У мертвеца были белые зубы - Кристи Агата - Страница 3

Постепенно Пуаро выяснил ее главную заботу: неудовлетворенную жадность. Конечно, это была чудовищная несправедливость! Никто и не подумает порицать ее, что она удивлена и оскорблена. Каждый знает, что мистер Раскойн держался за свои деньги. Говорили даже, что он отказался помочь единственному брату. Миссис Хилл, наверное в курсе?

— Значит, доктор Лорример приходил из-за этого? — спросила домоправительница. — Я знала, что речь шла о брате, но подумала, что он хочет примирения. Они давным-давно в ссоре.

— Мистер Раскойн отказался, не так ли?

— Да, — ответила миссис Хилл. — Он говорил с трудом, но все же сказал: «Генри? Что ему надо? Я не видел его много лет и не желаю видеть. Генри — задира».

Миссис Хилл снова перешла к своим переживаниям и пожаловалась на неважное обращение с нею адвоката покойного Энтони Раскойна.

Пуаро с трудом освободился от нее: ему не хотелось грубо оборвать разговор. Ближе ко времени обеда, он появился на Дореет Роуд, в Уимблдоне, в резиденции доктора Лорримера.

Доктор был дома. Детектива ввели в кабинет, где Лорример, видимо, только что встав из-за стола, немедленно принял его.

— Я не болен, доктор, и мое присутствие здесь, возможно, покажется вам неуместным. Но я человек старый и предпочитаю идти прямо к цели. Мне не нравятся чересчур витиеватые методы людей закона.

Он явно вызвал интерес у Лорримера. Врач был среднего роста, гладко выбрит. Волосы темные, а ресницы почти белые, и от них глаза казались какими-то белыми, обесцвеченными.

— Люди закона? — сказал он, подняв брови. — К дьяволу их! Вы возбудили мое любопытство, дорогой сэр. Садитесь, пожалуйста.

Пуаро повиновался и протянул Лорримеру свою визитную карточку. Белые ресницы Лорримера захлопали.

— .Моя клиентура состоит, главным образом, из женщин, -сказал детектив доверительным тоном.

— Естественно, — заметил Лорример, подмигивая.

— Именно. Женщины не доверяют официальной полиции. Они предпочитают частных детективов. Они не хотят, чтобы их дела становились достоянием гласности. Несколько дней тому назад ко мне пришла одна пожилая дама. Она много лет назад поссорилась с мужем и из-за этого чувствовала себя несчастной. Этот муж был ваш покойный дядя, мистер Раскойн.

Джордж Лорример побагровел.

— Дядя? Смешно! Его жена давным-давно умерла.

— Речь идет не об Энтони Раскойне, а о нашем друге дяде — Генри Раскойне.

— Дядя Генри? Он не был женат.

— Напротив был, — заверил Пуаро. Лгал он при этом без зазрения совести. -Никто об этом и не подозревал. Эта дама показала мне брачное свидетельство.

— Фальшивка! — вскричал Джордж Лорример. Лицо его приняло бордовый оттенок. — Я ничему этому не верю. Вы, всего-навсего — лжец!

— Досадно, не так ли? — спросил Пуаро. — Вы совершили убийство впустую…

— Убийство? — пролепетал врач.

Его бесцветные глаза готовы были выскочить из орбит от ужаса.

— Да, — сказал Пуаро, — я вижу, что и сегодня вы ели торт с тутовыми ягодами. Дурная привычка. Конечно, говорят, что в этих ягодах полно витаминов, но они могут оказаться смертельными. Они запросто оденут вам веревку на шею, доктор Лорример…

