Приключение рождественского пудинга - Кристи Агата - Страница 12

— О, сэр! — горестно простонало создание. — О, сэр.

Пожалуйста, сэр.

— Бог мой! — добродушно изумился Пуаро. — Кто ты, mon enfant[21]?

— Анни Бэйтс, сэр. Пожалуйста. Я пришла помочь миссис Росс. Я не хотела, сэр, правда, ничего дурного не хотела. Я думала как лучше, сэр. Для вашего ж? добра то есть.

На Пуаро нашло просветление. Он протянул ей бумажку.

— Так это ты написала, Анни?

— Я не хотела ничего дурного, сэр. Правда, не хотела.

— Конечно нет, Анни, — улыбнулся ей Пуаро. — Но расскажи мне: зачем ты это сделала?

— Ну, это все те двое, сэр. Мистер Ли-Вортли и его сестра. Только никакая она ему не сестра, это уж точно. У нас все так думали. И ничего она не болела. Сразу было видно. Мы думали — мы все думали, — что это очень странно, сэр. Я вам прямо скажу, сэр. Я была у нее в ванной — полотенца развешивала — и все слышала. У нее в комнате был он, и они разговаривали. Я их слышала слово в слово. «Этот сыщик, — сказал он, — этот Пуаро, который здесь появился… Надо с ним что-то делать. Необходимо избавиться от него как можно скорее». А потом, знаете, понизил голос и зловещим таким голосом спрашивает: «Ты куда его положила?» А она отвечает: «В пудинг». Ох, сэр, у меня сердце так подскочило, что я думала, прямо тут и выпрыгнет. Я решила, они хотят отравить вас пудингом. Я просто не знала, что и делать! Миссис Росс, она с такими, как я, и разговаривать не стала бы. Ну, мне и пришло в голову написать вам. Вот… Я и написала. И положила на подушку, чтобы вы сразу заметили, как будете ложиться.

Анни остановилась, переводя дух.

Пуаро некоторое время изучающе на нее смотрел.

— Думаю, Анни, ты насмотрелась слишком много разных фильмов, — сказал он наконец. — Или, может, это телевидение так на тебя действует? Ну да ладно, главное, что у тебя очень доброе сердце и неплохая голова. Знаешь, что? Я пришлю тебе подарок, когда вернусь в Лондон.

— О, сэр, спасибо! Огромное вам спасибо, сэр.

— А что бы ты хотела получить, Анни?

— А я могу загадать все что угодно, сэр? Совсем все?

— В разумных пределах, — осмотрительно ответил Пуаро.

— Ох, сэр, а можно мне косметичку? Такую же модную и шикарную, как была у сестры мистера Ли-Вортли, которая вовсе и не сестра?

— Да, — ответил Пуаро. — Думаю, это можно. Интересно, — добавил он вполголоса. — В том музее, куда я недавно ходил, среди всех этих древностей из Вавилона или не помню уж откуда тоже была косметичка. Тысячи лет прошли, а женские сердца остаются все такими же.

— Прошу прощения, сэр? — переспросила Анни.

— Да нет, ничего. Я просто задумался. Ты получишь свою косметичку, дитя.

— Ох! Вот спасибо-то, сэр! Нет, правда, огромное вам спасибо, сэр.

И Анни в восторге удалилась. Пуаро смотрел ей вслед, удовлетворенно качая головой.

— Что ж, — произнес он, — мне тоже пора. Здесь я уже не нужен.

Неожиданно вокруг его плеч обвились чьи-то руки — Вот если бы вы вдруг на минуточку оказались под омелой… — сказала Бриджит.

Эркюлю Пуаро понравилось. Ему очень понравилось. Он даже решил про себя, что это лучшее Рождество в его жизни.

Тайна испанского сундука

Как всегда, минута в минуту, Эркюль Пуаро вошел в свой рабочий кабинет, где мисс Лемон уже дожидалась распоряжений на день.

Каждый, кто впервые видел его секретаршу, поражался тому, что вся она состоит исключительно из острых углов, что, впрочем, вполне устраивало Пуаро, во всем предпочитавшего симметрию и прямые углы.

Правда, если говорить о женской красоте, то здесь маленький бельгиец свое пристрастие не доводил до абсурда.

