Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата - Страница 42

«Что-то здесь не так!» — говорю я себе. Почему? Потому что мы с вами рассматриваем это убийство не под тем углом зрения. Мы рассматриваем его так , как это нужно убийце…

Итак, перед нами три непонятных момента: борьба во время убийства, повернутый снаружи ключ и кусочек резинки. Нам следует так на них посмотреть, чтобы все это обрело смысл. Нужно отбросить прежние рассуждения, забыть на время об обстоятельствах смерти Симеона Ли и попытаться понять эти три момента. Итак, борьба. Что она предполагает? Насилие, грохот, звон стекла… Ключ? Зачем кому-то нужно было поворачивать ключ? Чтобы никто не вошел? Но это не явилось бы помехой, потому что дверь почти тотчас же была взломана. Чтобы задержать кого-то в комнате? Или помешать кому-то выйти?

Кусочек резины! И тут я мысленно говорю себе: «Кусочек резины есть кусочек резины, и ничего больше!» Вот именно, скажете вы. Однако он тоже важен, ибо теперь получается интересная триада: сильный шум, запертая дверь, бесполезный предмет…

Соответствует ли все это характеру двух моих подозреваемых? Нет! И Альфреду Ли и Хильде Ли было бы куда предпочтительнее избавиться от старика тихо, не привлекая ничьего внимания. Зачем им было тратить время на то, чтобы запирать дверь столь необычным способом? А кусочек резины опять-таки оказывается здесь совершенно ни при чем! Опять какой-то абсурд!

И все же меня не оставляет чувство, что ничего абсурдного в этом убийстве нет, скорее, наоборот, оно очень хорошо продумано и превосходно исполнено. И оно удалось! А это значит, что тут не может быть ничего бессмысленного, что тут не может быть случайных предметов…

И вот, в который раз все обдумав, я уловил слабый проблеск истины…

Кровь — так много крови — кровь повсюду… Чтобы привлечь внимание только к крови — свежей и очень яркой… Так много крови — слишком много крови…

Из этого не может не возникнуть и другая аналогия. Это — кровное преступление. Оно замешано на крови. Собственная кровь Симеона Ли восстает против него самого…

Эркюль Пуаро подался вперед.

— Две наиболее важные улики в данном деле мне подсказали, сами того не замечая, два разных человека. Миссис Альфред Ли процитировала строку из «Макбета»: «Кто бы мог подумать, что в старике окажется столько крови!» А потом дворецкий Тресилиан сказал, что он пребывает в смятении, ибо ему мерещится, что события как-то странно повторяются и он видит многое уже не в первый раз. Причиной этого смятения было весьма обычное обстоятельство: он услышал звонок и открыл дверь — приехал Гарри Ли, а на следующий день ему довелось открывать дверь Стивену Фарру.

Ну и что? Разве это повод для смятения? Но посмотрите на Гарри Ли и Стивена Фарра, и вы все поймете. Они удивительно похожи! Вот почему, когда Тресилиан открывал дверь Стивену Фарру, ему показалось, что он уже делал это прежде, потому что накануне он открывал дверь Гарри Ли. Старику почудилось, что перед ним стоит один и тот же человек. И опять же только сегодня Тресилиан упомянул, что он почему-то все время путает людей. Ничего удивительного! У Стивена Фарра такой же нос с горбинкой, та же манера откидывать голову, когда он смеется, и поглаживать край подбородка указательным пальцем. Вглядитесь как следует в портрет молодого Симеона Ли, и вы увидите не только Гарри Ли, но и Стивена Фарра…

Стивен нервно дернулся. Его стул заскрипел.

— Вспомните вспышку Симеона Ли, его гневную тираду в адрес его детей. Помните, он сказал, если вы помните, что где-нибудь по свету бродят его сыновья, которые куда лучше любого из вас, несмотря на то что оказались незаконнорожденными. Таким образом, мы снова возвращаемся к характеру Симеона Ли. Того Симеона Ли, который имел успех у женщин и разбил сердце собственной жены. Симеона Ли, который хвастался в разговоре с Пилар, что мог бы составить себе целый отряд телохранителей из сыновей почти одного возраста! Эти факты позволили мне прийти к следующему выводу: в этом доме находятся не только законные члены семьи Симеона Ли, но и его незаконнорожденный сын.

Стивен встал.

— Это и было причиной вашего приезда сюда, не так ли? А не встреча с хорошенькой девушкой, с которой вы случайно познакомились в поезде. Вы уже ехали сюда, когда увидели ее. Ехали, чтобы посмотреть на своего отца…

Стивен стал мертвенно-бледным.

