Почему же не Эванс? - Кристи Агата - Страница 10

Палец Бобби уперся в несколько нечеткую фотографию, под которой было напечатано: «Портрет миссис Амелии Кэймен, сестры покойного, который был найден при нем и с помощью которого он был опознан».

– Ну да, эту. А разве я была не права? Я действительно не вижу, чем тут можно было восхищаться.

– Я тоже.

– Но ведь ты говорил…

– Да, говорил. Но, видишь ли, Франки… – Голос Бобби зазвучал крайне выразительно, – это не та фотография, которая была при покойном и которую я вложил ему обратно в карман…

Они переглянулись.

– В таком случае… – начала Франки.

– Либо при нем были две фотографии…

– Что маловероятно…

– Либо…

– …тот человек.., как его? – сказала Франки.

– Бассингтон-Ффренч, – сказал Бобби.

– Наверняка!

Глава 8

Загадка фотографии

Они продолжали пристально смотреть друг на друга, стараясь осмыслить новые обстоятельства.

– Больше некому, – сказал Бобби. – Только у него и была такая возможность.

– Разве что в карманах погибшего было две фотографии, мы уже это обсуждали.

– И сошлись на том, что такое маловероятно. Будь там две фотографии, его попытались бы опознать с помощью обеих, а не одной.

– Ну это уточнить не сложно, – сказала Франки. – Можно выяснить в полиции. Пока предположим, что там была всего одна фотография, та, которую ты видел и вложил обратно в его карман. Когда ты уходил, фотография была у него в кармане, а когда приехала полиция, ее там не было. Выходит, взять ее и подложить вместо нее другую мог только этот самый Бассингтон-Ффренч. Как он выглядел, Бобби?

Бобби сдвинул брови, стараясь припомнить.

– Неприметный такой человек. Голос приятный. Явно джентльмен. А вообще я как-то не приглядывался. Он сказал, что он нездешний.., и вроде подыскивает дом.

– Это тоже легко проверить, – сказала Франки. – «Уилер и Оуэн» – единственные здесь агенты по аренде и продаже недвижимости. – Она вдруг вздрогнула. – Бобби, тебе не пришло в голову, что, если Причарда столкнули.., это наверняка сделал Бассингтон-Ффренч…

– Очень жаль, – сказал Бобби. – Он мне показался таким славным. Но знаешь, Франки, то, что Причарда действительно столкнули, нужно еще доказать.

– Да я убеждена.

– Ты с самого начала была убеждена.

– С самого начала – нет. Мне просто хотелось, чтобы так было, так ведь гораздо интересней. Но теперь, сам видишь, все действительно сходится. Твое неожиданное появление нарушило планы убийцы. К тому же ты обнаружил фотографию, и в результате возникает необходимость тебя убрать.

– Нет, тут что-то не так.

– Почему не так? Бассингтон-Ффренч, как только ты ушел, тут же подменяет фотографию. Ну и получается, что ты единственный, кто ее видел.

Но Бобби продолжал мотать головой.

– Нет-нет, что-то здесь не так. Предположим, что та фотография была так важна, что, как ты говоришь, меня решили «убрать». Звучит нелепо, однако готов согласиться, это возможно. Но тогда они должны были сделать это сразу. То, что я уехал в Лондон, и не видел номер «Марчболтского еженедельника» или какой-нибудь другой газеты с этим фото, – чистая случайность, рассчитывать на это никто не стал бы. Значит, они должны были предвидеть, что я сразу заявлю: «У покойного в кармане была совсем другая фотография». Чего ради было «убирать» меня после следствия, когда там все прошло так гладко?

– В этом что-то есть, – не могла не признать Франки.

– И еще одно. Я, конечно, не могу утверждать категорически, но тем не менее готов поклясться, что, когда я засовывал фотографию обратно, Бассингтон-Ффренча там еще не было. Он появился минут через пять – десять.

– Он мог наблюдать за тобой из какого-нибудь укрытия, – возразила Франки.

– Из какого, – задумчиво произнес Бобби. – Там есть только одно место, откуда нас можно было увидеть – там с одной стороны утес вздымается, отступает, а с другой почти уходит из-под ног, так что увидеть меня было невозможно. Говорю, там всего одно подходящее место, и когда Бассингтон-Ффренч действительно дошел до него, я его тотчас услышал. Его шаги эхо донесло вниз. Он мог быть совсем близко, но, готов поклясться, заглянуть вниз он с другой точки не мог.

