Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата - Страница 40

У Альфреда Ли был озадаченный вид.

— Никак не пойму, о чем ты говоришь, моя дорогая?

— Вы думаете, что я ваша племянница Пилар Эстравадос? Нет. Пилар погибла, когда мы вместе с ней ехали на машине — там в Испании. В машину попала бомба, Пилар погибла, а я осталась жива. Я плохо ее знала, но она успела рассказать мне о себе, о том, что дед пригласил ее к себе в Англию и что он очень богат. А у меня совсем нет денег, и я не знала, куда мне теперь деваться и что делать. Вот я и подумала: «А почему бы мне не взять паспорт Пилар и не поехать в Англию, где я смогу стать очень богатой?» — Ее лицо осветилось широкой улыбкой. — Мне сразу ужасно захотелось попробовать — выйдет или нет! Наши лица на фотографиях были очень похожи. Но когда тут вдруг захотели посмотреть мой паспорт, я открыла окно и на всякий случай бросила его на газон, а когда побежала его подбирать, потерла фотографию еще и землей. Это когда пересекаешь границу, на фотографию почти не смотрят, а тут…

— Вы хотите сказать, что намеренно играли на чувствах моего отца, назвавшись его внучкой? — рассердился Альфред.

— Да, — с вызовом кивнула Пилар. — Я сразу поняла, что сумею ему понравиться.

— Возмутительно! — взорвался Джордж Ли. — Это же самое настоящее преступление. Попытка обманом присвоить чужие деньги! — захлебывался он.

— Положим, у тебя ей так и не удалось их выманить, старина! — усмехнулся Гарри Ли. — Пилар, я на твоей стороне. Я восхищен твоей отвагой. И, слава Богу, я тебе больше не дядя. Что дает мне возможность действовать смелее.

— Скажите, вы знали? — спросила Пилар у Пуаро. — Когда вы догадались?

Пуаро улыбнулся.

— Мадемуазель, если бы вы изучали законы Менделя[39], вам было бы известно, что в семье, где у обоих родителей голубые глаза, не бывает кареглазых детей. Ваша мать, как я слышал, была весьма добродетельной и почтенной леди. Отсюда следовало, что вы отнюдь не Пилар Эстравадос. Последние сомнения отпали после фокуса с паспортом. Конечно, это было остроумное решение, но, как видите, все же недостаточно остроумное.

— Как и все эти ваши сказки, — бесцеремонно вмешался инспектор Сагден.

— Сказки? Я не понимаю… — В глазах Пилар было искреннее недоумение.

— История, которую вы нам только что изложили, нуждается в существенных дополнениях, — сказал Сагден.

— Оставьте ее в покое! — воскликнул Стивен.

— Вы сказали, что после обеда отправились в комнату вашего деда, — продолжал, не обращая внимания на его реплику, инспектор. — Что вам захотелось его навестить. Полагаю, это желание возникло у вас неспроста. Это вы украли алмазы. Он дал вам их посмотреть, а когда попросил положить обратно в сейф, вам удалось незаметно их припрятать. Когда старик обнаружил пропажу, то сразу понял, что украсть их могли только двое. Либо Хорбери, которому каким-то образом удалось узнать шифр и ночью открыть сейф, либо вы.

Мистер Ли тотчас позвонил мне и попросил прийти. А вам велел подняться к нему сразу после обеда. Вы пришли, и он обвинил вас в краже. Вы, конечно, все отрицали, он настаивал… Не знаю, что было потом — возможно, он догадался, что вы никакая не внучка, а просто ловкая воровка. В любом случае, игра была окончена, вас разоблачили. И тут вы бросились на старика с ножом. Он как мог защищался, потом закричал. Вы выскочили из комнаты, повернули ключ снаружи и затем, верно рассудив, что сбежать до появления остальных не удастся, спрятались в нишу.

— Не правда! — с отчаянием в голосе вскричала Пилар. — Все это ложь! Не крала я никаких алмазов и никого не убивала. Клянусь Святой Девой Марией.

— Ну а кто в таком случае это сделал? Вы говорите, что перед дверью мистера Ли кто-то стоял. Судя по вашим словам, этот кто-то — убийца, ибо, опять же по вашим словам, мимо ниши больше никто не проходил. Но кроме вас, этого загадочного убийцу никто не видел. Из чего следует, что вы все это придумали, чтобы снять с себя подозрение.