— Да, мне всегда хотелось увидеть… — начал он хриплым и прерывающимся голосом. — Моя мать иногда рассказывала о нем. И мне так захотелось увидеть его… Скопив немного денег, я приехал в Англию. Я не собирался говорить ему, кто я на самом деле. Сказал, что я сын Эбенезера Фарра. Да, я приехал сюда только по одной причине — посмотреть на человека, который был моим отцом…

— Господи, до чего же я был слеп… — почти шепотом произнес инспектор Сагден. — Теперь-то я вижу. Дважды я принимал вас за мистера Гарри Ли и, однако, так и не догадался, почему путаю вас с ним.

Он повернулся к Пилар.

— Так вот в чем дело! У двери стоял Стивен Фарр, верно? Я помню, вы ответили не сразу и посмотрели на него, прежде чем сказать, что это была женщина. Вы видели Фарра, но не хотели выдать его…

Зашуршал шелк платья, и раздался приятный звучный голос Хильды Ли:

— Нет, вы ошибаетесь. Пилар видела меня…

— Я так и предполагал, мадам, — сказал Пуаро.

— Любопытная вещь — инстинкт самосохранения, — спокойно продолжала Хильда. — Никогда не думала, что я такая трусиха, и буду молчать просто из чувства страха!

— Но теперь, я надеюсь, вы объяснитесь? — спросил Пуаро.

— Да, — кивнула Хильда. — Я была с Дэвидом в музыкальной гостиной. Он сидел за роялем. И явно в подавленном настроении. Я боялась за него и проклинала себя за то, что настояла на приезде сюда. Сама настояла. Тут Дэвид начал играть «Похоронный марш», и тогда я решила… Вам, наверное, это покажется странным, но я решила, что нам обоим следует немедленно уехать, не дожидаясь утра. Я тихо вышла из гостиной и поднялась наверх. Я хотела повидать мистера Ли и объяснить ему, почему мы уезжаем. Я прошла коридором до его комнаты и постучалась. Мне никто не ответил. Я постучала громче. Опять никакого ответа. Тогда я подергала за ручку. Дверь была заперта. И вот тут, стоя у двери, я услышала в комнате грохот… — Она помолчала. — Вы мне не поверите, но это чистая правда! В комнате кто-то был, и он боролся с мистером Ли. Я слышала, как падали столы и стулья, как бились стекло и фарфор, слышала, как кто-то истошно закричал.., затем наступила тишина. На меня точно нашел столбняк. Я не могла сделать ни шагу. И вот тут прибежали мистер Фарр и Магдалина, а за ними и другие. Мистер Фарр и Гарри принялись взламывать дверь, она поддалась, и мы вошли в комнату, но там, кроме мистера Ли, лежавшего в луже крови, никого не было.

Ее низкий голос вдруг зазвенел.

— Там не было никого.., никого, вы понимаете? Но из комнаты никто не выходил…

Инспектор Сагден тяжело перевел дух.

— Либо я схожу с ума, либо все остальные! То, что вы нам рассказали, миссис Ли, — явная бессмыслица! Это какое-то безумие!

— Но я действительно слышала, как кто-то боролся с мистером Ли и как тот закричал, когда ему перерезали горло, и я точно знаю, что из комнаты никто не выходил, — звенящим голосом отозвалась Хильда Ли.

— И все это время вы молчали? — спросил Эркюль Пуаро. Хильда Ли побледнела, но голос у нее был твердым:

— Да, потому что, если бы я вам все это рассказала, вы бы сказали, что его убила я.., а если не сказали, то подумали бы…

— Нет, — покачал головой Пуаро, — вы его не убивали. Его убил собственный сын.

— Бог свидетель, я до него не дотрагивался! — сказал Стивен Фарр.

— Не вы, — согласился Пуаро. — У него есть и другие сыновья.

— Какого черта… — начал Гарри. Джордж смотрел во все глаза. Дэвид закрыл лицо руками. Альфред часто-часто моргал.

— Приехав сюда, я в первый же вечер, можно сказать, увидел призрак Симеона Ли, — продолжал Пуаро, — ибо, когда я познакомился с мистером Гарри Ли, у меня возникло такое ощущение, что я его где-то уже видел. Приглядевшись к нему, я понял, что он необыкновенно похож на отца, и я подумал, что этим, очевидно, и объясняется это ощущение.