– Значит, по-твоему, он не знал, что ты видел ту фотографию?

– Ну, откуда бы ему знать.

– И, значит, он мог не бояться, что ты видел, как он это совершил.., я имею в виду убийство… Ну конечно же это было бы нелепо, ты не стал бы молчать. Похоже, тут что-то другое.

– Только не понимаю что.

– Видимо, им стало о чем-то известно после следствия. Сама не знаю, почему я сказала «они».

– А почему бы и не сказать? В конце концов, Кэймены должны быть как-то в этом замешаны. Вероятно, тут действовала целая шайка. По мне, иметь дело с шайкой гораздо приятнее.

– У тебя вульгарный вкус, – рассеянно сказала Франки. – Убийство, совершенное в одиночку, куда более изысканно. Бобби!

– Да?

– А что этот Причард сказал.., перед самой смертью? Помнишь, ты говорил мне об этом тогда на площадке для гольфа. Странный такой вопрос?

– «Почему же не Эванс?»

– Да. А что, если все дело в этом?

– Ну уж это совсем смешно.

– На первый взгляд да, а на самом деле эта фраза может означать что-то очень важное. Бобби, наверняка суть именно в этом. Ох, нет, какая же я дура.., ты же не говорил про это Кэйменам.

– По правде сказать, говорил, – медленно произнес Бобби.

– Говорил?

– Да. В тот же вечер я им об этом написал. Добавив, разумеется, что это, вероятно, совсем не важно.

– И что было дальше?

– Кэймен ответил, вежливо согласившись, что в этих словах действительно нет никакого смысла, и поблагодарил за то, что я потрудился ему написать. Я почувствовал себя полным идиотом.

– А через два дня получил письмо от какой-то неизвестной фирмы, которая пыталась заманить тебя в Южную Америку, предлагая высокий заработок.

– Да.

– Ну не знаю, какие еще доказательства тебе требуются, – сказала Франки. – Сперва они пробуют тебя отправить подальше отсюда, ты отвечаешь отказом, тогда они принимаются за тобой следить и, улучив момент, подсыпают тебе в бутылку с пивом изрядную дозу морфия.

– Значит, Кэймены и вправду в этом замешаны?

– Разумеется, замешаны!

– Да, если твои домыслы верны, несомненно, замешаны, – задумчиво повторил Бобби. – Тогда значит так: покойного «Икс» намеренно сталкивают со скалы – сталкивает, по-видимому, БФ[20] (прошу прощения, но такие уж инициалы). При этом им важно, чтобы «Икс» не был опознан, и тогда ему в карман кладут фотографию миссис К., а фотографию прекрасной незнакомки забирают. Интересно, кто она такая.

– Не отвлекайся, – сурово сказала Франки.

– Миссис К, ждет, чтобы фотография появилась в газете, и тогда приезжает, изображая убитую горем сестру, и признает в покойном своего брата, вернувшегося из дальних стран.

– А ты не допускаешь, что он и вправду мог быть ее братом?

– Ни в коем случае! Понимаешь, меня это с самого начала озадачивало. Кэймены люди совсем другого круга. А тот человек – как бы это сказать… – в общем, был настоящий сагиб[21], хотя, конечно, так обычно называют какого-нибудь дряхлого отставника, вернувшегося наконец из Индии в родные пенаты.

– И таких родственников, как Кэймены, у сагибов, по-твоему, не бывает?

– Никоим образом.

– И как раз в тот момент, когда Кэймены решили, что все обошлось – тело опознано, вердикт о смерти в результате несчастного случая вынесен, в общем, их план целиком удался, – объявляешься ты со своим письмом и портишь всю картину, – вслух размышляла Франки.

– «Почему же не Эванс?» – задумчиво произнес Бобби. – Просто ума не приложу, что кроется в этих его словах? Что тут могло бы кого-то насторожить?

– Ты ведь не знаешь, о чем речь. Это все равно как с кроссвордами – придумает какой-нибудь умник эдакое словечко, которое ему самому кажется просто элементарным, а ты потом ломай голову. «Почему же не Эванс?» – для Кэйменов это наверняка означает что-то очень важное, но одного они никак не могут сообразить: для тебя-то эти слова ровным счетом ничего не значат.