Печальный кипарис - Кристи Агата - Страница 17

— Нет. Я уехал за границу 9 июля и вернулся 1 августа. Телеграмме Элинор пришлось попутешествовать за мной. Я поспешил домой, как только получил это известие.

Пуаро больше не расспрашивал, вместо этого он заговорил сам:

— Да, такова жизнь. Весеннее утро, девичье личико — и все упорядоченное, налаженное существование летит кувырком. Что, собственно говоря, знали вы о Мэри Джеррард, мистер Уэлман.

Родди ответил с запинкой:

— Теперь я вижу, что очень мало. Мне кажется, она была доброй и милой, но, по сути дела, я не знаю ничего, абсолютно ничего. Наверное, поэтому у меня нет чувства утраты… Да, она была мила, не особенно умна, судя по всему… В ней, впрочем, была утонченность, необычная для девушки ее класса.

— Не была ли она из тех, кто невольно наживает себе врагов?

— Нет, нет, — энергично покачал головой Родди.

— Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь по-настоящему ненавидел ее. Но какая-то недоброжелательность, конечно, была, письмо доказывает это.

Пуаро встрепенулся.

— Какое письмо.

Родди вспыхнул, по-видимому, досадуя на себя за неосторожно вырвавшиеся у него слова.

— О, ничего важного.

Пуаро повторил свой вопрос более настойчиво:

— Какое письмо, мистер Уэлман?

— Анонимное письмо, — крайне неохотно ответил тот.

— Когда оно пришло? Кому было адресовано.

С явным нежеланием Родди дал требуемые разъяснения.

— Интересно, — пробормотал Пуаро.

— Могу я взглянуть на это письмо?

— Я сжег его. Ничего другого оно не заслуживало.

Пуаро досадливо прищелкнул языком и продолжал расспросы:

— И, получив это письмо, вы с мисс Карлайл поспешили в Хантербери?

— Да, мы поехали туда. Я бы не сказал, что мы особенно спешили.

— Вы были несколько встревожены, правда? Но это так естественно! Наследство, обещанное вам, оказалось под угрозой. А ведь деньги имеют такое большое значение.

— Не такое уж большое, как вы, видимо, считаете, — чопорно вставил Родди.

— Вот как! Поистине примечательное бескорыстие. Молодой человек вспыхнул.

— Конечно, деньги играли для нас какую-то роль. Но главной нашей целью было повидаться с тетей и убедиться, что с ней все в порядке.

— Итак, вы отправились туда с мисс Карлайл, — продолжал Пуаро, словно не слыша его.

— В то время ваша тетка не составила завещания. Вскоре ей снова становится хуже. Она хочет распорядиться о наследстве, но, быть может, к выгоде мисс Карлайл, умирает, не успев сделать этого.

Лицо Родди потемнело.

— Послушайте, куда это вы клоните?

Ответ был быстр и беспощаден:

— Вы только что говорили мне, мистер Уэлман, что убийство из ревности противоречит всему характеру Элинор Карлайл. Но может быть и другая версия. Подумайте сами: у Элинор Карлайл есть основания опасаться, что ее лишат наследства в пользу совсем чужой девушки. Об этом предупреждает ее письмо, это подтверждается невнятным бормотанием ее тетки. Внизу, в холле, лежит чемоданчик медицинской сестры. Взять из него трубочку с морфином — минутное дело. А потом, насколько я знаю, она сидит одна в комнате больной, пока вы и сиделки обедаете.

Родди воскликнул:

— Боже милостивый, на что вы намекаете, мосье Пуаро? Что Элинор убила тетю Лауру? Да вы с ума сошли!

— Но вы ведь знаете, — сказал Пуаро, — что запрошено разрешение на эксгумацию тела покойной миссис Уэлман?

— Да, и я знаю, что они ничего не найдут.

Пуаро покачал головой.

— Я в этом совсем не уверен. И вы сами понимаете, что одному и только одному человеку была выгодна смерть миссис Уэлман именно в тот момент. Кто мог дать морфин больной? Вы должны взглянуть фактам в глаза и признать, что легче всего это было сделать Элинор Карлайл.

— Как насчет медсестер?

