Долина страха - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 26

— Уничтожить его! — воскликнуло несколько голосов.

— Я протестую, — сказал брат Моррис. — Повторяю, братья, наша рука слишком сильно давит долину, и наступит время, когда люди против нас объединяться. Джеймс Стенджер — старик. Его уважают в городе и во всей округе. Если он будет убит, весь штат взволнуется, и нас самих могут уничтожить.

— А скажите, пожалуйста, как это они уничтожат нас, мистер Помеха? — возразил Мак-Гинти. — Руками полиции? Так одна половина полицейских — у нас на жалованьи, а другая — нас боится. Или, может, с помощью судов и судей? А?

— Есть и суд Линча… — тихо сказал Моррис.

В зале зашумели.

— Стоит мне поднять палец, — сказал Мак-Гинти, — и я соберу двести человек, которые очистят весь город. — И вдруг, усилив голос и грозно сдвинув черные густые брови, он произнес: — Смотрите, брат Моррис, я слежу за вами уже не первый день. В вас нет смелости, и вы стараетесь лишить мужества других. Плохо придется вам, когда ваше собственное имя появится в моих списках, а мне начинает казаться, что я скоро внесу его в свою записную книжку.

Моррис смертельно побледнел и бессильно опустился на стул. Дрожащей рукой он поднял стакан, но прежде чем заговорить, сделал несколько глотков.

— Прошу извинения у вас, достопочтенный мастер, и у всех братьев, если я сказал больше, чем следовало. Вы все знаете, что я боюсь только, как бы с ложей не случилось чего дурного. Именно этот страх и заставил меня произнести неосторожные слова. Но ведь я больше доверяю вашим суждениям, достопочтенный мастер, нежели своим собственным! И обещаю… обещаю больше никогда… — он смешался.

Услышав эти смиренные слова, Мак-Гинти, видимо, удовлетворился, во всяком случае перестал хмурится.

— Отлично, брат. Мне самому было бы грустно, если бы нам пришлось дать вам урок. Но пока я занимаю свое место, мы должны хранить единство, как в словах, так и на деле. А теперь, ребята, — продолжал он, оглядывая общество, — вот что я скажу вам: если мы накажем Стенджера в полной мере, то, возможно, и в самом деле навлечем на себя неприятности. Газетчики держатся друг за друга, и все газеты в штате подняли бы крик, взывая к полиции и войскам. Но проучить и как следует — необходимо. Возьмете это на себя, брат Болдуин?

— Еще бы! — ответил тот.

— Скольких братьев вы с собой возьмете?

— Шестерых. Двое останутся сторожить у дверей. Пойдете вы, Гауэр, вы, Менсель, вы, Скэнлен, оба брата Уилбай…

— Я обещал новому брату, что он тоже пойдет, — заметил председатель.

Тед Болдуин посмотрел на Мак-Мердо, и его взгляд показал, что он не простил и ничего не забыл.

— Пусть идет, если хочет, — мрачно сказал Болдуин. — И чем скорее мы займемся делом, тем лучшее.

Ложа стала расходиться — с шумом, с полупьяными выкриками. В баре было еще много посетителей, и некоторые братья к ним присоединились. Маленький отряд, предназначенный для нападения, разделился и двинулся глухими улицами, чтобы не привлекать внимания. Стоял сильный мороз. В ясном небе висела молодая луна. Чистильщики собрались у ярко освещенного здания с золотой вывеской над парадным подъездом: «Вермисса Геральд». Из здания слышался шум работающей печатной машины.

— Эй, вы, — сказал Болдуин Мак-Мердо, — стойте внизу у дверей и следите, чтобы путь для отступления был свободен. С вами может остаться Артур Уилбай. Остальные — за мной. Не бойтесь, ребята: добрая дюжина свидетелей подтвердит, что в эту минуту мы находились в баре у Мак-Гинти.

Подходила полночь, прошли последние редкие прохожие. Открыв парадную дверь редакции, Болдуин и его спутники побежали по лестнице. Мак-Мердо и Уилбай остались внизу. Полминуты спустя сверху послышались крики, призыв на помощь, топот, стук падающих стульев. Затем на площадку лестницы выбежал седой человек. Но его схватили, очки несчастного полетели вниз и со звоном разбились у ног Мак-Мердо. Старик упал ничком, шесть палок застучали по его спине. Он корчился, стонал, его длинные худые ноги и руки вздрагивали под ударами. Наконец он затих. Все, кроме Болдуина, отошли, но тот, с лицом, искаженным злобной гримасой, все бил старика по голове. Мак-Мердо взбежал по лестнице и схватил Болдуина за руку.

