Люди ветра - Андерсон Пол Уильям - Страница 18

План Феруна не позволял так рано посылать супердредноут навстречу случайностям. Сила его принадлежала последнему этапу этой игры. Вот тогда-то он и намеревался показать, почему оно получило свое название, тогда, давно, в битве на Итри.

На обоих бортах судна было написано на англике: «Адова скала».

Появилась новая череда сообщений. Указывались типы судов, насколько это позволяла проанализировать нейтронная эманация.

Помощник насторожился. Хохолок его поднялся.

— Так много врагов за такой короткий промежуток времени? Дядя, новости, кажется, плохие!

— Мы этого ожидали! Не позволяй этой игрушке загипнотизировать себя.

Я видал вещи и похуже. Половина меня регенерирована после полученных в битвах ранений. А я все еще копчу небо.

— Прости меня, дядя, но большая часть твоих битв была полицейскими актами в пределах Доминиона. А сейчас на нас идет сама Империя!

Ферун подумал: «Мне об этом хорошо известно. Я тоже изучал материалы о прекрасно развитой военной технике. Как практически, так и теоретически».

Вслух он сказал:

— Компьютеры, роботы, машины — это лишь полдела во время войны. Есть еще мозг и сердце.

Клацая когтями, он прошел по палубе к видеоэкрану и вгляделся в него.

Его тренированный взгляд заметил среди звезд мерцание — один единственный корабль. Вся остальная часть флота терялась в необъятности, через которую они летели.

— Начинается новый бой, — сказал он в интерком.

Ферун, не двигаясь, ждал деталей. В его голове промелькнули слова, вычитанные им в одной из земных книг, которые доставили ему столько удовольствия. «Страх перед королем подобен львиному рыку. Тот, кто вызывает его гнев, грешит против собственной души».

Часы выстраивались в дни, пока два флота своими тяжелыми дивизиями ощупывали горло друг друга.

Подумайте только: при ускорении, равном одной земной гравитации, корабль, движущийся от «начальной точки», мог покрыть одну астрономическую единицу — около 149 миллионов километров — примерно за пятьдесят часов. В конце этого периода он приобретал скорость 1060 километров в секунду. За время, в два раза больше этого, он двигался с удвоенной скоростью и должен был покрыть четыре начальных расстояния. Неважно, какая часть маневренности исходит от гравитационного толчка, который действует на ту ткань тесных связей, которую мы называем «космосом» — данные такого высокого порядка быстро не изменишь.

Нельзя скидывать со счетов и огромность расстояния, даже межпланетного. Сфера радиусом в одну астрономическую единицу имеет объем примерно в тринадцать миллионов земных радиусов. Умножение этого радиуса на десять означает умножение объема на тысячу. Неважно, насколько чувствительны приборы — все равно невозможно даже провести точные измерения в пределах непосредственного окружения, не зная, где находится предмет поисков сейчас, если сигналы ограничены световой скоростью. По мере того как нарастает снежный ком неточных данных, изменяются не только параметры вычислений битвы, изменяются сами результаты. Кто-то обнаруживал, что потерял часы на путешествии, которое оказалось бесполезным и даже вредным, и еще массу часов или дней на попытку сгладить неприятное последствие неудачного маневра.

Но потом, в мгновение ока, вдруг окажется, что все оказались в непосредственной близости для битвы, которая может завершиться в секунды.

«Номер семь, вперед!» — Предупредил робот-диспетчер, — и «Звезда-охотница» ринулась в бой.

Ее двигатели заработали на полную мощность.

Тело Филиппа Рошфора, сидящего в кресле пилота, пронзила дрожь.

Над приборной панелью, над его шлемом и чуть сбоку, за его плечами, видеоэкраны показывали полусферу с солнцами. Лаура, свечение которой было таким ярким, что ослепляло его, походила на диск, расположенный между двумя крыльями зодиакального света.

Его радар тревоги свистнул и включился, как будто стрелка закружилась вокруг чистого шара. Сердце его подскочило в груди. Он не мог не смотреть туда. И он успел заметить движение цилиндра, направлявшегося к огромному корпусу «Аизы».

