Жизнь такая, как надо: Повесть об Аркадии Гайдаре - Малюгин Владимир Николаевич - Страница 49

Радиоприемник работал. Партизанская база слушала голос Москвы.

…Фашисты выследили отряд Горелова, и у лесопилки партизанам был дан бой. Партизаны были застигнуты врасплох: многие из них еще спали. Силы неравные. Нужно отходить. Решили разделиться на два отряда. Один возглавил командир — Федор Горелов, другой — комиссар отряда Иван Тетюнник. Отступавших прикрывал Гайдар со своим пулеметом. Партизанам удалось выйти из леса, сохранив основные силы.

Что делать дальше, куда идти? Нужна новая партизанская база. Один из партизан предложил перебраться поближе к Прохоровке — сам он оттуда и хорошо знает эти места.

Нужно разведать местность: не скрываются ли там фашисты. Рисковать нельзя.

В разведку вызвался идти Гайдар с четырьмя товарищами.

Оружие решили не брать, чтобы в случае засады выдать себя за местных жителей.

Путь неблизкий, а земля здесь сыпучая — песок. Идти в тяжелых солдатских сапогах трудно.

Тишина. Прошли около школы, напротив — старый ветряк, иссеченный дождями, потемневший от времени. Скрипит, скрипит старик, нехотя качаются его крылья. Когда наши отступали, здесь, около мельницы, шли тяжелые бои, и тысячи солдат полегли на приднепровской земле. И вот один ветряк стоит над ними в почетном карауле.

Темнота. Блеснул и потух огонь в одном из домов. Вместе с товарищами Гайдар зашел в хату Степанца. Фашистов в селе не было.

Маленький Витя, проснувшись, услышал знакомый голос и позвал Гайдара. Но разговаривать было некогда, партизаны спешили: надо все сделать, пока темно.

Выйдя из хаты Степанца, Гайдар и его товарищи направились на другой конец села — к знакомому деду Казубу за продуктами — ведь дорога дальняя.

…Разведчики продолжали свой путь по тропке вдоль линии железной дороги, под самой насыпью.

Гайдар шел широким шагом. Впереди всех, один на один со своими думами. В руках у него было ведерко с молоком, что дал для партизан дед Казуба.

Вот сейчас надо пройти еще совсем немного вдоль железнодорожного полотна, подняться вон у той будки на насыпь и перейти железную дорогу. А потом скрыться в лесу, и там их, партизан, попробуй, найди!

Гайдар поднялся на насыпь. Вдруг он увидел подводы. Одна, две… пять, семь.

«Фашисты! — мелькнуло в голове. — Что делать? Ведь это засада! Надо сообщить товарищам о грозящей беде… А вдруг? Нет…»

Темная сила! Ты здесь! Ты рядом! И ты из своих черных нор смотришь на меня своими жадными бесцветными глазами. Ты отнимаешь у Гайдара жизнь. Хорошую жизнь. Прощайте, товарищи, хорошие люди! Прощайте!

Эта мысль молнией пронеслась в мозгу.

Сейчас он, Гайдар, громко, чтобы слышали его товарищи, громко крикнет: «В атаку! Бей гадов!»

В атаку на смерть, против темной силы, за хорошую жизнь! Только в атаку!

Гайдар крикнул этот грозный и последний в своей жизни призыв и упал на насыпь, чтобы уж никогда не подняться: фашистская пуля угодила ему в самое сердце.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЖИЗНИ

Друзья-партизаны услышали голос Гайдара и пальбу фашистских автоматчиков.

Разведчики, оставшиеся в живых, принесли в отряд скорбную весть, и партизаны поклялись, что будут драться так же храбро, как дрался с врагами писатель Гайдар, их славный пулеметчик и запевала.

Фашисты сняли с гимнастерки погибшего Гайдара орден «Знак Почета», обмундирование, забрали тетрадки, блокноты с недописанной повестью.

На рассвете тело неизвестного партизана подобрал и захоронил путевой обходчик Алексеенко тут же, под насыпью, в нескольких шагах от железнодорожного полотна.

А на другой день в будку тайком пробрались партизаны, которых спас Гайдар, и рассказали обходчику, какого хорошего человека схоронил он около своей будки. Потом приходили сюда комиссар отряда и все бойцы.

