Три слепых мышонка - Кристи Агата - Страница 5

Сержант задумчиво разглядывал запись в книжке: «Калвер-стрит, семьдесят четыре. „Поместье Манксвелл"“.

— Стало быть, вы думаете… — начал он.

— Да. А вы разве нет? — нетерпеливо бросил Парминтер.

— Может быть. «Поместье Манксвелл».., где я… Знаете, сэр, готов поклясться, что совсем недавно где-то видел это название.

— Где?

— Вот я и стараюсь припомнить. Постойте минутку… Газета… «Тайме». Последняя страница. Минутку… Гостиницы и пансионы… Секундочку, сэр… Старая газета. Я еще там кроссворд отгадывал.

Он выскочил из кабинета и вскоре вернулся с газетой в руках.

— Вот, смотрите, сэр, — с торжествующим видом сказал сержант, указывая пальцем нужную строку.

— «Поместье Манксвелл», Харпледен, Беркшир, прочел инспектор и придвинул к себе телефонный аппарат. — Соедините с Главным полицейским управлением графства Беркшир.

С приездом майора Меткалфа в «Поместье Манксвелл» пошла такая же размеренная, хорошо налаженная жизнь, как и во всяком процветающем пансионе. В майоре не было ни сокрушительной напористости, как в миссис Бойл, ни сумасбродства, как в мистере Кристофере Рене. Это был флегматичный господин средних лет, щеголеватый, с военной выправкой, прослуживший, видно, почти всю свою жизнь в Индии. Казалось, он вполне доволен и своей комнатой, и тем, как она обставлена. Хотя общих друзей у них с миссис Бойл не нашлось, тем не менее выяснилось, что в Пуне[8] он был знаком с родственниками — «йоркширской ветвью» — ее друзей. Багаж майора Меткалфа — два тяжелых чемодана свиной кожи — не вызывал сомнений даже у недоверчивого Джайлса.

Сказать по правде, у Молли и Джайлса не было времени особенно раздумывать о своих постояльцах. Они приготовили и подали обед, все убрали, вымыли посуду. Майор Меткалф похвалил кофе. Джайлс и Молли отправились спать усталые, но очень довольные. А в два часа ночи их разбудил настойчивый звонок.

— Проклятье! — проворчал Джайлс. — Звонят в дверь. Какого черта…

— Быстрее, — сказала Молли. — Пойди посмотри.

Бросив на жену укоризненный взгляд, Джайлс запахнул халат и спустился вниз. Молли услышала звук открываемой задвижки и приглушенные голоса в холле. Влекомая любопытством, она выскользнула из постели и принялась подглядывать с верхней площадки лестницы. Джайлс помогал бородатому незнакомцу снять заснеженное пальто. До нее долетели обрывки разговора.

— Брр, — раскатисто на французский лад произнес незнакомец. — Пальцы совсем окоченели — я их не чувствую. А ноги…

Молли услышала, как он бьет нога об ногу.

— Входите. — Джайлс отворил дверь библиотеки. — Тут тепло. Вам лучше подождать здесь, пока я приготовлю комнату.

— Право, мне необыкновенно повезло, — вежливо сказал незнакомец.

Молли с любопытством выглянула из-под перил. Она увидела немолодого джентльмена с маленькой черной бородкой и мефистофельскими бровями[9]. Незнакомец двигался легко и упруго, как юноша, хотя на висках у него пробивалась седина.

Джайлс затворил за собой дверь библиотеки и торопливо взбежал по лестнице. Молли, которая сидела согнувшись в три погибели, выпрямилась.

— Кто это? — спросила она. Джайлс усмехнулся:

— Еще один гость. У него машина перевернулась в сугроб. Он еле выбрался, шел пешком, совсем из сил выбился. Ну и буран! Послушай, как завывает. Ну вот, шел он, шел, видит — наша вывеска. Говорит, Бог внял его молитвам.

— Он правду говорит, как ты думаешь?

— Дорогая, грабитель в такую ночку на промысел не пойдет.

— Он что, иностранец?

— Да. Его зовут Паравицини. Я видел его кошелек наверное, он нарочно мне его показал — видно, денег у него куры не клюют. Какую комнату мы ему отведем?

— Зеленую. Там все прибрано и приготовлено. Нужно только застелить постель.

— Наверное, надо дать ему мою пижаму. Все его вещи остались в машине. Он сказал, что ему пришлось вылезти через окно.

