Свидание со смертью - Кристи Агата - Страница 6

— Совершенно с вами согласен.

— И ни малейшей тяги к общению. Никакого желания как-то проявить себя в обществе! Я не спорю, они замечательно дружная семья, просто образцовая, только уж слишком сосредоточены на самих себе.

— И никто из них ни разу не выразил желания жить самостоятельно?

— Во всяком случае при мне — ни разу. Сидят под крылом у мамаши, и ничем их оттуда не выманить.

— А кто, по-вашему, в этом виноват? Миссис Бойнтон или сами молодые люди?

Джефферсон Коуп немного смутился, но ответил:

— В какой-то мере, пожалуй, и она. В том смысле, что не правильно их воспитала. Тем не менее, когда молодой человек становится взрослым, он должен сам решать, как ему жить. Ведь нельзя же всю жизнь просидеть у мамочкиной юбки. Мужчина должен отстаивать свою независимость.

— На это способен далеко не каждый, — задумчиво проговорил Жерар.

— Не каждый?!

— Дерево может вырасти сильным только в нормальных условиях.

Коуп опешил.

— Господь с вами, доктор, да у них у всех просто цветущий вид.

— Мистер Коуп, искалечить можно не только тело, но и разум.

— Так ведь они совершенно нормальные и очень способные ребята.

Жерар только вздохнул. А Коуп продолжал твердить свое:

— И все-таки человек — сам кузнец своего счастья. Если мужчина себя уважает, он должен быть хозяином своей судьбы. Нельзя дни напролет валять дурака. Какая женщина станет тогда его уважать!

— Вы, по-моему, имеете в виду мистера Леннокса Бойнтона? — полюбопытствовал доктор.

— Да, я говорю о Ленноксе. Рэймонд ведь еще совсем мальчишка. А Ленноксу уже тридцать лет. Пора бы проявить характер.

— Его жене, наверное, приходится нелегко?

— Еще бы! Надин чудесная женщина. Я не могу ею не восхищаться. Ведь какое нужно терпение.., и никогда ни слова жалобы. Но она несчастна, доктор Жерар Она очень, очень несчастна.

— Охотно верю, — кивнул Жерар.

— Не знаю, как вы, доктор, но я лично считаю, что всему есть границы! На месте Надин я не стал бы отмалчиваться, я поставил бы вопрос ребром: или пусть Леннокс докажет, что он чего-то стоит, или…

— Вы полагаете, она должна его покинуть?

— У нее должна быть своя жизнь, доктор Жерар. Если Леннокс не ценит ее — как она того заслуживает, — найдутся другие мужчины, которые сумеют оценить…

— Например — вы?

Американец густо покраснел, но, гордо подняв голову, смело посмотрел Жерару прямо в глаза.

— Да, я, — простодушно ответил он. — И нисколько не стыжусь своих чувств к этой леди. Я уважаю ее и в то же время всем сердцем к ней привязан. Для меня главное — ее счастье. Если бы она была счастлива с Ленноксом, я бы не стал вмешиваться в ее судьбу.

— Ну а сейчас?

— А сейчас я буду рядом. Если ей понадобится моя помощь, пусть только позовет.

— Вы просто рыцарь, parfait gentil.[22]

— Простите?

— В наше время рыцарство можно встретить только у вас, американцев. Дорогой вы мой! Вы ведь готовы бескорыстно служить вашей даме, без надежды на взаимность! Восхитительно! И как же вы собираетесь ей помочь?

— Пока не знаю. Но буду наготове — вдруг действительно понадоблюсь.

— Позвольте вас спросить. Как относится к вам ее свекровь?

Джефферсон Коуп ответил не сразу.

— Трудно сказать. Я уже говорил вам: старая леди не терпит новых знакомств. Но ко мне она почему-то благоволит, держится чуть ли не по-родственному.

— Иными словами, она не возражает против вашей дружбы с миссис Леннокс?

— Вроде бы так.

Доктор бросил на него быстрый взгляд и слегка пожал плечами.

— Несколько странно… Верно?

— Позвольте вас заверить, доктор Жерар, в этой дружбе нет ничего предосудительного, — твердо сказал мистер Коуп.