— Вы убьете его, — сказал он, — хватит!

Болдуин с бешенством посмотрел на него и выдернул руку.

— Будьте вы прокляты! Кто вы такой, чтобы вмешиваться? Прочь! — Он поднял палку, но Мак-Мердо выхватил револьвер.

— А ну, поосторожней, — сказал он. — Не советую поднимать на меня руку, не то дело кончится плохо. А что до него, так разве мастер не запретил убивать этого человека?

— Он правильно говорит, — сказал один из шайки.

— Бегите! — закричал снизу Уилбай.

В первом этаже, в типографии, услышали крики. Несколько наборщиков и метранпаж выскочили на нижнюю площадку. Чистильщики оставили неподвижного старика и бросились вниз. Кое-кто побежал обратно в бар, остальные, в том числе и Мак-Мердо, снова рассыпались по глухим улицам и окружными путями отправились домой.

Глава 4. Долина Страха

Проснувшись утром Мак-Мердо поневоле вспомнил сразу же о своем вступлении в ложу.

Рука распухла и воспалилась, с похмелья сильно болела голова. Поскольку Мак-Мердо имел особые доходы, он не слишком усердствовал на работе в конторе. В это утро он не пошел туда вовсе. Поздно позавтракав, он сел за письмо одному приятелю. Принесли свежий «Геральд». Внизу была напечатана заметка «Преступление в редакции «Геральда». Она содержала краткую информацию о вечернем нападении и кончалась словами: «Дело находится в руках полиции, однако, едва ли можно полагать, что расследование приведет к должным результатам. Впрочем, нескольких из нападавших узнали. Надо надеяться, что их привлекут к суду. Главное же в том, что преступление совершено обществом, столько лет терзающим всю нашу долину! Многочисленным друзьям мистера Стенджера мы сообщаем, что, хотя он был жестоко и безжалостно избит и получил несколько сильных повреждений головы, жизни его не грозит непосредственная опасность».

Мак-Мердо положил газету, его рука чуть дрожала, по-видимому, он слишком много выпил вчера. Он стал закуривать трубку, когда в дверь его комнаты постучались. Вошла хозяйка, вдова. Макнамара, и передала ему записку, только что принесенную мальчиком-рассыльным. Мак-Мердо взглянул: записка была без подписи. «Мне нужно поговорить с вами, — гласила записка, — только не у вас в доме. Мы можем встретиться у флагштока на Мельничном холме. Если вы придете туда тотчас, я скажу кое-что важное и для вас и для меня».

Мак-Мердо дважды и с большим удивлением прочитал эти строки, он не мог представить себе, что бы они значили и кто их написал. Будь почерк женским, тут еще можно было строить догадки… Но это явно писал мужчина. Поразмыслив, Мак-Мердо решил пойти на встречу.

Мельничным холмом назывался запущенный общественный парк в самом центре города. Летом его наполняли гуляющие, зимой же он был пуст и представлял собою довольно унылое место. С вершины холма, на котором парк был разбит, открывался вид не только на город, но и на уходящую вниз извилистую долину, покрытую черным от копоти и угольной пыли снегом, и на лесистые белоголовые горы. Мак-Мердо двинулся вверх по дорожке, обсаженной с обеих сторон елочками, и, наконец, дошел до пустого ресторана в центре парка. Рядом со зданием ресторана торчал пустой флагшток, а под ним стоял человек в пальто с поднятым воротником и низко опушенной на лицо шляпе. Он повернулся на звук шагов — и Мак-Мердо с удивлением узнал Морриса. Вместо приветствия они обменялись сигналами ложи.

— Я хотел поговорить с вами, мистер Мак-Мердо, — сказал Моррис с неуверенностью, которая доказывала, что он собирается коснуться щекотливой темы. — Хорошо, что вы отозвались на мое приглашение.

— Почему вы не подписались?

— Необходима осторожность, мистер Мак-Мердо. В наше время не знаешь, что выйдет из того или другого поступка, можно доверять человеку или нет.