Приключение рождественского пудинга - Кристи Агата - Страница 21

Берджес, разинув рот от удивления, молча подал Пуаро пальто и шляпу. Похоже, он совершенно ничего не понимал, а Пуаро, любивший говорить загадками, явно в веселом настроении, бодрым шагом покинул дом.

Придя домой, Пуаро позвонил инспектору Миллеру:

— Кстати, инспектор, где чемодан Клейтона? Его жена сказала, что он захватил с собой чемодан.

— Он оставил его в клубе у швейцара, а потом, должно быть, забыл взять.

— Что в нем было?

— Что берут с собой в таких случаях? Пижама, чистая сорочка, туалетные принадлежности.

— Все как полагается.

— А что, по-вашему, там должно было оказаться?

Пуаро, видимо, не счел нужным ответить инспектору.

— Теперь о стилете. Советую немедленно допросить женщину, убирающую квартиру миссис Спенс. Узнайте, видела ли она когда-нибудь у них что-либо похожее?

— Миссис Спенс? — Инспектор даже присвистнул. — Вот вы куда гнете? Мы показывали кинжал Спенсам. Они клянутся, что никогда его не видели.

— Спросите их снова.

— Так по-вашему…

— А потом сообщите мне, что они скажут на этот раз.

— Вечно вы мудрите.

— Прочтите «Отелло», Миллер. И вспомните персонажей этой трагедии. Мы пропустили одного из них.

Пуаро повесил трубку, потом набрал номер леди Четертон. Телефон был занят.

Через несколько минут он снова попытался дозвониться, но безуспешно. Тогда он призвал на помощь своего слугу Джорджа и велел ему звонить до тех пор, пока леди Четертон не ответит. Он знал, как она любит болтать по телефону.

Пуаро опустился в кресло, осторожно снял свои лакированные туфли, пошевелил затекшими пальцами и откинулся на спинку.

«Старею, — пробормотал он. — Быстро устаю… — Но тут же не без гордости воскликнул:

— Но серые клеточки еще работают! Правда, не так, как прежде, но все-таки! «Отелло», да-да… Кто упомянул об этой пьесе? Ага, миссис Спенс. Чемодан… Ширма… В позе спящего человека…

Все продумано! Заранее и до мельчайших подробностей.

Убийца наверняка был очень доволен собой…»

Вошел Джордж и доложил, что леди Четертон у телефона.

— Это Эркюль Пуаро, мадам. Могу я побеседовать с вашей гостьей?

— О, разумеется, мосье Пуаро. Вам удалось что-нибудь для нее сделать?

— Пока нет, мадам, но я не теряю надежды.

В трубке раздался нежный голос Маргариты Клейтон.

— Мадам, когда я спросил вас, не заметили ли вы чего-либо необычного в гостиной в тот вечер, вы попытались что-то вспомнить, но не смогли. Может быть, вы имели в виду ширму?

— Ширму? Ну да, конечно. Она была сдвинута.

— Вы танцевали в тот вечер?

— Немного.

— С кем больше всего?

— С Джереми Спенсом. Он прекрасный танцор. Чарлз тоже неплохо танцует, но не так хорошо, как Джереми.

Чарлз танцевал с Линдой Спенс, а потом мы менялись.

Джок Макларен вообще не танцует. Он ставил пластинки, те, что мы просили.

— А потом вы все слушали классическую музыку?

— Да.

Наступила пауза. Ее нарушила Маргарита Клейтон:

— Мосье Пуаро, что.., что все это значит? У вас есть новости для меня?

— Мадам, вы когда-нибудь задумывались над чувствами людей, которые вас окружают?

— Мне... мне кажется, да. — В ее голосе мелькнуло легкое удивление.

— А мне кажется, нет, мадам. Я думаю, вы о них просто не имеете представления. В этом ваша трагедия.

Однако к трагическому концу приходят другие, но не вы.

Один человек сегодня упомянул в разговоре Отелло. Помните, я спросил, не ревновал ли вас муж, и вы мне ответили: «Возможно». Но ответили так беззаботно, как дитя. Так, наверное, ответила бы Дездемона, не подозревающая об опасности, которая ей грозит. Разумеется, она тоже знала, что существует такое чувство, как ревность, но она не понимала его, ибо сама никогда не испытывала ревности, да и вообще была не способна испытать ее. Я думаю, она не знала, что такое всепоглощающая страсть. Она любила мужа романтической любовью, восхищаясь им как героем, она питала чистое и невинное чувство привязанности к своему другу Кассио… Именно потому, что ей самой была неведома страсть, она и сводила мужчин с ума. Вы понимаете, о чем я говорю, мадам?