— Я совершенно в этом уверен, сэр. И тем не менее мне действительно непонятно, почему миссис Бойнтон поощряет ваши приятельские отношения с женой ее сына. Видите ли, мистер Коуп, эта леди очень меня заинтересовала… Очень!

— Она и в самом деле необыкновенная женщина. Такая сила характера… Незаурядная личность! Недаром Элмер Бойнтон всегда доверял ее мнению.

— Настолько доверял, что вверг собственных детей в полную финансовую зависимость от мачехи. В моей стране, мистер Коуп, подобная ситуация исключается законом.

— Мы, американцы, — сказал Коуп, вставая, — свято верим в абсолютную свободу.

Доктор тоже поднялся. Пафос собеседника не произвел на него ни малейшего впечатления. Эти слова он слышал уже не раз — от людей самых разных национальностей. Почему-то многие убеждены, что именно в их стране процветает свобода. Абсурд! Ни одна страна, ни одна нация, ни один индивид не могут быть совершенно свободны. Другое дело, что существуют разные степени зависимости.

Попрощавшись с Коупом, вконец заинтригованный доктор отправился к себе.

Глава 6

Сара Кинг стояла на земле, принадлежащей Храму. Храм назывался Харам-еш-Шериф[23]. За спиной у нее высилась мечеть Купол скалы. Журчала вода в фонтанах. И всюду группы туристов, нарушающие дремотный восточный покой.

«Как странно, — думала она, — что когда-то тут, среди скал, был обыкновенный ток для молотьбы, и Давиду пришлось выкупить его за шесть сотен золотых шекелей[24] у иевусеев[25], дабы возвести тут святой храм. А сейчас, заглушая друг друга, здесь звучат голоса сотен экскурсантов, съехавшихся со всего света».

Обернувшись, она взглянула на мечеть, ныне скрывающую древний алтарь храма Соломона. Интересно, был ли библейский храм хоть вполовину так красив? Раздался шум шагов — из мечети выходила очередная группа туристов. Это оказались Бойнтоны в сопровождении словоохотливого драгомана[26]. Миссис Бойнтон шла впереди, Леннокс и Рэймонд заботливо поддерживали ее под руки. За ними следовали мистер Коуп и Надин. И замыкала шествие Кэрол. Они были уже довольно далеко от мечети, когда девушка заметила Сару. Кэрол на миг остановилась в раздумье, потом, внезапно решившись, помчалась по двору к ней.

— Простите, — прошептала она, запыхавшись от бега, — я должна… Я.., я должна с вами поговорить.

— Я вас слушаю, — сказала Сара Кэрол вся дрожала, лицо ее было ужасно бледным.

— Я хочу сказать о.., моем брате. Он, наверное, показался вам вчера страшно грубым. Но он не виноват… Он просто в этот момент не мог вести себя иначе. Поверьте, я вас умоляю!

Сара чувствовала себя очень неловко. В конце концов, это просто неприлично и оскорбительно! Чего ради эта незнакомая девушка примчалась к ней с какими-то нелепыми извинениями? Выгораживает своего дурно воспитанного братца?

С губ Сары чуть не сорвалась резкость, но вдруг весь ее гнев куда-то улетучился. Странная ситуация, и вообще — все странно. А девушка, похоже, вполне искренне переживает. Сара всегда воспринимала чужое горе как свое (оттого, наверное, и стала врачом).

— Расскажите мне, в чем дело? — дружелюбно сказала она.

— Мой брат разговаривал с вами в поезде, верно?

Сара кивнула:

— Да… Точнее, это я с ним разговаривала.

— Конечно, вы. Я так и думала… Видите ли, вчера Рэй боялся… — Она осеклась.

— Боялся? Чего?

Бледное личико Кэрол залилось краской.

— О, Боже мой, я понимаю, как нелепо все это звучит. Видите ли, наша мать.., она.., не совсем здорова… И она не любит, когда мы с кем-то знакомимся. Но я знаю: Рэй был бы счастлив стать вашим другом.

Сара была заинтригована. Но прежде чем она успела что-то спросить, Кэрол заговорила снова:

— Я.., я понимаю, все это… очень глупо, но ведь мы.., наша семья — довольно странная… — Она торопливо оглянулась, в глазах ее был страх. — Мне… мне надо идти, — пробормотала она смущенно. — Меня, наверное, уже ищут.