Видите ли, дорогой друг, ваше рассуждение грешило отсутствием базы, — сказал Эркюль Пуаро, любезно улыбаясь через стол мистеру Воннингтону. — Человек в сильном умственном напряжении никогда не делает того, что ему не свойственно. Он идет по линии наименьшего сопротивления. Очень взволнованный человек может прийти обедать в пижаме, но это будет его собственная пижама, а не чья-нибудь. Человек терпеть не может густых супов, жирных пудингов и тутовых ягод и заказывает все это только потому, как вы считаете, что он думает о чем-то другом: а я вам заявляю, что озабоченный человек автоматически заказывает то, что заказывал обычно. Так какое же объяснение можно найти его поступку? У меня не было никакого разумного объяснения, и это меня тревожило. У меня методический ум и я все всегда стараюсь понять. Тут же ничего не кадрировалось. Меню мистера Раскойна меня раздражало. Потом вы сообщили мне об исчезновении этого человека: впервые за много лет он не появился в ресторане ни во вторник, ни в четверг. Это мне совсем уже не понравилось. У меня и появилась гипотеза — если она правильна, то человек умер. Иными словами, испорченная рыба была основательно полита соусом!

В семь часов вечера его видели в ресторане. Он здесь обедал… за два часа до смерти. Все сходится: содержимое желудка, письмо… Слишком много соуса! Рыбы даже не видно! Преданный племянник написал письмо, у него самого было отличное алиби на время кончины дяди. Смерть произошла в результате падения с лестницы. Несчастный случай? Убийство? Все говорило о несчастном случае. Единственный наследник — преданный племянник. Но что он наследует? Дядя был совершеннейшим бедняком, это все знали. Но у дяди был брат, который в свое время женился на очень богатой женщине. Брат, который жил в большом красивом доме. Теперь вы видите всю игру: жена оставляет свои деньги Энтони; Энтони оставляет их Генри, а тот племяннику… Цепь замкнулась.

— В теории все прекрасно, — возразил Воннингтон, — но что вы сделали?

— Как известно, тот, кто идет неуклонно к цели, доходит до нее. Генри умер через два часа после обеда. А, может быть, после завтрака? Поставьте себя на место Джорджа: он ждет богатства… отчаянно. Энтони Раскойн вот-вот умрет, но его смерть ничего не дает Джорджу. Генри наследник, может прожить еще долго. Значит, нужно, чтобы он умер как можно скорее, но только после смерти Энтони. И Джордж готовит себе алиби. Генри имел привычку регулярно обедать в одном и том же ресторане определенные два дня недели. И Джордж, парень осторожный, придумывает план: он является в понедельник в этот ресторан под видом своего дяди. Все происходит без запинки — все приняли его за Генри. Он удовлетворен. Остается подождать, когда дядя Энтони выразит намерение умереть. Он пишет письмо своему дяде Генри днем второго числа, но датирует третьим. Третьего он приходит к Генри и выполняет акцию. Хороший пинок — и дядя катится по лестнице. Джордж находит свое письмо и сует его в карман мертвеца. В семь часов он приходит в ресторан отлично переодетый, загримированный, с бородой, со щетинистыми бровями. Быстрая метаморфоза в умывальнике — и на скоростях в Уимблдон, где он весь вечер играет в бридж.

— А почтовый штемпель на письме? — спросил Воннингтон.

— Очень просто: слегка закоптить дымом и переправить двойку на тройку. Никто и внимания не обратит. Но самое главное — тутовые ягоды.

— Причем тут они?

— В сущности, Джордж — неважный актер. Он походил на своего дядю, шел, как он, говорил, как он, у него была такая же борода и такие же брови, но он забыл, что и есть должен, как дядя. Он заказал те блюда, которые любил сам. Тутовые ягоды окрашивают зубы. Зубы мертвеца были белыми, хотя Генри Раскойн в тот вечер ел в ресторане торт с тутовыми ягодами. Сегодня утром я справлялся: в желудке покойного этих ягод не обнаружено. Больше того, Джордж имел глупость оставить дома фальшивую бороду и усы, не уничтожив их. О, доказательств будет сколько угодно, стоит только поискать! Я посетил этого племянника и кое-что ему рассказал. Это его доконало! Между прочим, он снова ел тутовые ягоды. Он явный лакомка. Ну, что ж, его чревоугодие и погубило его!

В это время официантка принесла торт с тутовыми ягодами.

— Унесите! — сказал Воннингтон. — Осторожность не повредит. Лучше принесите индейку…