На другом конце провода опять воцарилось молчание, а затем спокойный, нежный и чуть удивленный голос Маргариты Клейтон произнес:

— Не совсем.., не совсем понимаю…

Пуаро вздохнул, а затем уже обычным деловым тоном добавил:

— Я буду у вас сегодня вечером.

Убедить в чем-то инспектора Миллера было довольно сложно. Но Эркюль Пуаро был не из тех, кто легко сдается. В итоге инспектор поворчал и уступил.

— Только не понимаю, при чем здесь леди Четертон?

— Ни при чем. Просто она предоставила убежище своей подруге, вот и все.

— А Спенсы? Как вы узнали?

— Значит, стилет принадлежит все-таки им? Я просто догадался. Джереми Спенс натолкнул меня на эту мысль.

Когда я высказал предположение, что стилет принадлежит Маргарите Клейтон, он решительно заявил, что это не так. — Пуаро сделал паузу. — Что же они вам сказали? — спросил он не без любопытства.

— Признались, что он очень похож на кинжальчик, который у них когда-то был. Но несколько недель тому назад он куда-то затерялся, и они о нем забыли. Полагают, его взял Рич.

— Мистер Джереми действительно очень осторожный человек, — заметил Пуаро. И пробормотал себе под нос:

— Затерялся несколько недель назад. Действительно, все было продумано заранее.

— Что, что?

— Да так… А вот мы и приехали, — сказал Пуаро.

Такси остановилось у дома леди Четертон на Черитон-стрит. Пуаро расплатился с шофером.

Маргарита Клейтон ждала их наверху. Лицо ее застыло, когда она увидела инспектора Миллера.

— Я не думала…

— Не думали, что я захвачу инспектора? Я ведь попросил разрешения прийти с другом.

— Инспектор Миллер не входит в круг моих друзей.

— О, это легко исправить, если вы, миссис Клейтон, захотите, чтобы справедливость восторжествовала. Ваш муж был убит…

— Сейчас и попробуем выяснить, кто его убил, — быстро вмешался Пуаро. — Вы разрешите нам сесть, мадам?

Маргарита Клейтон медленно опустилась на стоявший рядом с ней стул с высокой прямой спинкой и посмотрела на мужчин.

— Прошу вас, — сказал Пуаро, обращаясь к ней и инспектору, — внимательно выслушать меня. Мне кажется, я знаю, что произошло в тот роковой вечер в гостиной у майора Рича… Мы все исходили из предположения, что только у двух человек имелась возможность спрятать труп в сундуке, а именно — у майора Рича и его слуги Уильяма Берджеса. Но мы ошибались — в тот вечер в гостиной был еще третий человек, у которого было не меньше возможностей проделать это.

— Кто же? — иронически спросил Миллер. — Мальчишка-лифтер?

— Нет. Сам Арнольд Клейтон.

— Что? Убитый сам спрятал свое тело? Вы спятили, Пуаро!

— Разумеется, не мертвое, а живое тело. Иными словами, он сам спрятался в сундуке. Такие фокусы проделывались и раньше, история знает их немало. Мертвая невеста из баллады «Ветка омелы», Якимо, задумавший бросить тень на честь Имогены, и так далее. Мне эта мысль пришла в голову, как только я увидел дыры, просверленные в стенке сундука, и к тому же просверленные совсем недавно. Зачем? Чтобы не задохнуться без воздуха. Почему ширма была сдвинута со своего обычного места? Чтобы спрятать сундук, чтобы тому, кто в нем находился, можно было время от времени поднимать крышку, расправлять затекшие члены и, разумеется, лучше слышать, о чем говорят в комнате.

— Но зачем? — воскликнула Маргарита, широко раскрыв глаза. — Зачем Арнольду понадобилось прятаться в сундуке?

— И это спрашиваете вы, мадам? Ваш муж был ревнив. Ревнив. И очень скрытен. «Человек в себе», — как выразилась ваша приятельница миссис Спенс. Его обуревала ревность, она становилась все сильнее, она терзала его. Была или не была его жена любовницей майора? Он терялся в догадках и жаждал узнать правду. Так возникла «телеграмма из Шотландии», телеграмма, которую никто не посылал и поэтому никто не видел. Свой дорожный чемоданчик он почему-то оставляет в клубе. Визит к майору, когда Клейтон уверен, что того нет дома… Он говорит слуге, что оставит записку, но, как только тот уходит, просверливает дыры в сундуке, передвигает ширму и залезает в сундук. Сегодня все прояснится, думал он. Возможно, его жена задержится после ухода последнего из гостей или же уйдет со всеми, а потом вернется! В этот вечер доведенный до отчаяния, истерзанный ревностью муж рассчитывал узнать правду…