро и французская полиция не знали о ее существовании. Любой ценой я должен был держаться вблизи Пуаро.

Он внимательно наблюдал за мной, пока эти соображения мелькали у меня в голове, и удовлетворенно кивнул.

— Я прав, не так ли? Вы, конечно, можете следить за мной, изменив внешность каким-нибудь нелепым образом. Например, привязав фальшивую бороду, которая скорее всего никого не обманет. Поэтому я предпочитаю путешествовать вместе. Меня очень расстроит, если над вами кто-либо будет потешаться.

— Очень хорошо. Но, я полагаю, будет честным с моей стороны предупредить вас…

— Знаю, знаю все. Вы — мой враг! Ну что ж, будьте моим врагом. Это меня нисколько не беспокоит.

— До тех пор, пока все будет честно и справедливо, я ничего не имею против.

— Вы переполнены английской страстью к честной игре. Теперь, когда ваша совесть успокоена, давайте поскорей отправимся в путь. Мы не можем терять времени. Наше пребывание в Англии было коротким, но успешным. Я узнал то, что хотел узнать.

Он произнес это вскользь, но мне почудилась скрытая угроза в его словах.

— Все же… — начал я и запнулся.

— Все же… Вы хотели сказать, что, безусловно, довольны той ролью, которую играете. Ну что ж, а я займусь Жаком Рено.

Жак Рено! Это имя заставило меня вздрогнуть. Я совершенно забыл, что он сидит в тюрьме с перспективой гильотины, нависшей над ним! Я увидел свою роль в более зловещем свете. Я мог спасти Беллу — да, но при этом я обрекал невинного человека на смерть.

Я с ужасом отогнал от себя эту мысль. Такого не должно случиться. Его оправдают. Конечно, же, его оправдают! Но леденящий душу страх вновь обуял меня. А вдруг он не будет оправдан? Смогу ли я жить с таким пятном на совести?! Неужели все будет сведено к этому в конце концов? Надо выбирать… Белла или Жак? Сердце подсказывало мне, что я должен любой ценой спасти девушку, которую люблю. Но мог ли эту цену заплатить кто-то другой?