— Конечно, это она! — закричал Джордж Ли. — Теперь все ясно! Я всегда говорил, что отца убил кто-то посторонний. Какая глупость — подозревать близких ему людей! Этого в принципе не могло быть!

Пуаро беспокойно заерзал.

— Я с вами не согласен, — сказал он. — Принимая во внимание характер Симеона Ли, это вполне могло случиться.

— Что? — У Джорджа отвисла челюсть. Он уставился на Пуаро.

— И, полагаю, именно это и случилось. Симеон Ли был убит одним из своих детей по причине, которая казалась убийце весьма существенной.

— Одним из нас? Я категорически возражаю…

Однако Пуаро прервал его тираду:

— В убийстве можно обвинить любого из присутствующих, — изрек он тоном, не допускающим возражений. — Начнем хотя бы с вас, мистер Джордж Ли. Вы не любили своего отца. Но поддерживали с ним хорошие отношения ради денег. В день своей смерти он предупредил вас, что отныне будет предоставлять вам более скромную сумму. Вы знали, что в случае его смерти вы получите солидный куш. Вот вам и мотив. После обеда вы отправились звонить по телефону. Да, вы действительно звонили, но разговор продолжался всего пять минут. После этого вы вполне успели бы подняться к отцу, чтобы побеседовать с ним наедине, и вполне могли убить его. Затем вы вышли из комнаты, повернули ключ плоскогубцами, полагая, что в убийстве обвинят пробравшегося в дом через окно грабителя. Однако в спешке вы забыли проверить, достаточно ли открыто окно. А открыто оно было совсем чуть-чуть и намертво закреплено стопором. И версия о грабителе сразу отпала. Глупейшая оплошность. Что, впрочем, не мудрено, извините, но человек вы довольно бестолковый. Однако, — добавил Пуаро после короткой паузы, во время которой Джордж тщетно пытался сочинить достойный ответ, — среди преступников немало бестолковых людей!

Пуаро посмотрел на Магдалину.

— У мадам тоже был повод для убийства. Она, насколько я понимаю, вся в долгах, к тому же отдельные высказывания вашего отца в ее адрес вызывали у нее крайнее беспокойство. У нее тоже нет алиби. Она пошла звонить, но не звонила, а о том, чем она была занята, мы можем судить исключительно по ее собственным словам…

Теперь мистер Дэвид Ли, — продолжал он. — Мы не раз слышали о мстительности и злопамятстве, присущих вашему семейству. Мистер Дэвид Ли за все эти годы так и не смог простить отцу его обращения с матерью. Недавний выпад против нее мог оказаться последней каплей. Говорят, что во время убийства Дэвид Ли сидел за роялем и играл «Похоронный марш». Но что, если его играл кто-то другой? И этот кто-то знал о намерениях Дэвида и благословил его на этот поступок?

— Это бесчестное обвинение, — тихо отозвалась Хильда Ли.

— Готов предложить вам иное, мадам, — обернулся к ней Пуаро. — Убийство — ваших рук дело. Вы поднялись наверх, чтобы совершить суд над человеком, который, по-вашему, не заслуживает прощения. Вы из тех, мадам, кто страшен в гневе…

— Я его не убивала, — сказала Хильда.

— Мистер Пуаро прав, — снова бесцеремонно вмешался Сагден. — Мы вполне могли бы предъявить обвинение всем, кроме мистера Альфреда Ли, мистера Гарри Ли и миссис Альфред Ли.

— Я бы не стал делать исключения и для них… — мягко заметил Пуаро.

— Да ладно вам, мистер Пуаро! — запротестовал инспектор.

— На чем же зиждется обвинение против меня, мосье Пуаро? — поинтересовалась Лидия Ли, насмешливо приподняв брови.

Пуаро поклонился.

— О побудительном мотиве, мадам, говорить не будем. Он очевиден. Что же касается возможности… На вас в тот вечер было платье из тафты достаточно яркой расцветки и накидка. Напомню вам, что ваш дворецкий Тресилиан страдает близорукостью, причем довольно сильной. Должен заметить также, что гостиная у вас большая и освещена лампами под массивными абажурами. В тот вечер, за несколько минут до того, как раздался крик, Тресилиан вошел в гостиную, чтобы убрать поднос с чашками из-под кофе. Там он вроде бы увидел вас, — вы стояли у дальнего окна и вас наполовину загораживала портьера…