О том, что Аркадия Петровича нет в живых, знали только партизаны, а сообщить об этом на Большую землю они не могли — связи не было. Не знала об этом ни Дора Матвеевна, ни сын Тимур, ни друзья писателя.

Маленький Тимур жил в то время в Чистополе и бережно хранил листок из блокнота — записку от отца, которую привез кто-то из фронтовых друзей.

«Воюю в тех же местах, где начинал воевать в гражданскую. Знай, что все будет хорошо. Учись, не очень скучай. Может быть, мы скоро увидимся», — писал Гайдар.

И Тимур ждал, очень долго ждал встречи с отцом…

…В один из холодных октябрьских дней 1941 года, когда Гайдар вместе с партизанами сражался в приднепровских лесах, в коридоре Московского комитета комсомола ждала приема школьница Зоя Космодемьянская. И вот уже она, сияющая, радостная, вышла из кабинета: ей оказано большое доверие! Вместе с другими московскими комсомольцами Зою направляли в тыл врага. В начале ноября Зоя вместе с товарищами глубокой ночью перешла линию фронта…

Две недели комсомольцы жили в лесах, на земле, занятой фашистами: ночью выполняли боевые задания, а днем спали прямо на снегу и отогревались у костра.

Уже пришел срок возвращаться, но Зоя попросила командира разрешить ей проникнуть в деревню Петрищево. Здесь она подожгла занятые фашистами избы и конюшню.

Здесь и схватил ее фашистский часовой…

Четверо дюжих гитлеровцев пытали Зою. Избивали, терзали, но ничего не добились… Когда палачи повели Зою на виселицу, она крикнула:

— Мне не страшно умирать, товарищи! Это счастье — умереть за свой народ!

Да, что такое счастье, это и Гайдар, и Зоя понимали по-своему, но было у них одно счастье — социализм, о котором они говорили тогда, полгода тому назад, в Сокольниках.

Вся страна узнала о подвиге Зои, и только Гайдару уже не суждено было об этом услышать.

Осенью 1942 года через голую, без единого кустика, заволжскую степь медленно шел военный эшелон. Фашисты разбомбили состав, и двухтысячная колонна в черных матросских бушлатах направилась к Волге, прямо через степь.

Сухопутных моряков мучил голод, жажда. За глоток воды каждый бы отдал что угодно. Но воды не было, и надо терпеть.

В этой огромной колонне брел человек и, нащупывая в карманчике для часов пакетик с солью, все время думал о Гайдаре. Это был Виктор Королев — тот самый молодой сотрудник «Тихоокеанской звезды», с которым судьба свела Аркадия Гайдара в Хабаровске.

Да, Виктор вспоминал своего газетного наставника. Впереди была линия фронта, бои, а он все шел и думал о Гайдаре, вспоминал тот давний далекий день. Тогда они работали в совхозе, кажется на прополке. Они первыми закончили работу и, чтобы не ждать грузовика, решили идти пешком, «солдатским бегом».

— Не торопись, — предупредил Виктора Гайдар, — возьми равномерный темп и постарайся втянуться в него.

Во рту сухо, страшно хочется пить. Идти тяжело. И тут вдруг Гайдар говорит Виктору:

— Дай ладонь! — и, посыпав солью, приказал: — Проглоти!

Потом он протянул три кусочка сахара. Стало легче, пить уже не очень хотелось, и так «солдатским бегом» они добрались до железнодорожного поселка. Сесть сразу Гайдар не разрешил и пить не позволил, взял под руку и водил по поляне, приказывая: «Дыши глубже. Руки в стороны!»

И уже позднее, вспоминая этот невероятно трудный ночной марш через степь, Виктор Королев всегда думал о том чудодейственном пакетике соли — может, совсем не в нем дело, но этот гайдаровский талисман здорово помог ему в трудный час. И казалось, сам Гайдар шагал вместе с ним через опаленную степь, подбадривал и приказывал, как в те давние годы, не вешать головы.

«Где-то он сейчас, — думал Виктор, — может, совсем рядом, на одном фронте?» В том, что Гайдар сражается с фашистами, Виктор не сомневался.

Тогда мало кто знал о гибели Гайдара, друзья еще надеялись, что вот-вот он снова появится в Москве — большой, плечистый, жизнерадостный.

Через линию фронта из глубокого фашистского тыла из отряда в отряд передавалось на Большую землю письмо партизан, от имени которых писал лейтенант Абрамов. И вот письмо в Москве.