Наоборот, он был скорее старомоден и, как исконный житель континента, предпочитал округлость и даже, если можно так выразиться, пикантную пышность форм. Женщина, считал он, должна быть женщиной. Ему нравились роскошные, экзотические красавицы с безукоризненным цветом лица. Одно время ходили слухи о его увлечении русской графиней, но это было очень давно. Безрассудства молодости.

Что же касается мисс Лемон, то Пуаро просто не воспринимал ее как женщину. Для него она была некой безупречно работающей машиной. И действительно, мисс Лемон отличалась поистине устрашающей работоспособностью. Ей было сорок восемь, и природа милостиво обошлась с ней, начисто лишив всякого воображения.

— Доброе утро, мисс Лемон.

— Доброе утро, мосье Пуаро.

Пуаро сел за письменный стол, а мисс Лемон, разложив перед ним аккуратными стопками утреннюю почту, снова уселась на свое место, держа наготове карандаш и блокнот.

Но в это утро обычный распорядок был неожиданно нарушен. Пуаро принес с собой свежую газету, и его внимание вдруг привлек один заголовок. Огромные буквы буквально вопили:

«ТАЙНА ИСПАНСКОГО СУНДУКА! ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ!»

— Вы, разумеется, просматривали утренние газеты, мисс Лемон?

— Да, мосье Пуаро. Новости из Женевы не очень радуют.

Пуаро досадливым жестом отмахнулся от новостей из Женевы.

— Испанский сундук, — вслух размышлял он. — Вы можете мне сказать, мисс Лемон, что такое испанский сундук?

— Полагаю, мосье Пуаро, что это модель сундука, впервые изготовленная в Испании.

— Это-то понятно. А если более конкретно?

— Мне кажется, они были очень популярны в елизаветинскую эпоху. Они очень вместительны, больших размеров, со множеством солидных медных замков и запоров. Если их регулярно чистить, то выглядят они очень неплохо. Моя сестра как-то купила такой сундук на распродаже. В прекрасном состоянии. Она душит в нем столовое белье.

— Не сомневаюсь, что вся мебель в доме вашей сестры с прекрасном состоянии, — галантно склонив голову, произнес Пуаро.

На это мисс Лемон не без грусти заметила, что нынешняя прислуга не знает, что такое «начищать рукавом».

Пуаро посмотрел на нее с удивлением, но не стал выяснять, что означает столь странное выражение.

Он снова пробежал глазами список невольных участников драмы: майор Рич, мистер и миссис Клейтон, командор Макларен, мистер и миссис Спенс. Для него это были всего лишь имена, не более. Но за ними стоят живые люди, с их переживаниями, люди, которых обуревают страсти, любовь, ненависть и страх. Драма, в которой ему, Пуаро, не доведется участвовать. А жаль. Шестеро гостей на званом ужине, в комнате, где у стены стоит вместительный испанский сундук. Шестеро гостей, пятеро из которых беседуют, наслаждаются холодными закусками, слушают музыку, танцуют, а шестой лежит заколотый на дне испанского сундука…

«Эх, — подумал Пуаро. — Как бы сейчас воодушевился мой славный Гастингс! Дал бы волю своей фантазии!

Сказал бы что-нибудь нелепое — ничего похожего на истинную причину! Дорогой Гастингс, как же мне его не хватает. А вместо него…» — Пуаро вздохнул и покосился на мисс Лемон, которая, вполне резонно заключив, что шеф не расположен сегодня ей диктовать, сняла крышку с пишущей машинки и ждала, пока он удалится, чтобы закончить кое-какие письма.

Ее меньше всего волновал этот злосчастный испанский сундук, в котором был обнаружен труп.

Пуаро вздохнул и стал изучать фотографию. Фотографии в газетах редко бывают удачными, а эта вообще никуда не годилась, сплошная чернота. И все-таки какое лицо!

Миссис Клейтон, вдова убитого…

И вдруг, повинуясь безотчетному порыву, Пуаро протянул газету мисс Лемон:

— Взгляните на этот снимок. На лицо…

Мисс Лемон послушно, но без всякого интереса посмотрела на фотографию.

— Что вы скажете об этой женщине, мисс Лемон? Это миссис Клейтон.

Мисс Лемон взяла газету, еще раз небрежно взглянула на фотографию и сказала:

— Она немного похожа на жену управляющего банком в Кройдон-Хите.

— Неужели! — воскликнул Пуаро. — Расскажите мне, пожалуйста, все, что вы знаете о жене управляющего банком в Кройдон-Хите.