— Разумеется, у каждой из них была такая возможность Но сестра Хопкинс была встревожена исчезновением трубочки с морфином и сразу упомянула об этом. Ее никто не заставлял делать это. Свидетельство о смерти было благополучно подписано. Если она виновна, зачем привлекать внимание к пропаже морфина? Кроме того, что могла дать ей смерть миссис Уэлман? Ровно ничего. То же относится к сестре О’Брайен. Она могла отравить больную, могла взять морфин из чемоданчика другой медсестры, но зачем ей это? Есть и еще один вариант: вы сами.

Родди был ошеломлен.

— Я?!

— Конечно. Вы могли взять морфин и дать его миссис Уэлман. Ведь р ту ночь вы были с ней одни в комнате в течение какого-то, пусть короткого, времени. Но опять же, зачем вам это? Если бы она прожила подольше и написала завещание, вы могли бы быть упомянуты в нем. Итак, у вас тоже не было мотива для убийства. Такой мотив был только у двух лиц.

— Двух?

— Да. Во-первых, у Элинор Карлайл.

— А во-вторых?

— Во-вторых, — отчеканивая каждое слово, произнес Пуаро, у автора анонимного письма. Кто-то написал это письмо, кто-то, кто ненавидел или» по меньшей мере недолюбливал Мэри Джеррард. Кто-то, кто не хотел, чтобы она получила выгоду от смерти миссис Уэлман. Есть у вас хоть какое-нибудь предположение насчет того, кто мог быть автором анонимного письма, мистер Уэлман.

Тот покачал головой.

— Абсолютно никакого. Это была безграмотная писанина на дешевой бумаге.

Пуаро махнул рукой.

— Ничего не значит. Такое письмо мог написать образованный человек, желавший скрыть этот факт. Поэтому так жаль, что вы уничтожили письмо. Образованные люди, подделывающиеся под необразованных, обычно чем-нибудь да выдают себя.

Родди сказал с сомнением в голосе:

— Мы с Элинор думали, что, может быть, это кто-то из слуг… Но я, право, ума не приложу, кто именно.

— Как насчет миссис Бишоп, домоправительницы?

Молодой человек был явно шокирован.

— О нет, это такое респектабельное существо. Она пишет письма почерком с завитушками и обожает длинные слова

— Тут, видимо, ему в голову пришла новая мысль.

— Вы не думаете, мосье Пуаро, что моя тетка могла сама принять морфин.

Пуаро вопросительно посмотрел на него

— Она ненавидела свою беспомощность, — пояснил Родди, — и часто говорила, что предпочла бы умереть и покончить со всем этим.

— Да, но для этого ей, парализованной, нужно было встать с постели, спуститься вниз и взять морфин из чемоданчика.

Родди медленно сказал:

— Но кто-нибудь мог бы сделать это для нее.

— Кто именно?

— Ну, скажем, одна из сиделок.

— Абсолютно невозможно. Они слишком хорошо понимают, чем это им грозит.

— Тогда… кто-нибудь еще…

Он замолчал, открыл рот и снова закрыл его. Пуаро спокойно спросил:

— Вы что-то вспомнили, не так ли.

В голосе молодого человека прозвучали сомнение и нерешительность.

— Да… нет… я, честное слово, не знаю… Странная улыбка показалась на губах Пуаро.

— Так когда же мисс Карлайл говорила это?

Родерик глубоко вздохнул и посмотрел на Пуаро с суеверным ужасом.

— Вы прямо ясновидящий, мосье Пуаро. Это было в поезде, когда мы ехали в Хантербери, получив известие, что у тети Лауры второй удар. Элинор говорила, как ей ужасно жаль ее, как тетя ненавидит болезнь и беспомощность. Элинор сказала, что людей надо бы избавлять от напрасных мучений, если они сами того хотят.

— И вы?

— Я согласился с нею.

Пуаро заговорил очень серьезно, почти сурово:

— Только что, мистер Уэлман, вы исключили возможность того, что Элинор Карлайл убила свою тетку ради денежной выгоды. Считаете ли вы столь же невозможным, что она убила миссис Уэлман из чувства сострадания.

Явно борясь с собой, молодой человек ответил:

— Я… нет, я этого не считаю. Эркюль Пуаро наклонил голову.

— Я был уверен, что вы ответите именно так.

Глава седьмая

В юридической конторе «Седдон, Блэзеруик и Седдон» Эркюля Пуаро встретили с крайней настороженностью, чтобы не сказать с подозрением.

— Ваше имя мне, разумеется, известно, мосье Пуаро, — сказал сам мистер Седдон, придирчиво разглядывая неожиданного гостя, но я, право, не понимаю, какое отношение имеете вы к данному делу.