Бледная Холера - Хмелевская Иоанна - Страница 20

— Само как-то вырвалось. К тому же вам ли не знать, что в наших бумагах есть улики против этого кровопийцы и прочих...

— Теперь остались одни прочие, нет смысла суетиться. Но как он сюда проник, ведь я же дверь захлопнул...

— А дверь на террасу случайно не была открыта? — язвительно поинтересовалась я.

— Не помню...

— Да нет, полицейский же сказал, что все закры...

Тут я запнулась. Конечно, закрыто, собственноручно проверила, когда носилась по дому в поисках второго трупа. На дверях, ведущих на террасу, массивный запор...

День у пана Теодора выдался и впрямь тяжелый. Одно признание следовало за другим. Он махнул рукой:

— Да какой там запор! Одна видимость. Толкни хорошенько — дверь и откроется. Для того чтобы дверь по-настоящему закрыть, надо щеколды у пола и наверху задвинуть, а вот про них я не помню. Вполне возможно, что и не закрывал.

В глубине души я была абсолютно уверена, что так и было.

— Наверное, он вернулся и проник в дом через террасу... Сами же говорили, он шлялся по всей квартире. Заметил дверь на террасу и сообразил, что... Послушайте, а вы, часом, не открывали ее на его глазах?

— Может быть. Да, точно. Только, наоборот, прикрыл — чтобы не дуло, но на щеколды не запирал.

— Вот он и запомнил. Но кто же его убил? Не мог же он сам себя огреть вашим куском кварца. А вам ничего не приходит в голову?

Пан Теодор молчал. Хмуро глазел в окно и вздыхал. Я припомнила, что бумаги были свалены неопрятной грудой, а часть даже валялась на полу. А ведь пан Теодор сказал, что Тупень цапнул папку, в которой они лежали. Так кто их вытащил из папки? Их что, выдирали друг у дружки?

— Скажите, пожалуйста, пан Теодор, а как, собственно, дело происходило? Он что, читал эти распечатки? Вы у него по бумажке из рук вырывали? Или всю папку сразу?

Пан Теодор беспокойно заерзал в кресле.

— Я уж и сам не помню. Я сидел в кабинете, просматривал бумаги, доставая из папки по частям. А тут Тупень ворвался, принялся орать на меня: мол, признавайся, откуда сведения. Затем подскочил к столу, схватил папку. Я стал вырывать... Тут и раздался звонок.

— Вы уверены, что это была ваша жена?

— Не знаю. А кто еще? Я никого в тот момент не ждал... Ну разве что соседи... Но как же тогда эта Марчакова из квартиры напротив... Они с моей бывшей на ножах. Вы же сами говорили, что Марчакова поскандалить примчалась.

Пан Теодор уже не просто ерзал, он буквально подскакивал — точно на иголках сидел.

— Ваша жена и Тупень были знакомы? С Кшисем-то она была знакома наверняка...

— Не знаю, с кем была знакома моя жена, — раздраженно заявил пан Теодор, — и знать не желаю! И вообще не хочу говорить о ней!

— Вот плохо, что не хотите, — отрезала я. — Ладно, вернемся к бумагам. Вы их у него вырывали, Тупень тянул к себе, раздался звонок... и что?

Теодор глубоко вздохнул.

— Он как-то сразу переполошился, отпустил бумаги. И я положил папку на стол. Да что вы прицепились к бумагам?

— А то, что когда я пришла, они лежали не в папке, а просто кучей на столе, а часть даже рассыпалась по полу. Так как они лежали — в папке или просто стопкой, когда вы уходили?

Пана Теодора так и трясло, как ни старался он овладеть собой.

— Сейчас припомню. Да, точно. Когда он ворвался в кабинет, я дернулся, и несколько листочков на пол порхнуло. Тупень их мигом подобрал и в стопочку сложил... А когда цапнул папку, проворно в нее сунул...

Господи, ну и сцены тут разыгрывались! С какой стати листочкам «порхать» на пол? Сквозняка-то не было. Неужели врет? Но на кой ляд?

— Послушайте, пан Теодор, это очень важно. Допустим, дверь на террасу вы на задвижки не закрыли. Значит, оба они, Тупень и этот второй, проникли в дом через террасу. Какие-то следы там, вероятно, остались. И что? Эта парочка принялась драться из-за бумаг? С какой стати? Убийца тоже знал, что в наших секретных бумагах? Сколько же еще народу в курсе? Весь город? Знаете что. Этот благодетель человечества теперь всерьез заинтересовал меня!