Во время рывка гравитационный экран в этой части материнского корабля должен быть включен. Но ничего, что могло бы отвести торпеду, не было в его распоряжении. Если она войдет в контакт и сдетонирует. В вакууме несколько килотонн не являются столь плачевно разрушающими, как в воздухе или в воде, да и корабль-столица бронирован и защищен против сотрясений и жара, снабжен такой плотной защитой, которая в состоянии отсечь могущую проникнуть внутрь жесткую радиацию. И все равно корабль будет серьезно ранен, возможно, покалечен, а люди получат ужасные травмы и обгорят настолько, что станут молить о смерти.

Вспыхнул энергетический луч. Хлынула мгновенная инконденсация.

Сенсоры передали свои открытия нужному компьютеру. Одно из орудий Ва Чау перехватило торпеду.

— Молодец! — Крикнул в интерком Рошфор. — Отлично! — Он нацелил свои детекторы на поиски лодки, которая должна была быть достаточно близко, чтобы послать метательный снаряд.

— Зарегистрировано! Установлено!

«Звезда-охотница» устремилась вперед. «Аиза» мерцала среди созвездий.

— Дай мне достаточно времени, чтобы вернуться в ряд, Абдуллах, сказал Рошфор.

— Похоже, он о нас знает, — с каменным спокойствием сказал голос Хелу. — Все зависит от того, попытается ли он уйти или приблизиться к.

— Он ищет укрытия! — «Честно говоря, — подумал Рошфор, — я бы тоже его искал, когда тяжелый крейсер выплевывает лодки. Храбр тот капитан, когда рискнул подойти поближе». — Мы можем задержать его примерно через десять минут, если допустить, что он находится в стадии наивысшего ускорения. Но я не думаю, чтобы кто-нибудь смог нам помочь, а если мы будем ждать, он удерет.

— Мы не ждем, — решил Рошфор.

Он вновь перенес все внимание на контрольные приборы, связался с контрольным пунктом и получил «добро». Тем временем он желал про себя, чтобы его пот не был таким обильным и едким. Однако страха не было. Его пульс был высоким, но ровным, и никогда он не видел звезды с такой отчетливостью и остротой. Было приятно сознавать, что он обладает той смелостью, которую развивает психотренинг Академии.

— Если победите, направляйтесь к. — Последовал ряд номеров, усвоенных машиной, — и действуйте благоразумно. Мы различили там легкий боевой корабль. Мы и «Ганимед» попытаемся нейтрализовать его защиту! Удачи!

Голос умолк.

Лодка неслась все быстрее с каждой секундой, пока баллистический счетчик не указал на деселерацию.

Рошфор отдал необходимые указания.

В голове его пронесся отрывок из лекции-инструктажа: «Штурманы, оружейники, весь персонал должны принимать решения. Машины проверяют большую часть этих решений, устанавливают курсы, направляют и вводят в действие оружие, делая это быстрее и точнее, чем на то способны мускулы и нервы. Машины, компьютеры сознательного уровня могут тоже быть построены таким образом, чтобы они могли решать. Так было и в прошлом. Но поскольку их логические способности не могут быть выше ваших и моих, им всегда присуще отсутствие некоей способности к обобщению, назовите это интуицией, или внутренним зрением, или как вам будет угодно. Далее, они были слишком дорогими для того, чтобы использовать их во время войны в нужном количестве. Вы, джентльмены, являетесь разностороннейшими компьютерами, имеющими причину сражаться и выжить! Компьютеры вашего сорта могут с успехом развиваться и, не считая программирования, производиться в течение девяти месяцев в неподражаемых лабораториях».

Рошфор вспомнил, как шепнул своему товарищу, что не смеяться над бородатой остротой — крупный недостаток.

— Направление! — Сказал Хелу.

Появились энергетические лучи. Куча летящих потоков, которые прокладывали световую трассу.

Часть их коснулась «Звезды-охотницы».

Автомат изменил направление лодки раньше, чем лучи успели проникнуть в тонкую обшивку. Толчок! Внутреннее поле не могло полностью компенсировать внезапно увеличившуюся акселерацию. Рошфора так вдавило в кресло, что хрустнул скафандр.