Молли достала простыни, наволочки, полотенце.

Они проворно приготовили постель.

— А снег все валит! — сказал Джайлс. — Похоже, скоро нас совсем занесет и мы будем отрезаны от всего мира. Даже интересно, правда?

— Право, не знаю, — с сомнением в голосе отвечала Молли. — Как ты думаешь, я смогу испечь хлеб на соде?

— Конечно! Ты все можешь, — восхищенно воскликнул преданный Джайлс.

— Никогда не приходилось печь хлеб. Вообще как-то про хлеб забываешь. Свежий ли, черствый ли, но всегда знаешь, что пекарь его доставит. Но если нас занесет, какой уж тут пекарь.

— Какой уж мясник, какой уж почтальон! Какие уж газеты, хорошо, если телефон будет работать.

— Значит, останется только радио, да?

— Хорошо хоть электричество-то у нас собственное!

— Тебе надо завтра обязательно снова запустить генератор. И за центральным отоплением мы должны следить.

— Думаю, теперь и кокс нам не подвезут. А у нас его в обрез.

— О, Господи! Ну, Джайлс, чувствую, попали мы с тобой в переделку. Ладно, веди поскорее Пара.., как бишь его? А я пойду спать.

Утром прогноз Джайлса подтвердился. Снежный покров достигал высоты пять футов. Окна и двери занесло, а снег все шел и шел. Кругом было белым-бело и тихо-тихо — все представало в каком-то зловещем виде.

Миссис Бойл спустилась к завтраку. В столовой никого, кроме нее, не было. Прибор майора Меткалфа за соседним столиком уже убрали, а столик мистера Рена был накрыт. Видимо, один жаворонок, другой сова. Сама миссис Бойл твердо знала, что единственное подходящее время для завтрака — девять часов.

Она покончила с превосходным омлетом и теперь пережевывала тост своими крепкими белыми зубами. Она пребывала в дурном настроении, и ее одолевали сомнения. «Поместье Манксвелл» оказалось совсем не таким, каким оно рисовалось в воображении миссис Бойл. Она-то надеялась, что тут составится партия в бридж… Что ее ждет общество увядающих одиноких дам, которые будут благоговеть перед нею — еще бы, ведь у нее такое положение, такие связи, — а она им намекнет, сколь важная секретная миссия была возложена на нее во время войны.

Когда война окончилась, миссис Бойл оказалась не у дел — ее будто выбросили на необитаемый остров. А она привыкла быть в гуще событий, привыкла чувствовать себя нужной, любила порассуждать о том, каким умелым и расторопным должен быть ответственный государственный чиновник. Она отличалась столь сокрушительной энергией и напористостью, что никому и в голову не приходило поинтересоваться, насколько она сама умелый и расторопный чиновник. Ее деятельность подходила ей как нельзя лучше. Она командовала людьми, нагоняла на них страх, терроризировала начальников департаментов и, надо отдать ей должное, себя тоже не щадила. Своих подчиненных гоняла в хвост и в гриву, и они трепетали от одного ее взгляда. Но вот эта захватывающая, кипучая деятельность окончилась. Миссис Бойл вернулась к мирным будням, от того, что составляло ее жизнь прежде, не осталось и следа. В свой дом, который во время воины реквизировали для нужд армии, она въехать не могла — его надо было прежде основательно отремонтировать и заново обставить. Да и как вернешься в дом, когда нанять прислугу почти невозможно. Друзей у миссис Бойл не осталось во время войны их раскидало по всему свету. Дайте срок, и эта почтенная леди, безусловно, найдет себе место в обществе, но теперь ей необходимо было немного выждать. Гостиница или пансион давали, по ее мнению, возможность достойно выйти из положения. И она остановила свой выбор на «Поместье Манксвелл».

Миссис Бойл брезгливо огляделась.

«С их стороны просто непорядочно, — думала она, не предупредить, что они только начинают».

Она отодвинула от себя тарелку. Завтрак приготовлен и сервирован безупречно, кофе и домашний мармелад превосходны. Однако это обстоятельство почему-то еще больше ее раздосадовало. Ну как тут выразить недовольство, когда тебя лишают законного предлога. Постель у нее тоже оказалась необычайно удобная, простыни вышитые, а подушка как пух. Миссис Бойл любила комфорт, но столь же пылко она любила ко всему придираться. Из двух этих страстей последняя была даже более сильной.