— Какой еще благодетель?

— Как — какой? Убийца!

— А... Нет, это невозможно...

— Почти невозможно, — согласилась я после недолгих раздумий. — Весь материал хранится в моем компьютере, на диск его Кшись не записывал. Бумажная распечатка с подробностями ближайших забегов только у вас, так?..

Я замолчала и посмотрела на пана Теодора. В воздухе точно повис огромный вопросительный знак. Мой напарник съежился.

— То-то и оно... Были еще какие-то листочки, но там же фрагменты, обрывки...

Так и есть. Иногда Кшись распечатывал несколько страничек, чтобы сопоставить расчеты с реальностью. Ну а пан Теодор обязан был эту самую реальность и донести до него — узнать результаты на ипподроме и проверить, согласуются ли с ними расчеты Кшися.

— Согласна. Полная распечатка материалов существует в единственном экземпляре. Слушайте! Если эти двое, Тупень и его убийца, хватались за наши бумаги, там могли остаться отпечатки пальцев. Ну и наши с вами, разумеется. Никто больше их не касался!

— А Кшись?

— Исключено. Он к этим бумагам отношения не имел. Я самолично все распечатала и передала вам из рук в руки. Его отпечатки есть только на прежних листках с фрагментами расчетов.

Новость про отпечатки пальцев ввергла пана Теодора в еще большее беспокойство. Да и меня тоже. Ведь это, пожалуй, ключевая улика. Кто прикасался к бумажкам? Два человека, пан Теодор и я. Распечатывалось все на свежей бумаге, листы прямо из пачки. Если будут обнаружены еще чьи-то отпечатки, то их мог оставить только убийца. Или Тупень. Но не сам же он себя убил? И что прикажете, передать наши изыскания в руки полиции? Вот уж прекрасная мысль!

— К сожалению, все дактилоскописты наверняка умеют читать, — вздохнула я. — Что будем делать?

— Так ведь кто его знает? — залепетал пан Теодор. — Может, подождать? Может, они и сами разберутся, без отпечатков? Может, этих отпечатков и вовсе там нет?

— Не тешьте себя надеждами. Бумаги были разбросаны.

— Я уж и не соображу ничего. Надо подумать.

— Кстати, где лежал ваш кварц до того, как его пустили в ход?

— Вот тут, на столе. Господи Иисусе! Одни огорчения...

Пришлось принимать решение в одиночку, поскольку пан Теодор был способен лишь стенать и рвать на себе волосы. Пластиковый мешок с нашими материалами я затолкала подальше к стенке, решив про себя, что мы предоставим полиции вещественные доказательства только в самом крайнем случае. Правда, на душе кошки скребли.

Я попыталась еще раз потерзать пана Теодора — разузнать о жене его бывшей и Кшисе, об окурках с помадой, о том, не заметил ли он чего подозрительного на бегах... Но мне помешало появление водителя, которого прислал Гурский. Вместе с водителем на пороге кабинета нарисовался помощник Гурского. Какие уж тут расспросы! Так что пришлось мне ретироваться не солоно хлебавши.

* * *

В сопровождении патрульной машины (на которой шофер, сидевший за рулем моего автомобиля, должен был уехать обратно) я лихо подкатила к своему дому. Такси, на котором приехала Мартуся, было уже здесь. Что это она так рано? Раньше полуночи я ее не ждала.

— Успела на предыдущий поезд! — взволнованно объяснила Мартуся, пока я открывала дверь. — В последнюю минуту запрыгнула! Послушай, что мне делать? Я еще не заявила о пропаже твоих документов. А этот деятель и вправду мертв? Прямо не верится! И ты его видела своими глазами?!

— Мертвехонек! — просияла я. — Видела как тебя. Какое-то время я даже была главной подозреваемой. Чудо, что меня не посадили! Заходи и располагайся. Пиво в холодильнике. Только пока не приставай ко мне. Я должна совершить небольшое правонарушение. Сейчас вернусь.

Сумка так и выпала у Мартуси из рук.

— Какое еще правонарушение? Тебе мало одного преступления?!

— Молчи! Я только загоню машину в гараж.

Предусмотрительно дождавшись, пока патрульный автомобиль уедет, я забралась в свой автомобиль и лихо зарулила в гараж. Не понимаю, как я в спешке не обломала зеркала - ворота могли бы сделать и пошире. Понятия не имею, насколько серьезно я нарушила закон, без документов въезжая на собственный двор. Но ворота я постаралась закрыть побыстрее — на всякий случай.